- Вы сделали это ради нас, – потрясенно произнес Каэль. Взять на себя вину в такой ужасной кровавой трагедии, намеренно не открещиваться от чудовищных обвинений магистра Роммата…

- И вы, Каэль, и Вериса, очень важные для меня эльфы. Я очень люблю вас обоих, да и вообще… высших эльфов слишком мало, чтобы вам враждовать друг с другом… Не рассказывайте никому, ладно? И син’дорай, и квел’дорай одинаково ваши подданные, но остальные эльфы будут воспринимать все иначе, они могут еще сильнее возненавидеть другую часть своего народа.

- Да, я понимаю. Джайна… - Каэль не находил слов. – Спасибо вам. За то, что не отдавали приказа убивать эльфов. И за то, что покрываете Верису и квел’дорай.

- Я не могла поступить иначе, - мягко проговорила Джайна.

- И спасибо, что рассказали об этом. Мне… - у Каэля перехватило дыхание, - мне было больно думать о вас, как об участнице… произошедшего.

Джайна придвинулсь ближе и обняла его, позволив наклониться и уткнуться лицом в ее шею, погладила по волосам. К глазам подступили слезы. Разреветься перед подругой было бы не очень стыдно, но тогда она, ставшая совсем взрослой и зрелой женщиной, окончательно утвердится во мнении, что ее союзник еще ребенок. Джайна обнимала его долго, достаточно, чтобы он сумел взять себя в руки.

- Спасибо, - снова прошептал Каэль.

- Я на вашей стороне Каэль. Всегда была. Помните об этом, - ласково произнесла леди.

Серебряный Союз – это еще не все высшие эльфы, но равняться будут на них. Беседа с Верисой должна пройти без затруднений: Каэль ей ничего плохого не делал. Последний раз они виделись мельком в прежнем Даларане еще до нападения Плети и перекинулись несколькими фразами как старые знакомые. А сейчас он предложит простить их преступление против соотечественников, смуты в Квель’Таласе и разрешит вернуться домой. У нее нет причин отказываться, квел’дореям вряд ли нравится роль приживалок и цепных псов Кирин-Тора.

Каэль сначала думал в начале беседы выразить соболезнования по поводу гибели ее мужа, но решил не провоцировать возможную агрессию. Хотя вообще-то Вериса потеряла мужа потому, что он нарушил нейтралитет Кирин-Тора и влез в войну на стороне Альянса. Будет ли для Верисы важным, что Квель’Талас выходит из Орды, убившей ее супруга? Если она не готова к жертвам на войне – то нечего соваться в битву… Сейчас Каэль и Джайна хотели создать что-то вроде миротворческой армии, они будут пытаться предотвратить конфликты, но неудачи и жертвы все равно неизбежны. Жертвы среди эльфов в том числе…

Вериса вошла в гостиную Джайны и изумленно округлила голубые глаза. Видимо, подруга все-таки передумала и выбрала вариант с сюрпризом. Глава Серебряного Союзана несколько мгновений застыла как статуя, вгляделась принцу в лицо и неуверенно произнесла:

- Каэль’Тас? Вы… Живы?

Каэль подумал, что было не очень удачной идеей внезапно «воскресать из мертвых» перед сестрой королевы банши, наверняка переживающей из-за непривычного и пугающего посмертия Сильваны. Надо было сразу сказать Джайне, что Верису следует предупредить, но тут уж сам виноват, не додумал.

Начали с науки: обвинение каэлевых син’дорай в создании технологии мана-бомбы, на основе которой создали ту самую бомбу, уничтожившую Терамор и Ронина, принц принимать отказался. Он поначалу был в ужасе, когда осознал, что город Джайны опустел из-за изобретения Шарта Волдуна, работу которого одобрил сам Каэль, решивший, что оружие лишним не бывает, тем более такое, сохраняющее стены крепости почти нетронутыми. Ему и в голову не приходило, что технология с использованием труднодоступных даже в Запределье деталей эфириалов может попасть в Азерот и наделать беды. Но! Мана-бомба не могла иметь такую разрушительную силу. В Городе Огнекрылых, когда ворен’талевы диверсанты спровоцировали взрыв опытного образца бомбы, эльфы погибли лишь в центральной части города. Это было ужасной трагедией, но город выдержал эту потерю. Верисе-то все равно, но если бы хоть половина тераморцев выжила, Джайна не переживала бы так сильно.

Все дело было в Радужном Средоточии. А с его мощью никакая мана-бомба не нужна, заклинания огненного столба было бы достаточно или ордынские заклинатели могли призывать нескольких огненных элементалей. Было бы еще хуже, защитники морской державы погибли бы не мгновенно, а горели заживо и задыхались в дыму. Гаррошу просто захотелось произвести эффект или, как вариант, он планировал со временем использовать тераморскую крепость как свой оплот в южном Калимдоре.

Вроде бы убедил.

Перешли к идейным разногласиям: Вериса, как и большинство квел’дореев, ненавидела син’дорай, поглощающих магию. Каэль напомнил ей, что отношение к волшебному потоку – личное дело каждого эльфа. Никто не заставляет квел’дорай поглощать энергию, если они не хотят. Объяснил, что теперь в поглощении магии у эльфов необходимости нет, и это просто привычка, от которой многие, возможно, избавятся в будущем. Вериса была непреклонна.

Син’дорай в Азероте не могли получать при помощи волшебного потока магию из воздуха, земли и растений. Здесь им нужна была жертва. Кто-то использовал расплодившихся маназмеев, кто-то похищал магию у разумных существ. Каэлю как-то не приходило в голову раньше, что в Азероте использование волшебного потока будет связано с аморальными поступками. Не очень правильное поведение, но с другой стороны, лучше поступить некрасиво и опустошить магический резерв у другого, восстановит же потом, чем сходить с ума или умирать. Когда Каэль изложил эту мысль Верисе, она расхохоталась. Горько и презрительно.

- Восстановит! Ваше высочество, это вам Терон такую сказку рассказал?

Каэль с трудом удержал бесстрастное выражение лица. Он чувствовал себя невероятно глупо, снова не владея какой-то важной информацией. Разве вытянутая волшебным потоком магическая энергия не восстанавливалась? Это как?… Магический резерв уменьшался навсегда? Это бред с научной точки зрения! Отнятая волшебным потоком мана ничем не отличалась от потраченной на заклинание, просто могла быть взята против воли носителя и не была оформлена в плетение.

- Были зарегистрированы случаи уменьшения магического резерва чародея после попадания под воздействие волшебного потока? – тщательно подбирая слова, чтобы сходу не обвинить противницу в глупости или лживости, спросил принц.

- Каэль’Тас, мертвые не восстанавливают резерв. Син’дорай попросту убивали тех, чью магию выпили.

Сереброволосая красавица выглядела сейчас так же раздражающе снисходительно, как в те далекие времена, когда рассказывала, сколько стрел успеет выпустить следопыт в чародея, пока тот соизволит его заметить, сплести боевое заклинание и попасть в противника. Раньше Каэль позволял себе едкую насмешку в разговорах со следопыткой. Теперь ему надо помнить о королевском великодушии к заблудшим подданным.

- Вериса, вы хотите мне сказать, что Квель’Талас переполнен серийными убийцами? – мягко произнес Каэль.

Вериса кивнула.

- И почему же они до сих пор не поубивали друг друга?

- Потому что убивают других, - не задумываясь ответила Вериса. - Путешественников, торговцев, врагов…

- Толпы путешественников и торговцев рвутся в Квель’Талас, зная, что он переполнен кровожадными убийцами?..

- Но я… - начала она, но замолчала на полуслове. До следопытки понемногу стала доходить абсурдность предъявленных син’дорай обвинений.

- Вериса, вы разумная и взрослая женщина, вы же наверняка понимаете, что все это не более чем предрассудки и страшилки обывателей.

- А син’дорай – воплощение миролюбия и никогда никого не убивали? – скривилась Вериса.

Кажется, она ожидала, что Каэль сейчас согласится с ней, и тогда она приведет в качестве неоспоримого аргумента какое-нибудь легко доказываемое убийство.

- Среди всех рас бывают миролюбивые и особо кровожадные представители. Вы ведь не собираетесь приписывать целому народу преступления и качества отдельных личностей? – сейчас его очередь говорить снисходительным тоном.