Когда демоны вышли, оставив их одних, Иллидан от души высказался по поводу возникшей ситуации. Мал тихо хмыкнул в ответ.

В этот период затишья было время собраться с мыслями и осознать все произошедшее. В плену у Легиона… Иллидан видел в силуэте брата надежду, тревогу и решимость, но вскоре они сменились растерянностью и тоской.

— Не отчаивайся, брат. Мы выберемся отсюда, — пообещал он.

Иллидан не был уверен в своих словах и наполовину, но шанс оставался. Архимонд не расправился с ними сходу, едва разрушил барьер. Значит, возможно, с ним удастся поторговаться. Потянуть время, спланировать побег или дождаться спасения. Сил Иллидари хватит, чтобы разнести на этой базе Легиона все к древням. Они не вправе бросать сюда все силы, когда Азероту, родине большинства из них, грозит опасность. Но, может, найдут возможность… доберутся на корабле — они же знают, в какой мир отправился их лидер…

Иллидан не стал произносить все это вслух, опасаясь быть подслушанным.

— Я думал о том, что говорила Тиранда, — признался Мал. Раздался несчастный вздох. — Ты ведь сам все слышал. Брат, скажи честно…

— Ты отвратительный муж, брат, — честно, как и просили, ответил Иллидан.

— Не думай, что с тобой ей было бы лучше! — тут же взвился тот. — Она сама сказала, что…

— Я бы не бросал ее одну на столетия! — огрызнулся Иллидан, перебивая его.

Он запоздало напомнил себе, что не имеет ни малейшего желания позволять втянуть себя в давнее противостояние за руку и сердце Тиранды. Но как же бесил тот факт, что Малу важнее счастья жены было то, чтобы она не досталась сопернику!

— Я не бросал ее! Мое присутствие в Изумрудном Сне не было блажью и развлечениями! У меня долг перед Азеротом, Изерой и друидами…

— И Тирандой.

— Да знаю я! — прорычал Мал и замолчал.

Несколько минут братья сидели в тишине, думая каждый о своем. Мал, повозился на полу, пытаясь устроиться поудобнее, а потом вдруг выпалил:

— А твоя… ну, Вайши. Она ждала тебя эти тысячелетия?

— У нас не такие отношения, — обтекаемо ответил Иллидан, тихо фыркнув себе под нос. Он невольно растянул губы в улыбке, представив, как отреагировала бы Вайши на представление о ней как о романтичной женщине, беззаветно влюбленной в мужчину и потратившей жизнь на ожидание его возвращения.

— Зато Тиранда всегда была мне верна, — ляпнул Мал, желая реабилитироваться и снова быть лучше и правильней своего непутевого брата. Он сразу же пожалел о сказанных словах и сердито, по-медвежьи, засопел в своей углу камеры. — Я не имел в виду…

— Расслабься. У нас не такие отношения, — повторил Иллидан.

Малу явно хотелось высказать пару наставлений о том, какими должны быть нормальные отношения. Но он вспомнил о своих проблемах и заткнулся.

А Иллидан подумал о Каэле. Тот уже, наверно, получил известие, что его любовник в плену. Считает его погибшим или верит, что Иллидан вернется? Как долго он будет ждать его? Война ведь идет, а в периоды опасности всякое случается. Вспыхивают чувства или просто хочется ощутить себя живым, пока еще есть такая возможность…

— И что ты теперь собираешься делать? — спросил Иллидан спустя какое-то время, наверно, около часа.

— Выбираться отсюда, — хмыкнул Мал почему-то с вызовом. — А что я, по-твоему, должен делать?

— Извиниться перед Тирандой. Пообещать исправиться, — озвучил очевидное Иллидан, пожав плечами. — И исправиться на самом деле.

— Мне не трудно извиниться и пообещать. И я обязательно проведу с ней побольше времени после войны, прежде чем снова уйду в Сон. Там в Валь’шаре непочатый край работы после бесчинств Ксавия… Но сначала мы с Тирандой съездим куда-нибудь отдохнуть. Обязательно съездим. Но я не могу всю жизнь провести у ее юбки. У меня долг перед… — снова завел свою песню Мал, но замолчал, услышав презрительное фырканье брата.

Итак, Мал и не собирался ничего предпринимать. Болван. Тиранде будет лучше без мужа, подумал Иллидан. Выбравшись отсюда, Мал должен отпустить ее на свободу, если желает ей счастья. Они расстанутся, и каждый сможет устроить свою личную жизнь лучше. Мал выберет себе друидку, с которой вместе будет уходить в Изумрудный Сон, и никто не будет чувствовать себя брошенным. А Тиранда нашла бы себе другого мужчину. Кто угодно с радостью согласится быть рядом с такой красавицей и умницей, станет помогать ей во всем, поддерживать, заботиться.

Иллидан хотел бы произнести это все вслух, но не мог подобрать нужные слова. Брат ведь не услышит его, а просто взбесится. Решит, что Иллидан сам претендует на Тиранду и потому хочет их разлучить.

— Давай посмотрим на ситуацию с положительной стороны, — предложил вдруг Малфурион.

Иллидан заинтересованно уставился на него. Брат считал, что в их ситуации была положительная сторона?

— Если я тут сдохну, Тиранда будет свободна для новых отношений. И никто ей слова не скажет за то, что не сохранила семью. Прежде у нее не было возможности расстаться без последствий для своей репутации и политического влияния…

Голос Мала звучал бодро и ровно, без нотки сарказма, и если бы не саргерасов дар, Иллидан принял бы эти слова за чистую монету. Но он видел обиду и уязвленное самолюбие брата, немало задетое его же собственным предположением, будто Тиранда оставалась с ним из-за политики. Иллидан мысленно обругал цепь, не позволяющую ему подойти и дать брату хорошую затрещину.

— Мне больше нравится вариант «выбираться», — сухо заметил Иллидан.

Мысль Мала тем временем пошла в другом направлении, противоположном обвинению жены в расчетливом коварстве. И спустя какое-то время он ее озвучил.

— Ты же многое знаешь о демонах. Скажи, могла же эта суккуба заморочить ей голову так, чтобы Тиранда все это сказала? Могла. С чего бы моя жена по доброй воле стала угрожать мне оружием? Это все та стерва и ее влияние! А на самом деле Тиранда, вполне возможно, так и не думает, — вдохновенно развивал мысль Мал, пытаясь убедить то ли собеседника, то ли самого себя. — Конечно, не думает. То есть, я понимаю, что ей действительно бывает одиноко, когда меня долго нет рядом. Это естественно, она же любит меня, вот и скучает. Но не так уж и плохо ей было, у нее же очень насыщенная жизнь, свои интересы, друзья, политика, служение Элуне…

Мал придумает любые причины не придавать значения ее словам, осознал Иллидан. Как же тогда Тиранде достучаться до него, если всего сказанного не хватило? Иллидан попытался решить это как отвлеченную задачу. Необходимо донести информацию так, чтобы Мал не только понял суть претензии, но и проникся важностью проблемы. Иллидану не приходило в голову действенных методов.

Деликатные, дипломатичные приемы тут не помогут — Тиранда их уже перепробовала. А если действовать жестче, решительней, то… Да без толку! Получалось, что даже если Тиранда без присутствия демониц устроит подобный скандал или даже набросится на Мала с кулаками, тот решит что у нее… Ну, например, плохое настроение или самочувствие, или проблемы со жрицами в храме, или переутомление, или снова влияние какой-нибудь демоницы или стервозной подруги. Все, что угодно, лишь бы ничего принципиально не менять. Единственный выход для Тиранды прекратить это — уходить от него.

— Мал…

— Все правильно. Она же жрица, ей ли не понимать, что такое Долг, — пафосно провозгласил тот, уже уверившийся в своей правоте. — И все то, что она говорила, будто устала от меня, ненавидит, будто я всю жизнь ей испортил, это было лишь следствием воздействия…

— Мал! — громче позвал его Иллидан.

— А?

— Не надейся. Ты олень. Ты самый ужасный муж, какой мог бы ей попасться. Даже демон был бы лучше тебя, потому что она бы испепелила его и не мучилась.

Мал не был сборищем недостатков. По очень многим параметрам он имел полное право считаться хорошим мужем. По многим — но не по всем, и это «не все» стало критичным. И то, что он отказывался услышать Тиранду, не позволяло ему самому увидеть проблему и принять меры. Он сам же отбирал у себя возможность сохранить отношения! Олень!