У него перехватило дыхание.

— Если мы делаем серьезную газету, если мы за «МЭГА», которая, возможно, далеко не всем будет по душе, в таком случае я участвую в проекте. Мы должны это сделать. Если же нам самим всё по барабану, то давайте, по крайней мере, подумаем о наших детях, — закончил он.

— Смотри, смотри, как здорово, о детях говорит, — впервые подал голос Поэт.

— Молодой человек, сначала любовь, только потом дети.

— Да что ты, — нахмурился Пипи. — А я не знал. Ты реально открываешь человеку глаза. Но разве ты больше не предпочитаешь страх и трепет?..

— Хватит! — воскликнула Биба и встала. — Если позволите, давайте на время забудем о детях, тех, что находятся здесь, и тех, которые, возможно, еще только родятся.

Взгляд ее сам собой метнулся к Бобу. Тот, подперев руками голову и облокотившись локтями на стол, весь обратился в слух.

— Мы за такую «МЭГА», о которой говорим? Будем ли мы стоять за нее горой и в радости, и в печали? — спросила она.

— Да, — пролепетал Миха, который едва мог дождаться, чтобы в камине снова разгорелся огонь.

— Я не слышу, — рассмеялась Биба.

— Да-а-а! — закричали все хором.

В этот момент в дверях показалась Шпела с огромным подносом, уставленным чашками с кофе. Раздавшийся дикий крик испугал ее, и только благодаря неимоверным усилиям и искусной балансировке ей удалось предотвратить пролитие священной влаги на песок под столом.

— Какое воодушевление, — пробормотала она, ставя поднос на стол. — На что способна славная редколлегия «МЭГА» ради какого-то кофе.

Они договорились, что теперь все авторы по очереди предстанут перед строгими очами Шпелы, Анже и Михи и вручат им принятые к печати тексты, добавив возможные робкие рекомендации по их оформлению, и затем скромно пойдут в подвал, где в самой сауне и предбаннике начнется бурное празднование дня рождения Коцки. На улице у камина под руководством Пипи пройдет официальная процедура выяснения, согласно ли молодое поколение сегодня со скучным однообразием потребления пищи и с тем, что второй вечер подряд придется глотать умопомрачительные количества исключительно вредного фаст-фуда.

— Очевидно, что у тебя есть что-то против меня, — сказала Шпела Коцке. — У тебя вечеринка, а мы, негры, должны в это время работать.

— Да нет, — ответила Коцка и обняла ее. — Это чистая случайность. Ведь ты можешь что-то отложить на утро.

— Браво! — ответила Шпела и поцеловала ее.

Стоявший рядом Миха не скрывал изумления.

— Жан, а ты знал, что Шпела педофил? Она обнимает малолеток, — сказал он Жану и строго посмотрел на него.

— Мы должны это предотвратить, — вздохнул Жан. — Ты же знаешь, что мы должны!

36

Поздно ночью, вернее, ближе к утру, неожиданно поднялся сильный ветер, отовсюду пригнало черные тучи, и спустя несколько минут после того, как романтические души еще могли наблюдать звезды, те же самые души уже плотно закрывали окна и двери, а перед этим еще решительнее закрывали ставни на окнах.

— В этом есть один определенный плюс, — заявила Пика. — Перед отъездом нам реально не надо будет поливать сад.

— Поливать сад? — очнулся Поэт, который уже несколько раз порывался пойти спать, но всякий раз его что-то останавливало. — Поливать сад? А мы для этого здесь?

— Возможно, и для этого тоже, — подтвердила Пика. — Но не будем. Будет лучше, если ты избежишь опасности использования своих ручек для физической работы и пойдешь уже, наконец, спать.

— Ах, так? А что вы будете делать за моей спиной? — содрогнулся Поэт.

— Самые опасные и запрещенные вещи, — отозвался Гений. — Мы, старики, скорее всего, начнем партию в покер, а молодое поколение может поиграть в подкидного дурака или же, хм, пойти спать.

— Так и знал; именно теперь, когда у меня нет с собой моей шпаргалки, вы подло начнете играть в покер. Тогда я действительно ухожу, — сказал он и пошел спать.

— Ну, — вступила в разговор Шпела, — пока мы все еще нормально соображаем, могу сообщить, что мы с Анже бóльшую часть работы завершили. Нам осталось только кое-что закончить для последней полосы. Это мы доделаем утром. То есть, когда проснемся.

— Утром, это то, что надо, — добавила Пика. — Потом мы немного приберем тут и слегка перекусим. После обеда прибудут моторизованные части, и нас под охраной развезут по домам.

— В связи с последней полосой, — продолжила Шпела. — После обеда шеф трогательно расписала нам возможность того, что нас могут растерзать на кусочки из-за всего, что мы опубликуем. Если позволите, я расскажу вам кое о чем, что вы имеете право узнать первыми. То, что вы этого еще не знаете, мне кажется нормальным, ведь вы уверены, что движение вредит вашему духовному росту. Но это радостная, вселяющая гордость новость.

Все затихли, поскольку были весьма заинтригованы.

— Вы не поверите, — продолжала Шпела. — Среди нас есть не только поэты. Но также и шпионы. Причем в одном лице. Наш самый великий из ныне здравствующих в редколлегии «МЭГА» поэтов подготовил статью о самой лучшей бегунье среди членов этой редколлегии.

— Это Коцка, когда она убегала от Армани и Жана? — спросил Миха.

— Ошибка! — воскликнула Шпела. — Эй, Боб, пожалуйста, задержи особу, которая как раз пытается мимо тебя улизнуть из комнаты.

Пика застыла на месте, и Боб уже в следующую секунду приобнял ее сзади и подтолкнул на середину комнаты.

— Особа, которая так беззастенчиво обнимается с нашим бывшим шефом посередине комнаты, то есть наша Пика, три дня назад стала победителем на юношеском чемпионате страны среди девушек в беге на четыреста метров. От нашего имени и от имени всего человечества об этом событии разведал наш Поэт. Сама она, конечно, не хотела обременять нас такими мелочами! — уже почти прокричала Шпела среди нарастающих криков воодушевления. — Ура!

Тут все наперебой набросились на Пику: жали ей руку, пытались воодушевленными ударами выбить плечо, сдавливали в объятиях. В дверях гостиной снова появился Поэт.

— Неужели нельзя дать человеку поспать! — плаксивым голосом спросил он, глядя на шумную толпу. Даже тучи на улице бесновались, гремел гром и вовсю сверкали молнии.

Неожиданно Пика оказалась посередине комнаты совсем одна. Высокая, стройная, ее длинные, почти до пояса, вьющиеся волосы, были собраны в скромный пучок. Глаза сияли, на ресницах поблескивали капельки прозрачной жидкости.

— Ты действительно написал обо мне? — спросила она, глядя на Поэта. Ее взгляд никак не мог скрыть нежности. — Но почему?

Поэт оказался в пространстве, где излишняя теория не особо принимается во внимание. Он тряхнул головой, поправил волосы и затем покорно признался:

— А если ты такая красивая. По крайней мере для меня.

Пика моментально оказалась прямо перед ним и поцеловала его в обе щеки.

— Я не очень хорошо видел, — прокричал Гений. — Можно повторить?

Когда общий шум стих, Гений снова спросил:

— Шпела, а может, в моей газете есть еще что-то такое, что я как заместитель главного редактора должен был бы знать, но еще не знаю.

— Разумеется, — рассмеялась Шпела. — Однако если я тебе скажу, то у нас станет одним покупателем меньше. Сам понимаешь, экономическая ситуация теперь сложная.

— Я думаю, что этот день у нас прекрасно закончился, — включилась в разговор Биба. — Предлагаю всем лечь спать. А завтра утром нам нужно еще кое с чем поработать. Правда, завтра уже наступило. Я хотела сказать утром.

На следующее утро первыми встали Шпела и Анже. На улице было еще ветрено, но дождь перестал. Шпела принялась варить на кухне кофе и своими шумными хлопотами разбудила в гостиной Бибу и Пику, которые, сонно зевая, с большим трудом пытались разлепить глаза.

— Неужели я слышу кофе? — спросила Биба. — Неужели?

— По-моему, вы не только слышите, но и чувствуете его аромат, ваше величество, — сказала Шпела и с низким поклоном поставила две чашечки кофе на пол рядом с их разложенным диваном. — Молока больше нет.