Дамблдор внимательно посмотрел девочке в глаза — она не врала.

— Это правда? — спросил он у Малфоя. Парень молчал. — Мне всё ясно. Извинитесь друг перед другом и пообещайте, что такого больше не повторится.

— При всём моем уважении, директор, я не стану перед ним извиняться, — гордо заявила Лиз. — Он получил по заслугам. Более того, понятно, что нам здесь не рады многие, тогда возникает закономерный вопрос: зачем мы здесь? Если нам не рады и нас не уважают, то давайте мы вернемся туда, откуда приехали и дело с концом.

Девочка не заметила, как напряглись мистер и миссис Поттер, однако директор даже ухом не повел.

— Мисс Остин, — серьезно сказал Дамблдор. — Прежде всего, вы мои гости. Поэтому я прошу вас остаться. Более того, даю вам слово, что впредь такого не повториться.

— Спасибо, — мягко сказала Лиз, добавив сконфуженно: — Извините меня… Могу я идти? Мне надо в медпункт к девочкам.

— Идите.

— Спасибо вам еще раз. До свидания.

Лиз вышла из кабинета. Она уже почти спустилась на низ, как ее догнали родители Гарри.

— Ты мой герой, Лиз, — весело сказал Джеймс.- Даже мы с Сириусом не устраивали такой взбучки этим слизеринцам, — Джеймс довольно расхохотался.

— Здесь нечем гордиться, — серьезно сказала Лиз. — Я лишь защищала друзей.

— Конечно-конечно, — поддакивал мужчина, смеясь.

Джеймс отвел Лиз в медпункт, где мадам Помфри помогала ее друзьям. Сириус дожидался их. Увидев Лиз, он доложил, что все в порядке — небольшие ранения, которые не нуждаются в серьезном медицинском вмешательстве. Девочка с облегчением вздохнула.

— Что с тобой? — серьезно спросил он.

— Просто я думала, что Хогвартс какое-то невероятное место. Я идеализировала его, мне представлялось будто я в сказочном месте. А оказывается, оно такое, как и любое другое: здесь тоже есть недруги, плохие люди. Надо лишь приглядеться.

***

Днем Лиз пошла на обед. Погруженная в свои мысли, она заходила в Большой зал, не заметив парня, спешившего куда-то. Он налетел так стремительно, что от столкновения невозможно было увернуться. Все его книги оказались на полу. Лиз и молодой человек тут же нагнулись, чтобы их собрать.

— Прости, я задумалась и не заметила тебя, — собирая книги, сказала девочка.

— Все хорошо. Я тоже тебя не заметил, — мягко сказал парень.

Собрав книги, оба встали, наконец, посмотрев друг другу в глаза.

— Девочка с единорогом! — воскликнул парень, широко улыбаясь.

— Лиз, — смущенно улыбнулась девочка, протягивая руку.

— Седрик, — улыбнулся в ответ парень, пожимая руку.

Какое-то время они стояли у входа в зал, смотря друг на друга. Лиз отметила, что парень был старше ее на два-три года, красив собой, с добрыми серыми глазами и приятной улыбкой. Наконец, опомнившись первой, она сказала:

— Рада знакомству. Ты, верно, спешил куда-то?

— Ой, точно. Мне пора, — разрывая рукопожатие, сказал он.

Девочка улыбнулась и пошла к своему месту, но, не успев сделать и несколько шагов, как ее окликнул парень.

— Лиз?

— Да? — обернулась она.

— Я тоже очень рад знакомству, — улыбнулся он и пошел прочь.

Лиз пошла к своему столу, не понимая, отчего ее бросило в жар.

— О чем ты говорила с Седриком Диггори? — спросил Гарри, когда девочка села за стол.

— Ни о чем. Мы столкнулись у входа и познакомились. А что? Ты его знаешь?

— Кто не знает Седрика! — вставил Рон.

— С этого места по подробней, — попросила Лиз.

— На своем факультете он звезда. Староста факультета, капитан и ловец команды по квиддичу, отличник и ужасно привлекательный тип, — горячо протараторил Рон.

— Может, пригласишь его на свидание? — вмешалась Гермиона, из-за чего Гарри и Лиз прыснули. — Да, он популярный, Лиз. К тому же, один из претендентов на участие в Турнире от Хогвартса. А это значит, что если его выберут, за ним будут гоняться еще больше девушек, чем обычно.

— Мне ясно все, кроме одного, — серьезно сказала Лиз.

— Что же? — спросили друзья.

— Что такое квиддич?

— Ты не знаешь, что такое квиддич? — ахнул Рон.

Следующие полчаса парень рассказывал ей правила игры, называл лучшие команды и знаменательные игры. Поэтому, когда ее позвала миссис Смит, Лиз была счастлива сбежать.

— Дорогая, все установлено, репетиция через час.

— Хорошо, пойду только схожу за блокнотом.

Уже в своей комнате, пролистывая блокнот, Лиз увидела мелодию, которую сочинила еще во Франции за месяц до приезда сюда. Она была ровной, плавной, без резких всплесков, но слов не было. Тогда они к ней не шли в голову. Но сейчас она проигрывала в голове мелодию несколько раз, пока на нее не стали накладываться слова. Буквально за пять минут она всё записала.

«Надо будет опробовать ее сегодня» — подумалось ей.

Взяв блокнот, она отправилась обратно в Большой зал, где не было никого, кроме ее команды.

Следующие несколько часов она распевалась, пела те песни, которые будут исполнены в первом концерте, репетировала новые. Но, когда ученики стали подтягиваться на ужин, репетиция была закончена. Наконец, Лиз пела в полную силу, выпуская из себя те чувства, что были не использованы. Но вдруг, она вспомнила о новой песне.

— Миссис Смит? — окликнула она свою преподавательницу.

— Да?

— Помните, я вам показывала одну мелодию? Я написала к ней слова. Могу я вам показать?

— Конечно, Лиз. Только быстро.

Девочка поспешно села за рояль, стоявший справа рядом с тем местом, где сидели Поттеры. Лиз улыбнулась им, открыла блокнот и стала петь на французском, аккомпанируя себе. Впечатленная сегодняшним происшествием, Лиз пела вот о чем:

Если бы я была подругой Бога,

Если бы я знала нужные молитвы,

Если бы во мне текла голубая кровь,

Если бы у меня был дар

Стирать и всё переделывать заново,

Если бы я была королевой или колдуньей

Принцессой, феей, великим полководцем

Благородного полка.

Если бы могла делать гигантские шаги.

Я бы отдала небо нищете,

Утопила слёзы в речной воде,

Покрыла цветами пески, которые уносят надежду.

Я посеяла бы утопии, запретила гнуть спину,

И мы больше не стали бы прятать глаза.

Если бы у меня было в избытке

Таланта, сил или очарования,

Господ, сильных мира сего.

Если бы у меня были ключи от их душ.

Если бы умела взять в руки оружие,

Ринуться в огонь армии титанов.

Я зажгла бы пламя

В угасших детских мечтах.

Я раскрасила бы разными цветами печали,

Я разбила бы Эдемский Сад для тех, у кого нет

Ни возможностей, ни путеводной звезды,

Кого считают ничтожествами.

Но у меня есть лишь истрепанное в лохмотья сердце,

Две протянутые руки, как ветви дерева,

Голос, за которым по утрам гоняется ветер.

Но если все наши открытые руки собрать вместе,