Тассариан разобрался со стражем, который нападал на него, а потом легко сразил того, с которым не смог справиться Кольтира. Некоторые воины Плети спешили вперед, не забывая обходить рыцаря смерти хотя бы за пару шагов. Кольтира отстраненно отметил это несоответствие: сам он уже неоднократно нарушал означенную дистанцию, и ничего не происходило. Он уже приноровился передвигаться со сломанной ногой, и мог бы идти быстрее, но все равно держался рядом с Тассарианом. Тот явно знал, что надо делать.

В принципе, Кольтира тоже в общих чертах знал. Наступаем, надо прорываться на север, к Солнечному Колодцу - принц Артас еще раньше говорил, что такова его цель. Нужно уничтожить тех, кто смеет мешать предводителю Плети, и вообще убивать всех - этого требует голос, звучащий в голове, и таким образом действует вся немертвая армия.

СЛАБЫМ НЕТ МЕСТА В МИРЕ! ПЛЕТЬ НЕ ЗНАЕТ ЖАЛОСТИ! УБЕЙ!

Стрела стукнула по левой, уцелевшей части нагрудника, но не пробила его. Слабый удар, стрелок явно неопытный, тетиву недотянул. Кольтира посмотрел в том направлении, откуда она прилетела, и увидел не успевшего скрыться за деревом эльфа. На рукаве обычной, не форменной куртки, была нашивка со знаками различия: рекрут. Не удивительно, что стрелять не умеет.

Кольтира шагнул к нему. Противник слабый, но приказано убивать всех. Рекрут вытаращив глаза, пялился на окровавленную рану в его груди, вместо того, чтобы убегать или защищаться.

- Беги, болван! - рявкнула следопытка, выпрыгивая откуда-то справа между ними. Кольтира не чувствовал ее присутствия совсем, пока она сама не решила показаться.

Она была высокая, даже долговязая, и плечистая. Светлые волосы коротко, не по уставу, и криво обрезаны, а лицо перекошено от ненависти. Кольтира поначалу принял ее за парня, но голос, когда она заговорила, был женским. Она подняла меч и криво оскалилась.

- Сейчас упокою, - пообещала она Кольтире. - Всегда хотела навалять старшему по званию.

Сама она была в звании капрала, и, наверное, вмешалась, потому что защищала своего подчиненного. Глупо, он же явно совершенно бесполезный. Слабым нет места в мире. Кольтира нанес удар слева по диагонали вниз, и капрал блокировала его у основания клинка. Сталь отчетливо заскрежетала. Кольтира ударил сильнее. Снова блок, но на этот раз металл не выдержал удара - сломались оба меча. Капрал заорала, зажимая ладонью локоть другой руки и шарахнулась назад, выронив рукоять. В руке Кольтиры оставался обломок меча примерно в треть клинка длиной, и он попытался убить противницу им. Сталь лязгнула по щитку, прикрывающему спину капрала, расколола его и достала до тела, но неглубоко. Следопытка сбилась с шага, но не упала. Помчалась прочь от него, и пытаться догнать ее было бесполезно. Рекрута тоже нигде не было видно. Покрутив головой, Кольтира обнаружил тело какого-то убитого следопыта, забрал его меч и вернулся к Тассариану.

Через несколько шагов кто-то толкнул его в плечо, и Кольтира, обернувшись, увидел черного коня, который бесшумно вклинился между ним и Тассарианом.

- Сумрак, не отставай, - сообщил рыцарь смерти и уточнил для Кольтиры: - И ты тоже держись рядом.

Тот кивнул. Детеныш крылобега едва вылупится из яйца, признает в первом же увиденном объекте, даже не обязательно живом существе, свою мать. В первые мгновения своей… новой жизни Кольтира открыл глаза и увидел возвышающегося над ним черной скалой Тассариана, дожидающегося, пока он придет в себя. Тогда Кольтира был еще взрослым эльфом.

Но теперь, спустя всего несколько минут, он осознал, что весь мир перевернулся вверх дном, и единственное, что осталось прежним – это рыцарь смерти Тассариан, который… который… убил его? Видимо, убил - с дырой в груди обычно не живут.

Немертвые были физически сильнее и выносливее живых, они были менее уязвимы и не подвержены слабостям вроде жалости или страха. Но хотя Кольтира не чувствовал боли от ранений и усталости из-за долгого сражения, он не мог бы сказать, что стал более полезным бойцом.

Самой большой потерей было то, что он больше не имел нормальной связи с окружающим его пространством. Не в последнюю очередь именно за счет контакта с лесом он был хорошим следопытом: физически ощущал, куда течет ручей, и где раскинул свои ветви дуб-старожил, мог выслеживать и скрываться, мог чувствовать каждое живое существо за сотни шагов вокруг. Теперь ничего этого не было. Да, в столице и так чувства всегда притуплялись, обтесанного камня и мрамора здесь было не меньше, чем живой природы, но Кольтира теперь не чувствовал ничего вообще, и мог полагаться только на зрение и слух. Приближения здоровенного коня он не услышал из-за шума и криков в побежденном городе и не ощутил никаким иным чувством, пока тот чуть не сбил его с ног. А та стриженная капрал, вздумай она прыгнуть ему за спину, а не перед ним, могла бы запросто лишить Кольтиру головы.

А еще его меч готов был разломиться от любого удара, оставляя его безоружным, а соизмерять новую силу он еще не научился. Доспех был поврежден, половина груди открыта и залита кровью - отличная мишень даже для неопытных стрелков. И сломанная нога здорово ограничивала его в скорости и подвижности в бою.

Вместо того чтобы ощутить торжество от обретения новой, невиданной прежде силы и возможностей, Кольтира почувствовал себя слепым и беспомощным. Как новорожденный детеныш крылобега. А Тассариан, с первой встречи казавшийся ему могучим и опытным воином, отдавал приказы, поэтому был идентифицирован им как командир. Кольтира не то чтобы боялся попасть в неприятности, если отойдет от него, но находиться около Тассариана казалось ему единственным правильным и понятным решением. Вот и плелся рядом с ним, как привязанный. Хорошо хоть поспевал.

Тассариан на коня не садился, слишком часто пришлось бы спешиваться в узких проходах, где верхом проехать можно, а вот сражаться - неудобно. Его Сумрак сам по себе являлся неплохим бойцом: бил живых светящимися ледяным огнем копытами, кусался, толкал и просто пугал одним своим видом. Пластины из черного металла прикрывали его грудь, брюхо и частично бока и шею, поэтому справиться с ним не могли даже хорошо вооруженные воины. Несколько стрел торчали из его тела, нисколько не беспокоя и не мешая ему. Тассариан периодически вытаскивал их, когда Сумрак подходил к нему вплотную, но следопыты пускали в него новые. Чаще всего конь неожиданно срывался с места, бросаясь в атаку, раскидывал живых своим телом и ударами копыт, а прочие мертвецы, вооруженные и одетые как попало, уже добивали потерявших равновесие и ошеломленных ударами противников.

Когда с очередной группой живых было покончено, Сумрак прошел вперед, покружился на месте, а потом вдруг стремительно, как несущийся на волнах корабль, приблизился к Кольтире и требовательно уставился на него, чуть не тычась черной мордой в лицо. И чего ему надо?

ПОДАРИ ИМ СМЕРТЬ!

Несмотря на внезапный порыв вогнать клинок Сумраку между пластинами брони, Кольтира отвел от себя его морду рукой. У тебя хозяин есть, к нему и приставай.

- Где выход из этого чертова переулка? - Тассариан то ли “перевел”, то ли сам задался тем же вопросом.

Кольтира махнул вправо рукой с зажатым в ней мечом, указывая на стену. Раньше выход всегда был там - эту часть столицы он знал неплохо, потому что… Потому что бывал тут часто. Вряд ли проход успели так быстро и аккуратно замуровать, скорее кто-то из магов просто навесил иллюзию. Мертвецы, успевшие пройти сюда вперед них, толпились, не находя выхода. Кто-то возвращался тем же путем, откуда пришел, кто-то лез на стену, а кто-то деловито пожирал плоть убитого стражника: отрывал довольно большие куски, засовывал в неестественно широко раскрывающийся рот и глотал, кажется, не жуя.

Тассариан недоверчиво покосился сначала на Кольтиру, а потом на выглядящую глухой стену, но приказал одному из немертвых воинов проверить. Тот свободно прошел сквозь стену, и тогда Тассариан скомандовал своему отряду двигаться туда.

Сразу за проходом сверху, с крыши одного из домов, на Кольтиру прыгнул вооруженный мечом следопыт. Уворачиваться было некогда, Кольтира вскинул руку с зажатым в ней оружием и отразил атаку. Удар пришелся посередине меча, да и держал Кольтира тогда его одной рукой, но не почувствовал боли от удара и удержал на весу и клинок и, фактически, своего противника в течение нескольких мгновений. Он стал сильнее, намного сильнее, и это сказалось не только на возможности сломать свое оружие.