На улице уже наступил рассвет, весело прогоняющий ночные переживания. Айнон глубоко вдохнул, наслаждаясь свежестью воздуха и простором.

- Что это у тебя в паху? - внезапно подал голос Андерс. - Лицо Андрасте?

- Что? - Себастьян удивленно моргнул.

- Вот эта… - маг сделал движение рукой и Айнон хмыкнул: теперь все смотрели в это место, заставляя Себастьяна мучительно покраснеть. Приятно осознавать, что кто-то еще готов его поддержать в негласной травле пафосного церковника. - Пряжка на поясе. На ней ведь Андрасте?

- Эти доспехи заказал мой отец, когда я дал церковные обеты.

- Просто мне бы, скажем, не хотелось, чтобы Создатель увидел, как я каждое утро просовываю между ног голову Его невесты.

- На этой счастливой ноте я с вами попрощаюсь, - Айнон фыркнул. - Советую всем выспаться. Андерс, ты меня осчастливил, - он театрально поклонился магу и ухмыльнулся.

- Что? Да я не…

Айнон махнул рукой, зная, как это взбесит прерванного на полуслове мага, и, насвистывая простенькую мелодию, скрылся в тени. У него оставалось еще одно незаконченное семейное дело. Он бодро поспешил домой, выскользнув из тени лишь один раз, чтобы рассказать задумчивой Авелин, где искать Хоук.

- Ну, и что там Певчий?

Айнон дернулся и резко развернулся.

- Malum! Варрик, никогда так не делай! - они с гномом рассеянно рассматривали, нож воткнувшийся в стену на ширине пальца от головы гнома. - В следующий раз рука может и не дрогнуть.

Тетрас весело хмыкнул, кажется, ничуть не смущенный рефлексами убийцы. И Айнон жестом пригласил его следовать за ним, для пьянки в духе орлесианской аристократии комнатка отдыха возле лаборатории подходила идеально. Она была дальней, она была запираемой, там было два кресла и диван, и шанс, что никто не найдет. “Никто” в данном случае - Хоук.

“Чистые слезы” было прозрачным и черным, будто дымчатый топаз. Вино капризно меняло цвет в зависимости от поворота бокала и выглядело скорее как жидкий артефакт, а не напиток. Варрик усмехнулся и, не колеблясь, приложился к хрусталю. Айнон решил не отставать. Прохладная жидкость тонким ледяным ручейком проникла внутрь, свернулась клубком в желудке, а затем взорвалась, заставив все тело пылать одновременно; вместе со взрывом в теле задрожал и мир вокруг.

- Ох ты ж божечки мои… - Айнон рассеянно моргнул и крепче ухватился за подлокотники кресла. Впрочем, помогало это не очень, кресло, казалось плясало вместе со всем. - Bese ma mortis, Варрик.

- Летят?

- Танцуют, Варрик, из чего делают эту жуткую хрень? Malum! “Сияющие слезы Андрасте, бьющейся в экстазе от голоса Создателя”.

Гном весело рассмеялся.

- Из крови и яда виверн, Красавчик.

- А почему они розовые?

- Спроси у них.

Айнон истерично хихикнул, где-то в сияющем мареве ему вторил Варрик. Широко распахнув глаза, боясь даже моргнуть, он изумленно наблюдал, как переплетаются нити и пятна, как изменяется цвет воздуха и как колышется ткань реальности, натягиваясь и истончаясь, чтобы сжаться и уплотниться. Как пляшут фигуры в цветных тенях, протягивая руки к нему или совсем не замечая.

- Красавчик, ты заметил тенденцию?

- Нам нужно такое же платье?

Варрик хохотнул.

- Вряд ли мне пойдут бантики. А вот что ты делаешь в Киркволле?

- Хороший вопрос, - Айнон с испуганным изумлением рассматривал огромные золотые глаза дракона, сидящего перед ним и с интересом рассматривающего его самого. Чудовище открыло пасть. - Ищу спасения.

___________________________

Malum! - Б**дь на тевинском.

Bese ma mortis - тевин.: “Ты - моя смерть”.

========== 8. Один день другой войны ==========

- Сдохни, тварь! - Айнон с рычанием пытался попасть каблуком сапога по злобно пищащему, проворно уворачивающемуся цветку-людоеду.

Красивый цветок, похожий на орхидею, яростно клацал острыми, пильчатыми зубами, ловко спрятанными между нежно-розовыми лепестками. Шипел, плевался и, кажется, пытался материться. По крайней мере, жесты из листьев получались очень “говорящими”. Рядом, нервно хихикая, пытался перерубить шевелящуюся лиану Пересмешник. Последние минут пятнадцать он только и делал, что хихикал, Айнон уже даже начал беспокоиться: как знать, что именно в этом сошедшем с ума лесу сумело до него добраться?

Наконец полуэльф достал верткую тварь и с наслаждением растер ее каблуком, для верности капнув в образовавшуюся массу яда Гниющей плоти. Чтоб уж наверняка. Затем он рванул к Пересмешнику, на ходу вытаскивая ножи. Через минуту от лианы остались только зеленые, подрагивающие дрова, а Дарис уныло вздыхал. Убийцы двинулись дальше, учитывая, что они уже прошли две трети пути, поворачивать не очень хотелось. Проще было проползти этот участок до конца, а потом обойти по очень, очень-очень широкой дуге.

Через четыре шага Айнон витиевато ругнулся на аркануме и плашмя рухнул на землю, а точнее, прямо в озеро грязи, пропуская над собой бревно, утыканное какими-то шипами. Рядом в луже истерично булькал Дарис. Ловить чокнутого эльфа-мага, решившего, что он друид и защитник леса, воистину было жестоким наказанием со стороны Старика Игниса. Разве это не работа наемников, а не убийц? Ненормальный защитник зелени превратил отдельно взятый участок леса на Расколотой горе в сплошную ловушку на болоте.

Айнон вылез из лужи и с тоской отжал свои длинные волосы, выдавливая из них воду и грязь.

- Руса-а-алка, - с плохо скрываемым весельем известил его Пересмешник. Кажется, у Дариса начиналась истерика, видимо, какая-то ползучая тварь все же добралась до Маленького Птица.

- Да пошел ты, - после двух часов в болоте Айнон огрызался не так сильно, как в начале. Его больше волновали веточки и листочки, застрявшие в черных, слипшихся от грязи прядях. Учитывая их длину, отмываться ему придется до Шестого Мора.

Дарис хмыкнул, терпеливо дожидаясь, когда полуэльф закончит “прихорашиваться” и будет готов идти. Оставалось две минуты до встречи с медведем, скрещенным с кристаллом, и сорок пять - до зыбучих песков с плотоядными червями…

Айнон хлопнул дверью и буквально влетел в широкий холл бывшего поместья Данариуса. На втором этаже было светло и доносились звуки возни, но его больше интересовала маленькая комнатка под балконом. Он вонял, как трехнедельный труп, и от него кусками отваливалась грязь, как от Болотника, и куски плоти, как от Пожинателя. Так что в неприметную комнатку, исполнявшую роль ванной комнаты, он тоже практически влетел.

Первым делом он подтащил к двери стул и, поставив его на переднюю пару ножек, подпер им дверь. Все же привычка - сильная вещь, хоть он и дома, но часть его истерично вопила, не желая оставаться без защиты. Второе, что он сделал, это фигурно разбросал ножи так, чтобы можно было дотянуться хотя бы до одного из любого положения. Закончив, он удовлетворенно вздохнул и наконец-то избавился от одежды.

В бытовом плане быть магом очень удобно: много льда, немного огня и ванна готова. У них же все решалось старым гномьим способом: огненные руны для подогрева, руна в бочке с водой, чтоб не тухла, еще одна, чтобы она не заканчивалась. И все. Айнон, блаженно улыбаясь, вынырнул из второй по счету ванны, значительная часть воды которой состояла из лечебного зелья и пары универсальных противоядий, и удовлетворенно вздохнул. Волосы он отжал и наскоро заплел в косу, чтобы не мешала, главное - не забыть расплести, а то ему с его лицом только милых кудряшек и не хватало. А вот насчет одежды… Он тоскливо глянул на смердящую кучу и решил задачу просто. Из стопки в углу Айнон вытащил простынь, свернул ее и обернул вокруг бедер, завязав углы. Больше всего это походило на юбку, но его это мало волновало. Когда тебя четыре часа подряд все, что только можно представить, пыталось съесть, разорвать, задушить, утопить или отравить, юбка из простыни - меньшая из проблем.

В получившийся узел он, не задумываясь, сунул один из ножей, ладно бы у него хотя бы штаны были, а так… Он решительно вышел. И как раз вовремя, на втором этаже что-то громыхнуло, послышались крики, вой и шипение, все это было очень похоже на кошачью драку. Айнон удивленно моргнул и рефлекторно глянул наверх, но, конечно же, ничего не увидел. В следующий миг раздался визг, закончившийся воплем.