Он улыбнулся эльфу и приподнялся на коленях, одновременно с этим прогибаясь и заводя руку за спину. Не слишком удобно, но… Он застонал, и ему вторил удивленный и нетерпеливый стон Фенриса, что жадно следил за ним и его пальцами, которые полуэльф осторожно проталкивал в себя. Несколько неторопливых движений, расслабляющих мышцы, и Айнон убрал руку. Сжимая пальцами член Фенриса, он закусил губу, медленно опускаясь на возбужденную плоть. Когда головка, раздвинув кольцо мышц, вошла в него, он замер, дрожа от напряжения и тяжело дыша, теперь Фенрис под ним закусывал губу, алчно следя за ним почти безумным взглядом.
Айнон вздохнул, расслабляясь, и резким движением опустился вниз, насаживаясь до конца и вырывая ошеломленный всхлип, сплетенный с его собственным криком. Проникновение было болезненным, но острой боли оно не несло. Растянутость и жжение, заполненность и принадлежность, то, что он не мог принять тогда, девятнадцать лет назад, но чего он ждал все это время. И вот теперь…
Айнон выпрямился, внимательно рассматривая лицо эльфа, а через несколько мгновений он приподнялся и резко насадился вновь, со стоном вырывая удовлетворенный крик. Тело дрожало от напряжения в неудобной позе, двигаться было тяжело, но восторженный, жадный взгляд Фенриса все компенсировал. Айнон со стоном запрокинул голову и снова качнулся. Желает ли он и дальше держать себя в тисках контроля?
- Creator…
Фенрис зачарованно следил за его лицом. Он раньше никогда не обращал внимание на внешность Айнона, полностью игнорируя его физическую привлекательность. Женственная красота его лица просто бесила эльфа еще с Сегерона, но сейчас… как он раньше не замечал, насколько полуэльф красив? С мягкими плавными чертами, длинными ресницами, закушенной губой, лихорадочным румянцем, стонущий от удовольствия, зависящий от него, нуждающийся в нем…
Он больше не мог терпеть, Айнон неспешно раскачивался на нем, поднимаясь и насаживаясь, страдальчески изогнув брови, кусая губы и мелко вздрагивая, да и кто бы устоял? Фенрис рыкнул и, сжав бедра потерявшегося в удовольствии полуэльфа, перевернулся, подминая его под себя. Айнон облегченно выдохнул и улыбнулся, расслабляясь. Фенрис осторожно двинул бедрами, почти выходя из него и резко толкаясь вперед. Айнон всхлипнул, и его лицо наполнилось страстью и удовольствием, таким сильным, что, казалось, оно причиняло ему боль. Он поднял руки, протягивая их к нему, и жалобно захныкал, страдальчески заломив брови, глядя потемневшими от желания глазами. Будто для него было мучительно больно не прикасаться к нему, будто ему было не жить без него. И Фенрис понял, понял почему Ашварахти делал с ним все это: связывал, резал, душил, убивал и воскрешал, - он тоже желал обладать им всеми возможными и невозможными способами. Полностью и навсегда. Неотделимо, вечно, только его…
Со всеми его криками, всхлипами, стонами и мольбами. Румянцем, жаром, закушенной губой, изломанными бровями и дрожью.
Он всхлипнул, когда Фенрис задел маленькую точку, посылающую разряд электричества по его телу, и жалобно застонал. Очарованный этим звуком, Фенрис охотно подался назад, затем вперед, еще и еще. Он никогда еще испытывал такое безумное удовольствие, никогда не чувствовал себя настолько желанным и нужным, никто не целовал его с такой настойчивостью и с такой бережностью. Это было не менее странно, чем сама мысль, что кто-то способен в нем настолько нуждаться. Придерживая одной рукой бедро Айнона, другой рукой он поймал восхитительно твердый член, который идеально лег в его ладонь.
Толкнувшись пару раз на пробу, Фенрис наконец нашел единый ритм, в котором его рука и бедра дополняли друг друга, и начал толкаться, проникая глубже и глубже. Айнон двигался с ним в согласии, мгновенно подстроившись, как если бы они всегда предназначались друг для друга. Он издавал тихие жалобные звуки, которые вырывались словно против его воли, и задыхался, словно испытываемые им ощущения были сильнее, чем он мог вынести. Голова его запрокинулась, длинные черные волосы разметались по простыням. Красивее, чем Уртемиэль.
Фенрис наклонился к нему, позволяя рукам обвить его шею, черты Айнона тут же заполнило облегчение и благодарность. Фенрис завороженно следил за его лицом, за тем, как он столь откровенно наслаждался, извиваясь и крича от каждого точка и прикосновения. Дрожа и всхлипывая, цепляясь за него, будто за единственное спасение. Послушно откликаясь на каждое движение. Прямо сейчас Фенрис был Богом, и он обладал абсолютной властью, и это была власть иного толка. Власть причинить боль или доставить наслаждение. Айнон всхлипнул, слепо царапнув плечо, выгибаясь и вжимаясь в него. Никогда в жизни Фенрис не имел столько власти. Он мог бы причинить адскую боль или доставить невыносимое удовольствие. В груди что-то сжалось, а затем стремительно расцвело, опаляя и оформляясь в острое желание. Он хотел быть тем, кто будет дарить полуэльфу удовольствие и защищать от боли, тем, на кого он будет и дальше смотреть, как на бога. Так, как сейчас.
“Чего ты хочешь? Услышь себя и возьми это.” Он хотел именно этого. Быть всем для него.
- Посмотри на меня! - собственный голос был слишком хриплым и дрожащим. - Посмотри!
Айнон послушно распахнул глаза, с трудом сосредотачивая взгляд на нем. Голодный и затуманенный. Умоляющий… Фенрис не мог представить себе никого, столь же сильного и уверенного в себе, как этот полуэльф, и столь же бесстыдно и страстно отдающегося, просящего прикосновений, движений, укусов. Он закусил губу, стараясь удержать контроль и наслаждаясь звуками, вырывавшимися у обычно сдержанного Айнона. Он был невообразимо, восхитительно тугой, жадно стискивающий все его естество. Его пальцы царапали его спину, скользя по плечам, пока в конце концов, нашли себе место на его бедрах, притягивая еще ближе, помогая члену проникать так глубоко, что это почти причиняло боль.
- Аи…
Хорошо поставленный голос и правильно подобранная песня могли расколоть стекло. Хозяин любил чувствовать, как вибрация от его голоса проходит сквозь их соединенные тела, любил душить его, обрывая песню. А Айнон любил петь, в такие моменты требовалось глубоко вдохнуть и правильно вывести тон и слова, борясь с удушьем и нехваткой воздуха, но если выдох совпадал с толчком… можно было сойти с ума. Забавно, но он любил быть чуть задушенным.
Айнон глубоко вдохнул и, широко распахнув глаза, запел, всего одну ноту, похожую на крик, посылая вибрирующую дрожь сквозь них. Фенрис дернулся и, подчинившись инстинктам, впился болезненным укусом Айнону в шею, содрогаясь в плену наслаждения, когда все его нервные окончания взорвались вспышкой удовольствия, совершая последние резкие толчки, ошеломленный и потерянный в слепящей сладости. Он повалился на мужчину, который даже не дрогнул под его весом, лишь крепче сплел свои руки, прижимая его к себе.
Айнон всхлипнул и задрожал, выгибаясь и вжимаясь в Фенриса как можно сильнее, чувствуя, как смыкаются на шее зубы, прокусывая кожу, как пульсирует глубоко внутри него член, заполняя тягучей спермой, и как дрожит его собственный, зажатый между их телами. Он облегченно упал на простыни, вздрагивая от последних, редких, сладостных судорог. Теперь он полон и помечен. Айнон удовлетворенно улыбнулся, запуская пальцы в волосы эльфа и наслаждаясь теплом и тяжестью его тела.
- Надеюсь, ты не ждешь от меня романтики и цветов… - голос у Фенриса был хриплый и чуть сорванный, хотя вроде кричал не он. Впрочем, Айнон в этом уверен не был.
- М? - Айнон сонно улыбнулся. - Если ты не о цветах в качестве ингредиентов для яда, то я не понимаю, о чем ты.
Волчок весело фыркнул ему куда-то в район шеи и расслабился, еще чуть-чуть, и они оба уснут. И слипнутся, вот будет романтика поутру…
Это если Хоук не решит в шесть утра позвать их мир спасать… Вот это будут лица, Варрик даже сможет написать еще книг десять.
__________________________________
Creator - тевин. “Создатель”.
Уртимаэль - Древний Бог красоты
