Вот так, отрезая от актуальной информации, можно было тихо и не привлекая ненужного внимания избавляться от неугодных подчиненных. Основываясь на ставших уже неверными данных, любой эльф невольно совершал ошибки, после чего можно было, разведя руками, отослать его подальше с понижением. Мол, сам видишь, плохо работать стал, не справляешься. Терон такого не затевал, но устраивала Сильвана, когда еще не была главой следопытов, и ему приходилось ей помогать. На месте Каэль’Таса он бы сейчас так и поступил: ни скандала, ни опалы, ни ненужных волнений, просто… не сложилась карьера. Но заподозрить, что такой фокус принц пытается провернуть против него намеренно, Терон не мог: себе такими действиями он вредил гораздо сильнее. Да и не в его духе такие интриги были, вряд ли он так уж сильно изменился за десять лет.
Явиться к Каэль’Тасу, никогда не остающемуся теперь без Роммата или кал’дорея, защищающих его как два коршуна, и потребовать объяснений Лор’Темар не решился. Пошел к великому магистру. Роммат был в своем репертуаре. Его высочество не отдавал приказа сообщить о планах Терону – так зачем сообщать? Спрашивать, почему с ним не посоветовались было бы глупо. Лор’Темар попытался получить подробный отчет, что именно уже сделано и когда планируется официальное объявление об отделении, но великий магистр сказал ему заниматься другими делами.
Роммат теперь дорвался до власти - если можно так выразиться, когда у штурвала государства находятся дикарь-кал’дорей и взбалмошный ребенок. Но из всего Триумвирата он имел наибольшее влияние сейчас. До мелочной мести Терону за обман он не опустится: ударит внезапно и наверняка, или, потакая прихоти его высочества, великодушно простит. Но пока ни поддержки, ни хоть какой-нибудь информации от него добиться было невозможно. Лор’Темар вручил ему послание Сильваны: раз уж не доверяют ему, пусть разбираются сами.
Терон приступил к составлению списка действий, которые необходимо совершить, планируя отделение. Один экземпляр собирался вручить Халдарону: пусть его шпионы тихо проверят, что уже было сделано. Второй планировал отдать Роммату – раз не хотят делиться информацией, пусть хоть сверят свой план с тем, как должно быть по уму. Не то чтобы Терон не доверял компетентности великого магистра, но тот все-таки не этим кругом вопросов занимался, запросто мог что-то и упустить.
Получить внятные объяснения, почему его высочество вообще надумал выходить из Орды Лор’Темар и не надеялся. Стал думать сам. Переборщил с предупреждениями не доверять Гаррошу? Просто обычное чародейское чванство принца: мы сами так могущественны, что выше некуда, никакие союзники нам не нужны? Кал’дорей хочет отсечь Квель’Талас от союзников, чтобы было сподручнее взять власть официально?
Что делать с Иллиданом – вопрос, над которым Терон ломал голову каждую свободную минуту. Была мысль подговорить ночных эльфов заманить Предателя в Дарнас и там устроить суд и казнь. Но разве дикари способны на такую тонкую интригу? Если Иллидан закрепится в Квель’Таласе, то следующей его целью вполне может стать государство кал’дореев. Иллидан привык править в масштабах целого мира, он не остановится на одной стране син’дорай. И вряд ли он простил своим соплеменникам многотысячелетнее заключение. Надо им это объяснить…
Самого Лор’Темара сейчас Иллидан даже слушать не стал бы, а вот Халдарон умудрялся навязывать свой беззаботный треп кому угодно. По приказу Терона он рассказал кал’дорею и принцу про город Дарнас, нынешнюю столицу ночных эльфов, построенную после Третьей Войны. Жрица Тиранда, много веков назад побывавшая в Зин-Азшари, повелела главнейшие здания строить в стиле Высокорожденных, из белого, мерцающего лунным светом мрамора. Дерзость с ее стороны неимоверная, но, судя по рассказам путешественников, Дарнас выглядел по крайней мере городом, а не деревушкой еще не слезших с деревьев дикарей. Хотя технически вся столица кал’дореев находилась на ветвях гигантского дерева.
- Не планировали посетить новую столицу вашего народа? – спросил Халдарон рогатого.
- Мой народ – Иллидари, - отрезал кал’дорей и больше к этой теме возвращаться не пожелал.
Терон же эту затею так просто оставлять не собирался и в свете предстоящего выхода из Орды уже запланировал кал’дорею сюрприз.
Оставить Орду… Лор’Темар на самом деле уже и сам нередко подумывал об этом и даже начинал прощупывать почву с Альянсом. Все-таки с людьми было сотрудничать проще, чем с этими полуживотными: орками, троллями, гоблинами. Да и тысячелетия прежней дружбы чего-то да стоили. Людей теперь возглявлял не расист-Гаритос, а вполне вменяемый Ринн.
Определенно, Ринн был лучшей кандидатурой на роль союзника, чем Гаррош, но переговоры были сорваны из-за конфликта с Кирин-Тором, и син’дорай пришлось остаться в Орде. Это было настолько наруку Гаррошу, что Терон невольно задумывался, а не были ли выбраны Похитители Солнца на роль диверсантов вождем намеренно. Да и следы в Дарнасе можно было подчистить получше…
Адский Крик… Он не нравился очень многим. Сам же Терон относился к нему неоднозначно. Гаррош быстро учился, из пускающего слюни животного, питомца Тралла, стал военачальником, использующим новейшие магические технологии, неожиданные удары, шпионаж, диверсии и даже политические интриги. Вождем Орды его назначил Тралл, видимо, разглядев в нем хорошее воображение и эту высочайшую приспособляемость, умение заимствовать стратегии и тактики, применять неожиданные смелые ходы. Мана-бомбы, магнатавры, элементали, артефакты, подводные чудища-кракены – Гаррош замечал любую силу и ловко превращал ее в свое оружие. Его считали кровожадным идиотом, но поставивший его своим приемником Тралл идиотом не был.
Слепота не зависит от расы: другие лидеры народов Орды и их приближенные не понимали, что из себя представляет Гаррош, и были способны только ностальгировать о временах, когда их возглавлял Тралл. Разве что Сильвана пыталась его умасливать, манипулировать, но с женским обаянием у нее после смерти появились проблемы, и эффекта было мало.
Гаррош был, по большому счету, неплох, просто не умел вовремя остановиться. Адский Крик был бы великолепным генералом на службе у мудрого правителя. Лор’Темар пытался немного осадить его, намекнув, что он лишь вождь Орды, и его выходки терпят до тех пор, пока они приносят Орде и ее членам пользу. Не внял. Терон предпринимал еще несколько попыток научить Гарроша думать обо всей Орде, но что он мог сделать один? Бейн, Сильвана и Вол’Джин тоже что-то пытались, но пока не получалось объединить усилия и переубедить вождя. Возможно, проблема была в том, что они не доверяли друг другу, а постоянные подозрения и обвинения Гарроша лишь усиливали их отчужденность.
После Терамора достучаться до вождя стало вообще нереально. Пообщавшись с Адским Криком в Пандарии, Терон начал задумываться о смене фракции. Выслушивал рассуждения Гарроша о трусости, слабости и сомнительной лояльности син’дорай, пересекших полмира, чтобы помогать вождю с раскопками. (На самом деле, эльфов Реликвария за уши не вытянешь из полной руин, древних замков, многотысячелетних могильников и артефактов Пандарии, эдакого археологического рая, но зачем это сообщать Гаррошу?) Выслушивал и думал.
Возможно, Адский Крик был небезнадежен. Возможно. Но пока удастся его перевоспитать, от малочисленных син’дорай останется добро если хотя бы половина: о том, что своих надо беречь, нынешний нетерпеливый вождь Орды не имел ни малейшего представления. Орки при желании могли плодиться как кролики и за двадцать лет полностью компенсировать любые потери в войне. Эльфам для этого требовались века и даже тысячелетия, дети рождались реже и взрослели медленнее, но Гаррош упорно не желал этого понимать. Расист упыриный… Да дело не только в расизме. Он и об орках-то своих не особо заботился. Ради кого и ради чего тогда все это затевалось?
Терон иной раз просто зубами скрипел от злости и разочарования. Гаррош… Такой талант, такая сила, такие возможности! Если бы Адский Крик умерил свою гордыню, вспомнил, что вождь должен заботиться о своих, стал ответственнее и хотя бы чуть-чуть осторожнее, так под его началом Орда со временем могла бы править всем Азеротом.
