Верре’Тас скажет: «Политика – грязное дело. Занимайся тем, что у тебя хорошо получается» - и даже не подумает, что последний из Солнечных Скитальцев не может себе позволить всю жизнь тихо сидеть в дедушкиной лаборатории, звенеть колбами и флиртовать с помощницами.
А магистр Роммат ничего не скажет, но на его лбу будет ярко гореть надпись «Ну и хвала Солнцу» или «А я говорил не иметь дел с Кирин-Тором».
Джайна же… После такого позорного провала, конечно, она позволит Каэлю остаться ее другом, но…
Самоуверенный идиот, надо было сказать магистру Роммату, что на первой же встрече с Советом Шести будет обсуждаться не только нейтралитет от Орды и возвращение Этаса, но и возможность союза с Квель’Таласом. Великий магистр бы его предупредил, он не мог не знать о судьбе бывшей коллеги и боевой подруги.
- Таким образом, - подвел итог торжествующий Кадгар, - мы обсудим признание Луносвета нейтральным и сообщим вам итог, юноша.
- Расизм в просвещенном Кирин-Торе? Не ожидала, уважаемый Кадгар, - зло усмехнулась Джайна.
Каэль метнул на нее отчаянный взгляд. Помоги мне! Ты же у них главная!
- Эльфы два тысячелетия были нашими союзниками. В Совет Шести входили достойные эльфы и эльфийки. А сумасшедшие встречались и среди наших с вами соплеменников. Напомнить вам по чьей вине эльфы потеряли Солнечный Колодец? А вы, архимаг Ансарем, - повернулась сверкающая глазами Джайна к насторожившемуся чародею, - помните, на чье место пришли в Совет Шести?
- Он был изгнан из Кирин-Тора к этому времени! – прорычал он в ответ.
- Но не перестал быть человеком!
- Я вообще ничего против вашего эльфийского принца не говорил! – огрызнулся медведеобразный маг.
- Разумеется, уважаемый Ансарем, - сразу смягчилась Джайна. – И мы все здесь тоже, я уверена, не расисты.
- Разумеется, - согласился Карлаин.
- Да, - подтвердила Модера.
Кадгар не стал ни признаваться в расизме, ни открещиваться от своих слов, а поняв, что поддержки в обвинениях принца ему не найти, решил сменить тактику.
- Может, вы и впрямь невиновны, юноша, и не планировали тогда переходить на сторону Легиона. Ваш возраст может свидетельствовать об этом.
Седоусый шаттратский маг скривил губы в ухмылке, на которую члены Совета ответили понимающими взглядами и даже смешками. Каэль слегка растерялся. Он, очевидно, опять не знал что-то, понятное им всем и это его нервировало.
- Но не думаю, что вы уже достаточно взрослый, чтобы заниматься политикой. Ваш выбор союзников… был сделан необдуманно, - продолжил Кадгар, сменив яростный напор на уничижительное презрение. - Я был в Экспедиции с Фелориэль и успел неплохо узнать ее. Она бы никогда не одобрила союз с демонами и морскими чудищами.
Союзник интригана-А’дала уже понял, что принц имеет некий кредит доверия со стороны старых членов Совета благодаря достойной репутации его матери. И решил показать всем, что Каэль противопоставляет себя позиции Фелориэль.
- Вы думаете, мама бы не одобрила? – с сомнением протянул Каэль. Ну же, попадись. Это будет наилучшим поводом воспользоваться самым последним аргументом, который должен перетянуть на его сторону Модеру.
- Я в этом уверен. Леди Фелориэль была очень мудрой и миролюбивой женщиной. Мне очень жаль, что ее не было с вами, когда вы совершали эту ошибку.
- Раз вы так уважаете маму, архимаг Кадгар, то я вас обрадую. Мама жива и ни разу не сказала, будто осуждает меня, - растянул губы в приторной улыбочке принц.
- Фел жива?! – воскликнула всегда флегматичная Модера.
Отлично! Пользоваться мамиными заслугами и связями Каэль не очень хотел, но тут уже не до гордости. Принц послал Кадгару надменный и презрительный взгляд, наподобие тех, которыми тот сверлил его самого всю встречу, и повернулся к чародейке. Он уже открыл рот, чтобы сообщить Модере те факты о Фелориэль, которые не являются секретными. Но Кадгар вздохнул, обвел взглядом членов Совета, изобразил лицо человека, уставшего ссориться и идущего на мировую, и неторопливо подошел к Каэлю.
Что ему? Неужели надеется, будто принц поверит каким-нибудь его предложениям? Кадгар же, оказавшись к Каэлю вплотную, зашипел ему на ухо, слишком тихо, чтобы расслышали люди, но слух эльфов острее:
– Я знаю обо всех его и ваших преступлениях в Запределье. Хотите, озвучу их прямо сейчас, при всех? Выходите из Орды, мы это примем, но сидите тихо в своем Квель’Таласе и не лезьте в дела Кирин-Тора, или вам придется ответить за убийства друидов и магов, за издевательства над орками и резню дренеев в Крепости Бурь.
Каэль замер. В отношения Иллидана с орками он не лез, да и кто в здравом уме будет защищать права орков после всех выходок Гарроша? С Крепостью Бурь сложнее, но война есть война, и не Иллидари ее начали. А вот в убийствах заклинателей, действительно, виновен полудемон и сам Каэль. Именно ради его лечения их вынуждали создавать кристаллы с энергией, и если бы Каэль не требовал их так часто, соглашался терпеть более долгие интервалы между приемами, жертв было бы меньше. Иллидану все азеротские угрозы сейчас не страшны, официально его в этом мире нет и вообще он считается погибшим. Если Джайна и Кейлек не выдадут его. А вот ему самому…
Каэль бросил быстрый взгляд на Джайну. На чьей стороне будет она? Достаточно ли заинтересована в союзе с Квель’Таласом, достаточно ли доверяет Каэлю, чтобы выслушать его оправдания? Если бы Шаттрат не послал наемников уничтожить манагорны, то никого убивать бы и не потребовалось… Надо было все-таки рассказать подруге о цене его исцеления заранее…
– Кадгар, да прекратите вы, – Модера негромко стукнула посохом об пол. - Раскажите мне о Фел, принц Каэль’Тас. Она собирается вернуться в Даларан? У нас ведь поэтому на повестке собрания вопрос о принятии шестого члена в Совет?
- Леди Фелориэль пока не собирается возвращаться в Азерот, - улыбнулся Каэль.
На Кареше, примкнув к Иллидари, леди получила свободу передвижения, доступ к технологиям и множество магов, обучением которых можно заняться. Конечно, Каэль мог бы уговорить ее занять место в Кирин-Торе и обеспечить необходимую ему поддержку, но после всех обвинений магистра Роммата в адрес Джайны, он не мог избавиться от мысли, что в качестве члена Кирин-Тора Фелориэль будет в Даларане удобной заложницей на случай конфликта. Эта тревога была нелепой, Джайна никогда не посадит маму Каэля в отрезающую доступ к магии Аметистовую крепость. И все же он чувствовал, что времена безоглядного доверия к подруге ушли в прошлое безвозвратно.
Архимага Этаса Каэль невзлюбил заранее и еще заочно, просто за то, что тот занимал в Совете Шести место его матери, но сейчас его кандидатура была наиболее подходящей. При встрече, пусть и недолгой, тот произвел хорошее впечатление.
Посмотрев Джайне в глаза, принц твердо произнес:
– Этас Похититель Солнца оказался невиновен в нарушении нейтралитета Кирин-Тора. Именно ему следует вернуться на свое прежнее место.
Джайна медленно кивнула, подтверждая его слова о невиновности и соглашаясь с кандидатурой Этаса.
- Этас, значит… - задумчиво произнесла Модера, но возражать не стала.
- Мы сейчас обсудим все сказанное и примем решения, - произнесла Джайна и ободряюще улыбнулась Каэлю.
Он кивнул, окинул Совет взглядом, задержав его на несколько мгновений на Кадгаре, и активировал стационарный телепорт, вернувший его на нижний этаж Фиолетовой цитадели. Накинув капюшон своей алой мантии – для встречи с Советом он не стал наряжаться в цвета Кирин-Тора – Каэль направился в гостиную Джайны в Восточной Башне.
Джайны не было долго. Наверно, она спорила с Кадгаром. Эти двое явно стоили друг друга. Яростные, целеустремленные, сильные, не гнушающиеся манипуляциями, готовые к сражению, но при этом провозглашающие своей целью мир. Станет ли Кадгар выполнять свою угрозу предать гласности убийства заклинателей? Остались ли у него и А’дала доказательства? Надо было посоветоваться по поводу шаттратца с Иллиданом, а не упираться, что все дела с Кирин-Тором будет проворачивать сам.
