- Это чудо, Седрик, - миссис Диггори снова заплакала. – Если это и правда благодаря ей, то… то… - женщина была не в силах что-то сказать.
- Ты сейчас находишься в больнице, в Тибете. Здесь когда-то лечились родители Лиз. Дамблдор отправил нас сюда, сказав, что тебе помогут. И он был прав, - лицо мистера Диггори просияло, - ты очнулся!
***
Прошло еще два месяца, прежде, чем Седрику удалось сдвинуться с мертвой точки. За это время произошло множество интересных вещей.
Во-первых, к нему приезжал Дамблдор. В один из первых дней декабря он вошел в его палату в теплой дорожной мантии, его борода растрепалась, шляпа покосилась. Но мягко улыбнулся парню и присел на краешек его постели. Старик проговорил несколько часов. С помощью окклюменции он понимал, что интересует парня, поэтому у них все же получился какой-никакой, но диалог.
Так он узнал, наконец, что же произошло в тот день. Лиз его защитила, поставила заслон с помощью своей энергии. Он вспомнил, как она его умоляла, не идти, как перекрыла собой выход, как ему пришлось ее обездвижить. Все эти моменты он вспоминал с горечью. Дамблдор рассказал ему о том, что Лиз считает его погибшем. На его мысленную лавину мыслей, старику пришлось ответить. Очень долго ему пришлось убеждать Седрика в правильности такого положения вещей. Но, все же, парню пришлось согласиться с этим. Его Лиз думала, что он мертв, ей пришлось пережить утрату. Директор рассказал ему о ее успехах, объяснил это тем, что таким образом Лиз пыталась убежать от боли. Седрику было не по себе. Он не хотел, чтобы ей приходилось переживать такое. Но он понимал, что не мог вернуться сейчас. И это было связано не только с его физическом состоянии, он знал, что Лиз была бы счастлива просто потому, что он жив, но с тем, что его появление сделает ее уязвимой. Дамблдор объяснил ему, что Волан-де-Морт вернулся. Главной его целью по-прежнему осталась семья Поттеров. Любой приближенный к ним человек – мишень для удара. По словам директора Лиз тяжело переносила удар, второй раз может ее просто убить. С болью в сердце ему пришлось признать правоту Дамблдора.
Во-вторых, за это время он научился говорить отдельные слова: мама, папа, Лиз, пить, туалет, плохо, больно, не могу… Он постепенно начинал чувствовать свои конечности, научился поворачивать шею, глотать сам пищу, улыбаться… За такой короткий срок это было немыслимо. Все врачи хватались за голову, были поражены его волей к жизни. А Седрик всего лишь хотел восстановиться, чтобы к тому времени, как Волан-де-Морт будет повержен, вернуться к Лиз здоровым. Теперь же, узнав от Дамблдора подробности ее жизни в последние несколько месяцев, он еще больше укрепился в своем намерении.
По правде говоря, не все было так радужно. Конечно, Седрик шел маленькими шажочками к выздоровлению, но очень часто он не замечал этого. Нередко ему хотелось всё бросить, иногда он даже жалел о том, что выжил. Смерть… самый легкий вариант для него. Как было бы легко не жить, не бороться… Очень часто его охватывали злость и отчаяние. Ему казалось, что все бесполезно! Он злился на себя, на родителей, которые только и делали, что успокаивали его, на врачей – таких спокойных и молчаливых, даже на Лиз. Его злоба приводила Седрика к проклятьям. В уме он бросал Лиз в лицо ее любовь, веру и силу. Только одна вещь приводила его в порядок – медальон. Родители отдали ему медальон Лиз, его же находился у нее. Каждый раз, когда ему хотелось все бросить и просто умереть, он брал в ладонь медальон, проводил пальцами по холодной стали, ощущая гравировку «Навсегда» и приходил в себя. В тот момент он понимал для чего все его страдания. Так же он понимал, что кроме него страдают и другие. Он мог только представить, чего стоило его родителям видеть своего сына немощного, полуживого. О Лиз ему и вовсе было страшно подумать… Она считала его мертвым.
В такие моменты, он долго, по несколько часов разглядывал ее лицо, улыбку, ясные изумрудные глаза… В его голове прокручивались все их моменты. Иногда, закрыв глаза, ему казалось, будто он чувствует ее прикосновения, запах тела, слышит ее смех и голос… Но это все было лишь воспоминанием… От этого было очень горько. Ночами он представлял себе, как Лиз спит в своей постели в комнате девочек в башне Гриффиндора, пытался нарисовать в воображении ее школьные будни. Часто его охватывала паника. А что, если она полюбит кого-то? Ведь она думает, что он мертв! Мысль о том, что кто-то будет прикасаться к Лиз доводила его до безумия, и так он мог промучаться до самого рассвета, а с утра начать еще усерднее стараться.
После Нового года Седрика перевезли обратно в Лондон. В больнице Святого Мунго, благодаря Дамблдору, отвели целый этаж для его лечения. Здесь работали те же врачи, что лечили и родителей Лиз. Они знали свое дело и умело справлялись со своими обязанностями. Никто из них не мог раскрыть его тайну: на этаж наложили заклятие Фиделиус или Доверия, хранителем которого стал сам Дамблдор.
В конце января мистер Диггори отлучился ненадолго. Вот уже месяц, как он вернулся на министерскую работу, но брал ее на дом, ссылаясь на собственную болезнь. Каждый день ему приходилось появляться в своем отделе по контролю за волшебными существами, чтобы предоставить отчеты, которые он делал на каждый день. Амос всегда старался сделать это как можно быстрее, чтобы поскорей вернуться к сыну. А в этот раз задержался. Миссис Диггори уже начала волноваться, когда ее муж зашел в палату. Он был взволнован и немного растерян. Уже через минуту он сообщил, что столкнулся на лестнице с Лиз. Эта новость взбудоражила Седрика. Ему захотелось вскочить на ноги и броситься за ней! Но вместо этого у него вырвалось тихое «Лиз» - это всё, на что он был способен сейчас. Как же он ненавидел сейчас свое состояние! Лиз была всего несколькими этажами ниже, здесь, под одной крышей с ним и не знала, что он рядом. Он с жадностью ловил каждое слово, сказанное его отцом. Каждый раз повторял «Еще», требуя, чтобы мистер Диггори вспоминал новые детали, а потом повторял снова сказанное. Седрик слушал и слушал, представлял себе лицо Лиз, ее голос, рисовал себе картину встречи с отцом.
Он узнал, что они организовали нелегальный кружок по Защите, узнал о ее наказании из-за того, что она вступилась за его, Седрика, память, узнал, что она все еще любит его и скорбит. Странно, но он был счастлив в тот день. Она не забыла его… Она всё еще любит… Надежда и силы возродились из пепла его души и с новой силой застучали в сердце. С этого дня в нем не было сомнений. Седрик старался изо всех сил, отдавался полностью, без отдыха и перерывов восстанавливал утраченные навыки. Его усилия не прошли бесследно.
Уже через полгода ему разрешили вернуться домой. За это время Седрик научился сидеть, ко всей верхней части тела вернулась подвижность, речь тоже постепенно осваивалась. Теперь он мог высказывать свои мысли простыми предложениями, отрывисто, иногда нечетко, но мог. Родители купили для него магловское инвалидное кресло, и теперь он мог перемещаться по дому сам. Все эти успехи очень радовали Седрика. Он постепенно становился независимее, его достижения за такой короткий срок вселяли в него надежду на скорое полнейшее выздоровление. Он чувствовал, что прошел невероятно долгий и длинный путь и до финиша осталась меньшая половина. Это придавало уверенности в своих силах.
В конце июня к ним заглянул Дамблдор. Впервые за долгое время Седрик был напуган. Директор сообщил о происшествии в министерстве. Когда Седрик услышал о смерти Лиз, ему показалось, что его мир рушится, но быстрое уверение старика в том, что она выжила, только сбили Седрика с толку. Дамблдор снова пустился в разъяснения, а затем принялся уверять парня в необходимости еще больше держать в секрете его спасение. Ведь теперь война ведется открыто, а это значит, что опасность грозит всем и, в первую очередь, Поттерам. Рассказать он правду Лиз значило бы самолично подвергнуть ее опасности со стороны Волан-де-Морта. Но так же, это значило бы, что ему, Седрику, пришлось бы бежать и скрываться, как это уже сделали многие волшебники, попавшие под удар.
