— Кхе-кхе. «Декрет об образовании номер…»

— Неужели еще один! — с досадой воскликнула Макгонагалл.

— Да-да, — с улыбкой подтвердила Амбридж. — И в сущности, Минерва, именно вы убедили меня, что мы нуждаемся в дополнении… Помните, как вы настояли на своем, когда я не хотела утвердить состав гриффиндорской команды? Вы апеллировали к Дамблдору, и он дал разрешение команде играть. Я не могла с этим примириться. Тотчас связалась с министром, и он согласился со мной, что генеральный инспектор уполномочена лишать любого ученика привилегий, иначе она — то есть я — будет иметь меньше власти, чем рядовой преподаватель! Впрочем, читаю дополнение… «Отныне генеральному инспектору принадлежит решающее слово в определении наказаний, санкций, а также лишении привилегий, данных ученикам Хогвартса, и право изменять таковые наказания, санкции и ограничения привилегий, определенные преподавателями». Подписано: Корнелиус Фадж, министр магии, кавалер ордена Мерлина первой степени и т. д. и т. д.

Она свернула пергамент и, не переставая улыбаться, спрятала в сумку.

— Итак… я полагаю, нам придется навсегда запретить Поттеру играть в квиддич, — объявила она, глядя поочередно на Гарри и на Лиз.

Гарри почувствовал, как снитч исступленно забился у него в руке.

— Запретить мне? — Он слышал свой голос будто издалека. — Навсегда?

— Да, мистер Поттер, я думаю, пожизненная дисквалификация будет вам наукой. — Наблюдая, как он пытается осознать сказанное, она улыбалась во весь рот. — И, полагаю, для надежности близнецам Уизли тоже следует запретить. Уверена, если бы товарищи по команде не удержали их, они тоже напали бы на мистера Малфоя. Я потребую, чтобы их метлы были конфискованы; храниться они будут в моем кабинете, дабы не возникло искушения обойти запрет. Но я не фанатичка, профессор, — снова обратилась она к Макгонагалл, застывшей, как ледяное изваяние. — Остальные члены команды могут продолжать играть. Они не проявили склонности к насилию.

- А что насчет меня? – с вызовом спросила Лиз. – Что запретите делать мне?

- О, мисс Поттер, - ласково сказала Амбридж. – А вы всю неделю будете проходить наказание у меня. Ну… всего хорошего.

И с чрезвычайно довольным видом Амбридж вышла из кабинета, где воцарилась мертвая тишина.

***

Сказать, что Анджелина была в ярости, ничего не сказать. Возмущению Фреда с Джорджем не было предела. Они же не махали кулаками! Ну и что, что собирались! Чуть-чуть – не считается. Они даже к Амбридж ходили, но вернулись в еще большей обозленности и отчаянии. Рон старался не попадаться на глаза ребятам, но Гарри его всё равно поймал и, после обстоятельного разговора, вернулся в компанию. Его, как и остальных, возмутило поведение Амбридж, но еще больше – всеобщее чувство бессилия. Кричи, стучись головой об стену, возмущайся – всё одно! Ничего нельзя изменить уже.

Началась последняя неделя перед отъездом на рождественские каникулы. Для членов ОД она ознаменовалась последним собранием в этом году, для Лиз же – неделей пыток у Амбридж.

Придя к ней в кабинет после занятий, она с бесстрастным лицом села писать строчки и, не издавая звука, терпела каждый надрез, появляющийся на коже. Старая рана снова вскрылась и становилась теперь все глубже. Если раньше она затягивалась, то теперь кожа не только покраснела и воспалилась, но еще и не заживала. Кровь сочилась из нее, стекая по ладони на столешницу.

Через пару часов Амбридж отпустила девочку. Лиз шла по темным пустым коридорам, освещая дорогу палочкой. Боль в ладони неприятно отдавала по всему телу, пульсируя все сильнее. Замотав ее в платок, она держала ее у груди. Вдруг за спиной ее раздался шорох. Лиз обернулась, но никого не увидела.

- Кто здесь? – сказала она в темноту.

- Мисс Поттер, - в круг света вошел профессор Снегг.

- Добрый вечер, сэр, - поздоровалась она, пряча руку за спину.

- Почему вы ходите в такое позднее время по школе? – сухо спросил он.

- Я возвращалась из кабинета профессора Амбридж.

Мужчина нахмурился, пристальнее вглядываясь девочке в лицо.

- Пройдемте ко мне в кабинет, мисс, - сказал он, направляясь прочь от девочки.

Лиз не оставалось ничего, кроме как идти следом. Честно говоря, ей хотелось поскорее прийти в свою спальню и подставить руку под холодную воду. Боль с каждой минутой становилась сильнее, отчего в Лиз появлялась дерганность и нервозность.

Зайдя в кабинет профессора Снегга, вечно темного и отталкивающего, Лиз проследовала к столу преподавателя.

- Опустите руку, мисс, - строго сказал Снегг, ставя перед девочкой миску с какой-то жидкостью.

- Что это? – спросила Лиз.

- Делайте, что вам говорят, - раздражаясь, ответил мужчина.

Лиз сняла с руки платок, который из белого стал наполовину красным, и посмотрела на свою ладонь. Вокруг раны появилась небольшая припухлость, кровь всё еще текла. Лиз подозревала, что могла занести инфекцию. Девочка опустила руку в жидкость, поморщилась, но затем почувствовала ,что пульсирование прекратилось, осталось лишь ноющая боль, которую можно было стерпеть. Она с благодарностью посмотрела на Снегга.

- Стало легче. Спасибо, профессор, - мужчина лишь отмахнулся, сел за свой стол и сурово посмотрел на нее.

- Зачем вы полезли в драку, мисс Поттер?

- Малфой заслужил и…

- Вы понимаете, что поступили глупо?

- Вовсе нет! – возмутилась Лиз.

- Тогда как, позвольте спросить, - язвительно заговорил мужчина, - назвать вашу выходку? На глазах у всей школы, Амбридж…

- Эта мерзкая, старая грымза…! – чуть не крича, начала Лиз и тут же замолчала. Помолчав, она добавила тихо, но уверенно: - Ей нужен был повод. Любой. Ей просто надо было к чему-нибудь придраться. Вот…

- И вы с удовольствием предоставили ей его!

- Она оскорбила нашу мать! – не выдержала Лиз.

Мужчина вздохнул, а затем заговорил разъяснительным тоном, будто объяснял маленькому ребенку, почему Земля круглая.

- Лиз, нельзя поддаваться на любую провокацию. Надо быть умнее и продумывать свои действия на несколько шагов вперед.

- Да знаю я, - буркнула девочка, опустив глаза, - сэр, - добавила она, вспомнив, с кем говорит.

- Завтра после встречи с Амбридж, подойди ко мне в кабинет. А теперь иди спать, - устало сказал он, встав и отвернувшись от нее.

- Спокойной ночи, профессор, - виновато сказала она, обвязала руку платком и пошла к выходу. У самой двери она остановилась, чтобы сказать «Спасибо», и ушла, оставив Снегга одного.

Так и повелось. Каждый вечер после встречи с Амбридж Лиз приходила в кабинет Снегга, где на столе стояла миска с лекарственной жидкостью. Самого Снегга в кабинете не было.

Лиз понимала, что профессор прав, и чувствовала ,что виновата. То одиночество ,в котором она просиживала в кабинете Снегга, было чем-то вроде его наказания для нее. Мол, посиди и подумай над своим поведением. Она знала, что он прав, и от этого злилась еще больше. На третий день она так разозлилась, что решила не приходить в его кабинет, но изощренная пытка Амбридж и сильная боль до темноты в глазах не оставили ей выбора. Оставшиеся вечера до отъезда она исправно приходила к нему в кабинет. Всё шло, как обычно, если бы ни одно «но», происшедшее в последнюю ночь, перед каникулами…