Сражаться со столь сильным противником на открытом пространстве было тяжело. Хорошо бы подманить Тассариана к дереву, из-за широкого ствола которого удобно делать обманные выпады, а потом и вовсе сверху атаковать. Когда мечи снова скрестились, Кольтира отскочил на шаг в сторону выбранного дерева. Нужно еще несколько шагов, и их можно преодолеть, делая вид будто Тассариан теснит его.
Тот двигался удивительно быстро для того, кто таскает на себе огромный доспех, но в скорости эльф все равно его превосходил. Вокруг были деревья, дома, крыши. Он еще успеет избежать продолжения поединка, успеет скрыться - да нельзя.
Тассариан отвел меч вправо, замахиваясь для атаки так сильно, что Кольтира решил снова попробовать его достать. Бил почти без замаха, некогда, а просто сделал выпад вперед, вкладывая в силу удара всю ненависть к Плети.
Фальторе бы еще жить и жить. И отец бы жил, если бы не Плеть. И тысячи других эльфов не погибли бы. Нежить отвратительна Солнцу и лесу, и их человеческому Свету, и всему живому в Азероте. Сдохните уже навсегда!
Не вышло. Тассариан шарахнулся назад, опять слишком резво для воина в тяжелой и громоздкой броне. Теперь отступать и защищаться пришлось уже Кольтире. На длину ладони перед гардой его клинок не имел заточки, это была самая прочная его часть, Кольтира рискнул блокировать контратаку Тассариана ею.
Удар был такой сильный, что Кольтира чуть не выронил меч из рук. Рыцарь смерти выглядел крепче него, но не настолько же! Клинок Тассариана скользнул ниже, упираясь в гарду кольтириного меча, сделанную в форме крыльев феникса, раскрытых под острым углом к клинку - на руку меч противника не соскользнет, но и высвободить свой мгновенно сейчас не получится.
Тассариан давил на перекрещенные мечи, стараясь заставить эльфа выронить или опустить свой клинок концом в землю. Кольтира, упираясь ногами в мостовую, пытался увести оба клинка в сторону, чтобы можно было отскочить. Булыжник мостовой выскочил со своего места из-под его сапога, нога поехала, но тут же уперлась в следующий. И в этот момент Тассариан сильнее навалился на свой меч. Да сколько же весу в этом громиле?!
На черном клинке ярко вспыхнули синие символы. Кольтира чувствовал, что у него начинает мелко дрожать локоть от немыслимого напряжения, а рукоять клинка стала на ощупь похожей на кусок льда - не настоящего льда, а магически созданного, который может быть еще холоднее. Пальцы одеревенели, и не было никакой возможности их размять, отогреть. Он был уверен, что не удержит меч, но давление вдруг исчезло. Тассариан замахнулся снова, на этот раз - коротко, и Кольтира, потративший мгновение на восстановление равновесия, успевал только снова блокировать удар, а не уйти от него.
Этот удар, казалось, был слабее предыдущего, но как ни пытался Кольтира сжимать пальцы крепче и гасить удар, меч вылетел у него из рук. Еще до того как клинок звякнул о камни мостовой, Кольтира стал уклоняться влево, но Тассариан вдруг пнул его в колено ногой, закованной в полностью металлический сапог.
Наколенник из легкой, но прочной стали треснул, а вместе с ним треснула и кость. Кольтира сначала рухнул на колени, и только потом почувствовал боль, прострелившую до самой шеи. Мышцы и кожа были разорваны то ли костью, то ли шипом здоровенным сапога - Кольтира чувствовал, как струится кровь, а боль была гораздо сильнее, чем при обычном переломе. Холод вокруг рыцаря смерти в этот момент показался ему скорее благом.
К троллям страдания, надо действовать. До меча не дотянуться. Кольтира бессильно опустил руки. За сапогом у него был припрятан нож, но достать его незаметно будет сложно. Метать снизу вверх неудобно, да и не для метания он предназначен, но хоть какая-та надежда забрать противника с собой в Круговерть. Пальцы Кольтиры еще не нащупали рукоятку, а Тассариан уже прижал широкий раздвоенный конец своего клинка к его горлу. Припомнил, гад. Кольтиру бесило находиться в такой позе перед ним, но вскочить и убежать с такой ногой он не сможет. Он проиграл.
Теперь, когда защищаться уже не было смысла, он увидел, что Артас действительно наблюдал за их схваткой. Что ж, похоже, Кольтира задержал на какое-то время не только рыцаря смерти, но и самого лидера Плети. Тассариан нанес ему поражение, но Кольтира сумел выиграть несколько минут, позволил еще какому-то числу гражданских пересесть на корабли, а следопытам - расстрелять десяток-другой мертвяков. Именно так будут сражаться бойцы талассийской армии за Элун’аран.
Спасутся многие эльфы. Война проиграна, Квель’Талас разрушен, но эльфийский народ будет жить и процветать, и очень скоро уничтожит всю эту противную Солнцу мерзость.
- Давай, - с презрением выплюнул Кольтира, глядя в ледяные глаза своего врага. - Стань бессмысленной пешкой и навсегда прокляни свою душу.
Именно так он и хотел умереть - сказав противнику напоследок гадость, да такую, чтоб потом не раз вспоминал и костерил последними словами. Тассариан, услышав его, оскалился. Но вместо того, чтобы отрубить ему уже голову или перерезать горло, оставляя помучиться еще несколько мгновений и осознать поражение детальнее, рыцарь смерти замер в нерешительности. Как тогда, у Ан’овина. Засомневался, несмотря на собственные же слова, что пощады больше не будет. Похоже, вид побежденного и униженного противника так действовал на него, напоминая о чем-то или вызывая какой-то отклик в подгнившей душе.
Кольтира, невзирая на острую боль, распространяющуюся от колена по всей левой стороне тела и грозившую поглотить все мысли, ощутил гнев. Ему не нужна жалость этого мертвяка! Поздно уже вспоминать, что был когда-то хорошим. Артас не позволит ему проявить милосердие, а Кольтире в этой бойне не выжить со сломанным коленом.
Что-то дрогнуло на лице Тассариана. Он отвел клинок назад - совсем немного, как раз для короткого замаха. И начал медленно произносить какие-то слова на незнакомом, не всеобщем, языке. Голос у него был изменившийся, еще более жуткий. Кольтира не понимал слов заклятья, но чувствовал, что они ужасны, и в них сокрыт холод самой Смерти.
Он же не может…
Да три тролля засадите ему под елкой! Он может! Он - рыцарь смерти, Плеть. Само зло, мерзость и вероломство.
Кольтира сочувствовал погибшим эльфам, которых Плеть заставила служить себе, но старался не думать о том, что его самого может ждать такая же судьба. А если бы и думал - что бы сделал-то?
Холод усилился, мышцы одеревенели. Из последних сил Кольтира приподнял голову и скривил презрительно рот. Ты за это ответишь, Тассариан, непременно ответишь. За Ан’овин, за Элун’аран, за Фальтору, за самого Кольтиру и за Квель’Талас. Ты делаешь очень большую ошибку. Ты зря оставляешь врагу шанс отомстить. Не жди больше честных поединков, следопыту привычнее бить в спину.
“Anu belore dela’na” - мысленно произнес Кольтира. Именно с этими словами на устах полагается умирать уважающему себя эльфу, но сказать это вслух уже не было сил. Холод будто пропитал его тело изнутри, и когда меч Тассариана ударил в грудь, ломая доспех и ребра, пробивая легкое и сердце, было уже почти не больно.
Кровь застывала прямо в теле, будто Кольтира промерзал, превращаясь в ледяную статую заживо. Он даже в какой-то миг понадеялся, что это все же такое изощренное убийство, а не обращение в нежить. Магия Льда высокой концентрации, еще один удар - и побежденный враг разбивается на тысячи кусочков. Но какого тролля он не умер до сих пор, с пробитым легким и под такой магией? Он же не может дышать. Или может? Сколько времени прошло, с тех пор как клинок пронзил его тело? Ледяное пламя глаз Тассариана заполнило все вокруг, Кольтира видел только этот холодный мерцающий голубой свет и ничего больше, что могло бы ему подсказать, что именно происходит.
А потом в его тело хлынула совсем другая магия, заполняя рану в груди и распространяясь дальше. Не надо быть обученным чародеем, чтобы узнать эту мерзость. По затвердевшим, замерзшим кровеносным сосудам медленно потекла Тьма, будто разъедающая тело изнутри. Она что-то делала с ним, меняла, преобразовывала его. Кольтира никогда не испытывал столь сильной боли и столь всепоглощающего отвращения. И ужаса. Он бы вытащил, вырвал руками эту дрянь из своей разрезанной груди, но не мог пошевелиться. Он закричал, но застывшее горло не пропустило ни звука.
