- Ты права как никогда, Делрисса. Надо что-то делать с этим.
***
Иллидану не нравилась самодеятельность принца в Пустоверти. Сначала это шло ему на пользу - эльфенок прекратил сомневаться в каждом своем шаге, стал увереннее в себе, счастливее. Но теперь маниакальный блеск в его хризопразовых глазах начинал пугать. Не надо было быть целителем, чтобы заметить, что Каэль постоянно пренебрегает отдыхом, а в разговорах с трудом переключается на другие темы. Он всегда был рад видеть Иллидана, но редко соглашался надолго оставить свои манагорны. Этим он напоминал Иллидану его самого, когда он понял, что магия – его призвание. Он учился со страстью безумца, а брат так же хмурился, глядя на это. И отговаривал, вместо того, чтобы поддержать. Иллидан мог бы запретить принцу этот проект или просто начать его контролировать по праву Повелителя Запределья, но не хотел уподобляться брату и ограничивать свободу любимого.
Каэль – еще совсем мальчишка, но мальчишка гениальный, и неудивительно, что он так ухватился за интересные дело. Контакты с неизученными наару, странные механизмы, совершенно непривычный способ получения силы. Все это тревожило полудемона. Но кто он такой, чтобы осуждать Каэля? Иллидан помнил, как во время первой войны с Легионом сам хотел исследовать магию демонов, отличие их заклинаний от эльфийских, способы возвращения убитых в строй в качестве глупой, но послушной нежити. Это было опасное знание - настолько же, насколько рискованны операции с такими количествами энергии Пустоты. Сейчас он не занимался исследованиями лично, но разве не по его приказу велись эксперименты с кровью и магией демонов? И разве не благодаря пренебрежению всеми предостережениями Иллидан смог тысячелетия назад исследовать гончих Скверны, научиться у них вытягиванию магии и теперь спасти син’дорайский народ от мучительного вымирания? Бывшего кал’дорея интересовало само знание и сила, которой можно с его помощью овладеть, а не процесс узнавания нового, как Каэля. Но он уже на собственном опыте знал, что все по-настоящему увлекательное и полезное может представлять собой опасность. Проблема не в том, что эльфенок рискует - этот риск оправдан, а в том, что Иллидан не может не беспокоиться за него.
========== Глава 12. Попытка пятая ==========
Пустоверть
В Крепость Бурь пробрался отряд наемников. Используя летающих верховых животных, враг сумел миновать внешние посты охраны и подойти к шлюзам Крепости незаметно. Часовые подняли тревогу, сбежалась охрана, была активирована магическая защита, а также на помощь явилась чародейка Соланиан, считавшаяся сильнейшим, после самого принца, магом среди син’дорай. Однако наемникам удалось убить нескольких эльфов и надолго вывести из строя Стража Бездны - экспериментального сквернобота, которого удалось собрать син’дорайским ученым и мо’аргам, изучившим всю имеющуюся у Иллидари информацию о Судьболоме и подобным ему магомеханизмам.
Нескольких наемников удалось схватить и допросить. Выторговывая свои жизни, они и не собирались скрывать информацию. Заказчик - Ворен’Таль Провидец, лидер эльфов Шаттрата. Цель – Каэль’Тас Солнечный Скиталец, предводитель син’дорай.
Каэль уже почти поверил, что предательство Ворен’Таля было хорошо спланированным многоходовым захватом Шаттрата без жертв и разрушений - пусть и проведенным без согласования с ним, но за бескровную победу принц простил бы дерзость. Семьи изменников остались в Долине Призрачной Луны, шаттратские син’дореи не выходили с ними на связь и не приглашали присоединиться. Значит, не планировали оставаться в городе наару надолго. А теперь к принцу отправили убийц.
Никудышных убийц, неспособных добраться до своей жертвы и скрыть имя заказчика. Провидец таким образом поддерживал видимость противостояния с принцем? Но миролюбивые наару не потребовали бы такого.
Цели Ворен’Таля по-прежнему не известны. Цели и допустимые методы А’дала - тоже. Знаний о наару вообще было до обидного мало, а восторги паладинов и жрецов, общавшихся с Му’уру, не внушали Каэлю доверия. Как ученый, он относился к вопросам веры с изрядной долей скепсиса. Создание огня могло гореть, а могло и не гореть, так почему бы созданиям Света не обладать способностями как нести Свет, так и не нести его. Да и вообще, в любом правиле могут быть исключения. Всем известно, что высшие эльфы – утонченные эстеты, но среди них были и некроманты, спокойно ковырявшиеся в несвежих внутренностях мертвецов. Наару провозглашают себя противниками любого насилия, но где гарантия, что А’дал или какой-нибудь другой шаттратский разумный кристалл – типичные представители своей расы? Надо написать деду, чтобы он занялся изучением Му’уру…
Каэль нередко сожалел, что отправил наару в Элун’аран. Му’уру был не только созданием Света, живым воплощением чаяний жрецов, источником уникальных знаний, но и эрудированным, деликатным и остроумным собеседником. Эльфы и люди, за редкими исключениями, не понимали Каэля. Он казался им заумным, нелепым и неправильным. Парадокс, но если принц говорил о более примитивных вещах, таких как самые основы магии, применение заклинаний в быту, то его воспринимали как не по годам умного и авторитетного мыслителя. С Му’уру можно было не следить за своей речью, не стараться изъясняться попроще. И при этом он не старался Каэля опекать и уберегать от мнимых и реальных опасностей. Но пока наару был здесь, Каэль больше спрашивал его о технологиях и заклинаниях, а не об этике его народа.
Утверждение «наару не способны убить живое существо» казалось принцу спорным. Это просто наблюдение дренеев, поклоняющихся наару и не способных воспринимать их критично. Яркий разноцветный попугай, питомец Молота Крови, никогда не бывавший с ним в бою, тоже наверняка считал своего хозяина и кормильца воплощением заботливости и миролюбия. Каэль допускал, что раса, способная воздействовать на разум противника и заключать врага в надежные темницы, не будет разбрасываться смертельными заклинаниями направо и налево. Но стремление к миру ничего не гарантирует. На крайний случай можно воспользоваться услугами подконтрольных наару эльфов и через их посредничество нанять убийц. Или даже еще хитрее: Ворен’Таль требовал принести ему родовой перстень Солнечных Скитальцев, а для наемника это внятный приказ убить носителя перстня и принести доказательство. Но наару могут лицемерно уверять себя и окружающих, что речь шла только о краже с целью, например, подделать приказы и перевезти родственников ворен’талевых приспешников в Шаттрат. Верные Каэлю эльфы из тех, что ушли с Провидцем, докладывали, что совместно с наару городом управляет человеческий маг. Уж люди точно могли наносить вред живым существам, так что, возможно, принц напрасно считал основным противником А‘дала.
Размышления Каэля не приводили ни к чему. Наару могли желать ему смерти, а могли и не желать; Ворен’Таль мог быть на стороне шаттратцев, а мог - и на стороне принца; слабая команда наемников могла быть выбрана специально, а, возможно, шаттратцы просто предлагали убить предводителя син’дорай всем желающим.
Наемники и искатели приключений, хлынувшие в Запределье через открытый демоном Каззаком портал, поначалу не беспокоили Иллидари. Внешняя Земля была полна опасных диких животных, призраков, демонов, загадочных воплощений магии. Вода нередко была отравлена, воздух был пропитан Скверной, земля изобиловала глубокими провалами, трещинами и обрывами. Немало азеротцев, возомнивших себя чуть ли не первооткрывателями, погибали в этих краях в первые же несколько дней после прибытия. Оставшиеся в живых сбивались в команды, налаживали связи с местным населением, строили базы. Основной натиск исследователей и мародеров сдерживали орки из Цитадели Адского Пламени, верные лорду Иллидану. Но полностью перекрыть все пути орки не могли. Наемники проникали в Террокарский Лес и попадали в Шаттрат, город, открытый для всех, кроме Иллидари – главных врагов Легиона в Запределье.
Надо отдать должное А’далу, он пользовался ситуацией в полной мере. Он предоставлял желающим информацию, учителей и, наверняка, нааровскую «моральную поддержку», делая из безалаберных искателей приключений и алчных наемников дешевую и очень умелую военную силу. Одураченные им азеротцы охотились, снабжая Шаттрат продовольствием, отправлялись в опасные путешествия с поручениями, послушно выполняли команду «фас».
