После XVII съезда ВКП(б) заведующий Особым сектором ЦК стал одновременно и заведующим Шифрбюро. Можно констатировать, что с этого момента, все руководство секретной работой ЦК по защите информации сосредотачивалась в одних руках. Следует отметить, что руководитель Особого сектора ЦК подчинялся непосредственно И. В. Сталину. Сотрудники шифровальных подразделений имели в структуре ЦК особый статус. Все шифровальщики (от ЦК до партийных комитетов на местах) являлись секретными сотрудниками партии. Наличие шифрчастей и шифрработников в партийных комитетах являлось партийной тайной. Сотрудники данных подразделений проходили проверку в органах госбезопасности и Секретном отделе ЦК, принимались и назначались на работу только после их согласия. Все ограничения, связанные с работой с секретными сведениями, распространялись и на сотрудников шифрподразделений. Как уже было отмечено выше, за 1930-е годы информация о деятельности ЦК партии большевиков по защите информации техническими средствами в открытых протоколах Политбюро, Оргбюро, Секретариата ЦК практически отсутствует, но из доступных на данный момент документов видно, что вопросы защиты государственной и партийной тайны техническими средствами не только в партийных, но и в государственных ведомствах и учреждениях не раз становились предметом обсуждения ЦК. Политбюро и другие высшие органы партии утверждали все решения партии и правительства по данному вопросу, обязательных для исполнения не только партаппаратом, но и государственными органами власти и управления. К примеру, можно отметить постановления Политбюро «О пользовании секретными материалами» 1925 г. и «О конспирации» 1927 г.

Следует также отметить, что уже с середины 1920-х гг. вопросы шифрработы обсуждались только на закрытых заседаниях высших парторганов и комиссий ЦК. Именно с 1925 года в открытых протоколах по данному вопросу мы встречаем краткое: «Решение — особая папка». Учитывая специфику данных вопросов, прямо связанных с обеспечением секретности не только в парторганах, но и в государственных структурах, можно понять закрытость данной информации. С развитием специальных технических средств, накоплением опыта, решения вопроса кадрового обеспечения, эффективность технических и организационных мероприятий по данной работе возрастала. В открытых материалах высших органов партии и других открытых источниках, автору данной работы не встречались документы о случаях вскрытия и утечки информации по техническим каналам партии после 1927 года и вплоть до Великой Отечественной войны включительно, хотя известно, что западные спецслужбы, в частности Великобритания, до середины 1927 года дешифровывала внешнеполитическую переписку СССР. Имеются данные, что партийные органы пользовались своей (специально для них разработанной Специальным отделом ВЧК — ОГПУ) системой защитой информации техническими средствами в целом и, в частности, своими шифрами и кодами. К примеру, в партийных документах конца 1920-х гг. упоминаются шифры партийных комитетов под названием «Уран» и «Заря». Но в дальнейшем, начиная с 1940 года, партийные органы перешли на государственную систему шифров и кодов.

В рассматриваемый период основным методом по защите информации было принятие мер организационного и превентивного характера и реагирование на факты утечки секретных сведений и смягчения последствий несанкционированного доступа. Автор данной работы не ставил задачу рассмотрения вопроса с точки зрения технического оснащения партийных органов специальным оборудованием и техникой (а также в плане ее усовершенствования и эффективности), используемой в 1920–1930 гг. по защите информации. С начала 1920-х гг. работа партии и государства была сосредоточена на мероприятиях организационного характера, включающих в себя: 1. Отказ от старых и создание новых шифров. 2. Усиление требовательности, контроля и личной ответственности к работникам, имеющих отношение к шифровальной и дешифровальной работе. 3. Подбор и обучение кадров. 4. Создание Специального отдела ВЧК, но подчиненного ЦК партии — специального органа, осуществлявшего централизованные функции по защите информации. 5. Проведение работ по организации и обследованию подразделений, ведущих шифрделопроизводство в парторганах.

Основную информацию о состоянии дел по защите информации техническими средствами ЦК и Спецотдел собирали путем проведения плановых и внеплановых проверок шифрподразделений партийных комитетов, в результате которых выявлялись негативные моменты и принимались меры превентивного характера по пресечению утечки информации. Причем следует отметить, что оргвыводы к нарушителям в 1920-е годы были довольно мягкие и носили, в основном, административный характер.

С конца 1920 годов, после бегства в 1926 г. секретаря И. В. Сталина, Б. Бажанова за границу и обострения напряженности, едва не приведшей к войне с Великобританией, 1927 года, была изменена не только система пользования шифрами в государственном масштабе, выразившейся в переходе к одноразовым шифрблокнотам и разделению секретного и шифровального делопроизводства, но и в работе с кадрами. В партийных органах это выразилось сначала в усилении проверочных и запретительных функций и контроля за парторганами на местах и кадровым обеспечением со стороны Специального отдела ЦК, а затем и с полной передачей данных функций в ведение ОГПУ.

Дальнейшее развитие системы криптографии и защиты информации техническими средствами, а также использование ее Коминтерном, как специфическим партийным органом, не входит в рамки данной работы. Важно то, что пользоваться информацией, в частности, шифроперепиской, даже отделенной давностью лет, необходимо крайне осторожно. Так, А. Судоплатов в своей книге пишет: «Ветераны ЦРУ, работавшие весной 1992 г. над архивом ЦК КПСС, натолкнулись на материалы Коминтерна о связях Опенгеймера с членами законспирированной ячейки Компартии США. Они обнаружили также и запрос нашей разведки Димитрову, председателю Коминтерна, в июне 1943 года с просьбой предоставить данные для использования этих связей»[222]. Далее он отмечает: «Сейчас американцам удалось дешифровать переписку наших резидентур в Вашингтоне, Сан-Франциско, Нью-Йорке с Москвой в значительной мере, я полагаю, потому, что в 1992 г. мы сами передали американской стороне ряд материалов Коминтерна, включая полный текст шифротелеграмм на русском языке, полученных по каналам разведки НКВД. Ввиду постоянного наблюдения американскими спецслужбами с 1940 года за нашим радиоэфиром им удалось установить, как сообщала наша пресса, более двухсот агентов советской разведки, участвовавших в добыче материалов по атомной бомбе и секретной документации американских правительственных органов, в том числе и спецслужб. Но ряд ключевых кодовых имен остается не раскрытым»[223].

Одним из методов борьбы с несанкционированным выходом секретной информации за пределы ЦК, а также правого обеспечения защиты информации, была разработка специальных регламентирующих нормативных документов — правил, инструкций, положений, регламентов, памяток и т. д. как по общим вопросам секретности, так и конкретно по работе с секретными документами. На практике, вначале 1920-х гг. в рассылке, использовании и особенно, возврате секретных документов ЦК, было много беспорядка и неразберихи. В государственных и партийных инстанциях ощущалось отсутствие как общей культуры работы с документами вообще, так и не соблюдение элементарных правил секретности. Поэтому, принятие только административных мер было недостаточно. Необходима была четкая регламентация работы с секретными документами. Необходимо было создавать нормативную, регламентирующую базу и обучать сотрудников государственного и партийного аппарата.

После окончания Гражданской войны данный вопрос не раз выносился в повестку дня заседаний высших партийных инстанций. В итоге в конце 1922 года была утверждена «Инструкция о порядке хранения и движения секретных документов». Следует отметить, что на ОГПУ возлагался контроль и наблюдение за исполнением данной инструкции. ЦК также обязывало ОПТУ в месячный срок разработать по согласованию с ведомствами соответствующие ведомственные инструкции. Этот документ касался не только государственных, но и партийных структур и имел общегосударственное регулирующее значение. В нем впервые было зафиксировано, что для организации и ведения секретного делопроизводства создаются секретные подразделения. Все секретное делопроизводство центральных и местных государственных учреждений и парторганизаций должно было сосредотачиваться в выделенных для этой цели Секретных частях. Сотрудники данных подразделений должны были быть исключительно членами партии. Порядок, условия работы, а также учет и прием сотрудников Секретной части определялся тот же, что и для работников Шифрбюро. (незадолго до этого, в 1921 году, ЦК утвердил положение о Шифрбюро). Инструкция определяла также пересылку секретной иногородней корреспонденции только через фельдъегерский корпус ОГПУ. Военное ведомство должно было использовать своих фельдъегерей. К данной инструкции прилагался «Порядок заготовления, регистрации, пересылки и хранения секретной корреспонденции», который также был утвержден. В документе регламентировалось: кто и как изготовляет и готовит к отправке секретную документацию; порядок изготовления, регистрации, хранения секретных документов и их копий; ведение журнала регистрации или составление регистрационных карточек на секретные документы; определялся порядок регистрации, изготовления и приема секретных пакетов. По окончании рабочего дня документы должны были сверяться с описями. Сотрудникам запрещалось брать секретные документы на дом. Ответственность за целостность и сохранность секретной переписки, а также за соблюдение тайны находящейся в ней информации ложилась как на исполнителя, так и на руководителя организации. Каждая вышестоящая государственная или партийная организация должна была устанавливать для своих подчиненных структур сроки, порядок, условия возврата секретных материалов для уничтожения или же определять порядок их уничтожения на месте[224]. 19 октября 1922 года на совместном заседании Оргбюро и Секретариата ЦК был также утвержден «Список учреждений в коих вводится порядок хранения и пересылки секретных документов»