Добытчик, упырь его задери.

— В каком смысле, ты уезжаешь на год? Я тебя что, как верная жена дома ждать должен?! — возмутился Кольтира.

На роже Тассариан крупными буквами было написано, что именно такой расклад ему очень даже нравится. Но он благоразумно это не озвучил, а лишь попросил присмотреть за Лериссой. Мол, чтобы ее никто не обидел, а то сам видишь, как тут теперь сложно, бандиты кругом.

Не то чтобы Кольтира имел что-то против Лериссы лично. Но подставить его перед Сильваной и соплеменницами, притащить в какое-то захолустье и там оставить с малознакомой женщиной торчать целый год — это какая-то запредельная наглость.

— Пожалуйста, пригляди за ней, как за родной сестрой.

Кольтира зло оскалился.

— Зная, что для тебя никаких проблем лечь в постель с тем, кого ты называешь братом во смерти, должен ли я…

— Кольтира. Не смешно, — поморщился Тассариан. — Не обижай ее. Она воспитанная девушка, строгих нравов. Не испорти ей репутацию своими фокусами.

Кольтира скривился. Если бы не необходимость защищать Лериссу от бандитов и гноллов, он нашел бы себе занятие. Здесь, вдали от столицы королевства, опасностей хватало. На востоке был лес, полный нежити, на юге — джунгли с пиратами, промысловым зверьем и много чем еще интересным. А вместо этого у него будет компания фермерши и местных бездомных голодранцев! Нянчиться еще с ней, с гражданской, не имеющей ни малейшего желания делать, что говорят.

— Не убейте друг друга, ладно? — словно прочитал его мысли Тассариан. — Хотя что-то мне подсказывает, что вы поладите.

В заброшенной кузне Кольтира выгравировал ему на доспехе руну, создающую вокруг холод, и напомнил почаще накачивать ее энергией. А для начала сам напитал ее, да так сильно, что трава вокруг Тассариана стала покрываться толстым слоем изморози. Потом позволил ему… много чего позволил, в общем. На прощание нахамил и уверил, что не собирается его тут ждать и вообще уже почти забыл его имя.

— Кольтира, слушай, — попрощавшись с братом, Лерисса неловко поковыряла носком сапога землю, так и не укутанную снегом, несмотря на близящийся праздник Покрова. — Там дверь у сарая покосилась, Тассариан не успел починить. Ты же наладишь, да? Я покажу, где его инструменты…

— Может быть. Потом, — отозвался Кольтира и сообщил, что уходит погулять.

Он вывел Тумана и поехал в сторону, противоположную северному направлению, куда отправился Тассариан. Добравшись до подножия невысоких гор, Кольтира сел на пожухлую траву и уставился вдаль.

В последние недели в постоянной суете, болтовне и прочем, ему было как-то недосуг подумать о планах на будущее. Но вообще-то следовало бы. Был телохранителем королевы, стал личным стражем фермерши — неплохо для разнообразия, конечно, но не собирался же он проводить годы в этой дыре.

Наверно, все-таки стоило соглашаться на предложение Тассариана снять дом в Элвинском лесу, тогда можно было бы оставить Лериссу одну, а самому наняться в какое-нибудь опасное местечко. А с другой стороны, наняться — к кому? Служить Альянсу, после того как приносил присягу Орде?

Чтобы понять, как действовать, нужно ответить на вопрос — зачем. А цели у Кольтиры не было. Он не нуждался в пище и в золоте, у него не было родины и народа, которых необходимо защищать, или сестры, которой следовало обеспечить достойную жизнь. Он был просто немертвым — бессмысленным существом, которое не смогло вовремя упокоиться. У Сильваны-то при деле был…

А не свалял ли он дурака, уйдя от Отрекшихся? Может, нужно было проводить Тассариана из Подгорода и вернуться, как и планировал? Объяснил бы все Клеа и Сильване. С чего он взял, что королева сходу обвинит его в предательстве, бросит в темницу и опоит зельем? Она же уже убедилась в его невиновности в прошлый раз.

И зачем ей насильно заставлять его пить эту гадость? Никого же не заставляла — что уж, она прямо на все сто процентов доверяет всем остальным, кто ей служит? Нет, конечно. Он сказал бы ей как когда-то Корму: или доверяй мне, или прогони. И сейчас не пришлось бы сомневаться.

Но что толку рассуждать об этом теперь? Столько времени прошло. Сейчас Сильвана уже точно не примет его обратно.

Порыв ветра сорвал с головы Кольтиры капюшон и поднял над склоном пыль. Качнулась сухая трава — она будет стоять такой до весны, не сменяясь молодой порослью, как это происходило в талассийских лесах, и не покрываясь снегом, как в лордеронских. Зима в Западном краю походила на затянувшуюся осень, но в отличие от защищенного магией Квель’Таласа, не раннюю, роскошную, зелено-золотую, а позднюю: холодную и унылую.

С тихим шорохом мчалось, подпрыгивая на небольших кочках, перекати-поле. Кольтира проводил взглядом высохший куст травы, лишенный корней, цвета и жизни. Трава-нежить, не знающая покоя. Он подумал о том, что понятия не имеет, как выглядит перекати-поле летом, когда еще зелено, полно сока. Как будто оно появлялось сразу уже засохшим, неслось по земле, гонимое чужой волей, и воплощало собой тоску и неприкаянность. А ведь, возможно, при жизни это было какое-то полезное растение, целебное или нужное для ремесел.

Кольтира смотрел вдаль и думал обо всем подряд долго, благо, немертвое тело не чувствовало ни холода от земли, ни усталости мышц. Потом он взял Тумана под уздцы и пошел рядом с ним, пытаясь убедить себя, что вообще-то у него все в порядке, и надо бы быть довольным нежизнью. Он свободен и может идти куда захочет, у него есть его верный Туман и хотя бы два человека, с которыми можно перекинуться словом. Он может наплевать на царящий вокруг голод и, в отличие от большинства мужчин в Западном краю, у него целы руки и ноги: не отрублены, не отгрызены и не отморожены в безжалостном нордскольском климате. А тоска и паршивое настроение вызваны просто унылыми пейзажами вокруг. Вот развел бы костерок — и было бы веселее.

Кольтира вернулся к Луноречью уже ночью. Приветственно махнул рукой стоящему на посту часовому, напряженно вглядывающемуся в темнеющую даль близорукими человеческими глазами. Затем кивнул дренейскому шаману Торелию, который официально в Дружину Западного края не входил, но имел тут знакомства с самого Нордскола. Шаман поднял светящийся мягким серебристым светом взгляд от курильницы, где тлели угли и наверняка какие-то интересные травки, и молча кивнул в ответ.

Повернув к дому, Кольтира понял, что ему не придется применять следопытские навыки и проходить неслышно — в окне виднелся тусклый дрожащий огонек свечи. С чего вдруг Лериссе вздумалось ждать его возвращения? Прежде он и Тассариан нередко уходили на всю ночь в поля или просто торчали в огороде — а что еще делать тем, кто не умеет спать?

Дом встретил Кольтиру мрачными тенями в углах, серыми стенами и общим ощущением уныния. Словно дом делала уютным и обитаемым не Лерисса, полная жизни женщина, а один занудный рыцарь смерти, призванный на службу. Кольтира поморщился: что за ерунда лезет в голову!

Из кухни почти неслышно, словно призрак, выплыла Лерисса. Ее длинная белая сорочка — теперь дров хватало, и не было необходимости кутаться, — только усиливала сходство с привидением. Она медленно подняла на Кольтиру взгляд, словно только сейчас заметив его возвращение.

В ее глазах были пустота, отчаяние и безнадежность. Кольтира не сразу смог понять, кого ему напоминает этот взгляд, и только через минуту вспомнил, кто смотрел так же. Нежить, не обретшая воли, но осознавшая себя или просто полуразумная. Из Лериссы действительно вышла бы отличная банши.

«Ты чего?» — хотел спросить он, но сам заметил в ее руке почти пустую бутылку вина.

Нетвердой походкой Лерисса двинулась ему навстречу.

========== Глава 61. Нежизнь и неслужба ==========

— Ну давай, говори! Что молчишь, струсил? — пустота в глазах потенциальной банши сменилась злостью и вызовом.

— Что тебе от меня надо, женщина? — поморщился Кольтира.

Он снял и повесил на крючок плащ, и снова повернулся к ней. Делить кров с малознакомой, чужой для него женщиной было привычно: свое жилье в армии давали только семейным офицерам. И он также прекрасно понимал выражение «отбой». Вот только кто Лерисску у них дневальным назначил?