Прораб исчез после лечения, куда и надолго ли Трофима и Берика не интересовало в принципе. За те три дня что они отсыпались и писали отчеты, приходя на работу тогда когда им вздумается, непримечательная новость от том что Док - это некробиолог Трофим, а неприметный эколог из Янтаря Трофим Гудин - это Док, который вытащил с другим своим сотрудником и лаборантами командира квада Прораба из челюстей смерти, тихой сапой разошлось по всему сталкерскому простору. Да, Зона была такая, и большая и маленькая. Получить прозвище в Зоне означало половину признания сталкера. Пока сталкер носил собственное имя он не считался сталкером, поскольку кто он и что было совершенно не ясно, он мог стать и верным напарником, а мог и убить во сне ради артефакта или ради бронежилета и новых ботинок. Сталкер без прозвища полученного от старшего товарища или не подтвержденного в передряге долгое время был одиночкой или отмычкой. Новость о том что погиб некий Вася никого не волновала, а новость о том что Васька Штык отошел, воспринималась совсем по другому. За Штыка пили не чокаясь у ночных костров, в барах, а если выяснялось что он погиб от руки бандита или вражеской группировки, то для отправившего Штыка на тот свет ожидаемо применялся принцип око за око. Так и начинали сколачиваться первые группировки, кланы, братства, начинались убийства, перестрелки, войны.
Сталкеры одиночки, ветераны только назывались одиночками. Да они не имели субординации, не имели общей казны или обнародованных красивых договоров, но как старые матерые волки, смотревшие своей и чужой смерти в лицо, они не раз являлись смертью для кого бы то ни было. Знающие свой участок Зоны, они были там хозяевами, оставляя чужаков у пустых аномалий, преследователей без поживы, а обидчиков без головы. Смерть такого ветерана молча расследовалась другими сталкерами - ветеранами, и если след приводил к другому сталкеру или бандиту, то дело решалось споро и быстро. Либо молча у костра на привале, либо метким выстрелом, либо искусно устроенным гоном мутантов на защищенную цель. Даже долговцы в своем баре Сто Рентген на Ростке смолкали когда говорил ветеран, ему верили на слово, если он ручался, его не вызывали на Арену, поскольку сталь его ножа, хитрость и хирургическая выверенность движений не оставляла противнику шансов. К нему на ходку за сложным артефактом стояла очередь из опытных сталкеров, только чтобы увидеть как он добудет легендарный "колокол", "яйцо" или "подсолнух". Таким сталкерам одиночкам всегда открывались двери Янтаря, выделялась комната и кредит доверия. Таких легенд было не много, некоторые из них возвращались в Зону раз в полгода или в год, добывали свои редчайшие артефакты или выполняли особые заказы и отбывали на Большую Землю, а другие просто не покидали пределы Зоны, по своим причинам.
Поздно вечером на третий день ему в комнату постучали. Трофим, который начал уже было засыпать находился в том самом состоянии, когда мозг уже отключен, а тело еще быстро и адекватно. Думая что это кто-то из коллег или "лаборантов", некробиолог открыл дверь и сонными глазами выставился в коридор, где стоял долговец, мокрый от дождя с запахом сырости и холодного ветра. Как только дверь приоткрылась, он стремительно вошел в нее и прижав палец к губам заговорщицки зашипел.
- Что случилось? - немного обалдев спросил Трофим.
Вообще бойцы группировки Долг на его памяти никогда не заходили в личные комнаты ученых самостоятельно, только в сопровождении других ученых, и то если в коридоре было мало места по причине пикового перемещения людей. Но сейчас был вообще не тот случай.
- Док, нам твоя помощь нужна..., - обернувшись на уже закрытую дверь сказал он.
Теперь от него разило куревом, местным дешевым табаком, продающимся в брикетах, для раскурки которого сворачивалась трубка из сигаретной бумаги, но чаще просто из любой бумаги, даже из газеты.
- Док, там это... Бизон пришел, ну как Бизон... сам понимаешь тело его пришло... ребята просят помочь. Мы же знаем ты с ними разговариваешь, - он расширив глаза уставился на Трофима, в ожидании ответа.
- А что я должен сделать? - автоматически одевая штаны, но все еще плохо соображая спросил Трофим.
- Ну эта... нам стрелять не положено, а он в экзаче десятом, экспериментальном...
- Экзач десятый? - растерянно спросил Трофим, на секунду застыв в раздумии.
- Ну да, десятка, - кивнул долговец, потом видимо сообразил что ученый не понимает что это торопливо пояснил, - экзоскелет улучшенный, десятая модификация... на артефактном энергообеспечении, ваши же и модифицируют Док, ну что ты не знаешь что ли? - громким шепотом в нетерпении пояснил он.
- А ну это наверное седьмая лаборатория, Максим Максимович там... так вам наверное к нему..., - продолжал подтормаживать Трофим, смутно понимая что все-таки не к Максиму Максимовичу а к нему и надо приходить с такими случаями.
- Да нет... Док, в общем, нам стрелять тут нельзя, сам знаешь, а у Бизона полный короб в пулемете, ребята видели, так вот он сюда идет... мычит что-то. Что делать то? Да и потом... броньку мы его портить не хотим, редкая. Может уговоришь его выйти из нее? А, Док?
Трофим уже оделся и начал соображать. Действительно, а что делать? Если объект имеет при себе оружие, он уже представлял собой значительный риск, поскольку может начать стрелять просто перепутав сигналы. Колония вируса, которая взяла на себя управление носителем вполне может не иметь четкой сепарации причинно следственных шаблонов и вместо того чтобы отдать оружие он вполне может нажать на гашетку. По хорошему Трофим мог махнуть на них рукой и отказаться, но какой-то червячок вызова и исследовательское любопытство уже вывело его из комнаты, заставило закрыть двери на ключ и с следующим за ним долговцем уже подойти к стеклянному шкафу и начать напяливать на себя полевой комбинезон.
- Док, я Орех, если что, так меня и зови, - помогая Трофиму упаковываться в Севу сказал долговец.
Слыханное ли дело, чтобы долговец добровольно помогал яйцеголовому одеваться!
-А почему вы не попробуете отобрать у него оружие? - спросил Трофим
- Да как же отберешь, он очередями стрелять не хочет. Одиночными садит, да еще и попадает зараза, это же Бизон! - немного восхищено негромко ответил Орех. - Вот Кудлатому со ста метров прожектор разбил с двух пулек! Подходить страшно, а он все прет и прет... танк неугомонный. Да еще и с Прорабом вон какая беда случилась, сам знаешь. Так что теперь к этим мертвецам вообще никто соваться не хочет. Что делать никто не знает, вот только ты Док знаешь, - с пылом новообращенного сказал Орех, преданно глядя Трофиму в глаза.
Что верно то верно. Защищенность последних экзоскелетов была на порядок выше первых моделей. Фактически вскрыть короб экзоскелета при помощи грубой могли химера и псевдогигант. Контролер конечно мог заставить человека выйти из экзоскелета, но имеющийся уровень пси-защиты делал эту задачу не простой даже для контролера. Остальные местные мутанты не связывались с подобными танками и предпочитали не показываться им на глаза. Для бронебойных пуль снайперов нынешний экзоскелет предлагал очень небольшой выбор целей. По сути снайпер мог вывести из строя систему жизнеобеспечения, но чтобы наверняка поразить находящегося в нем человека требовалось несколько раз попасть практически в одно и то же место, что справедливо лишит такой экзоскелет основной его ценности.
Наконец застегнувшись и задраившись, Трофим вышел из бункера. В лицо ему на мгновенье ударил свет шести налобных фонарей, перечеркнутый линиями дождя. Трофим поднял руку, защищаясь от света, фонари тут же опустились вниз.
- Здорово, Док! - поздоровалось сразу несколько бойцов разными голосами.
Кто-то пожал ему руку, кто-то дружественно похлопал по плечу, от чего его щуплую фигуру ощутимо качнуло.
- А... вечер добрый, - смутившись ответил Док.
- Я, Гарри, - протянул руку один из бойцов, - командую тут полуторкой.
