Боб взглянул на часы.
— Поэт и Миха должны бы уже приехать. Может, подождем их еще немного?
— Мне очень трудно ждать, когда я голоден, — признался Байси и стал смотреть, как ночные бабочки совершают массовые самоубийства у огромной лампы, освещающей сад. — И думать мне очень трудно, если я голоден.
— Считаю, что Байси прав, — сказал Жан. — Он здесь нам нужен для того, чтобы думать. Плохо будет, если он не сможет этого делать.
От камина громко отозвался Пипи:
— Первая порция готова. Начнем! А выпивку из холодильника принесли?
— Армани, давай мы с тобой сходим! — предложил Гений. — Бурдюк стоять не будет, если его не залить.
Пипи принес тарелку с котлетами и поставил посередине стола рядом с хлебом.
— Приступим. Только имейте в виду: слишком много есть на ночь вредно.
— Только тем, кто уже сыт, — отреагировал на это Байси. — Мы можем есть сколько угодно.
Боб тем временем безостановочно набирал на своем мобильном телефоне номер Поэта. Знакомый скучный голос отвечал ему, что абонент находится вне зоны действия сети и что следует позвонить позднее.
— Я глубоко извиняюсь, поскольку испорчу общее настроение. Правда, я теперь больше не шеф, но мне все равно хотелось бы сказать кое-что перед тем, как мы начнем. Биба, ты позволишь? — достаточно громко сказал Боб и встал из-за стола.
Биба не скрывала удивления.
— Неужели, опять? — спросила она. — Ведь так хорошо все начиналось.
— Скажи и затем умолкни навек! — воскликнул Гений, которому после двух стаканов пива казалось, что он все знает, все умеет и может позволить себе все, что угодно.
— Хорошо, — подтвердил Боб. — Я бы хотел сказать вот что: я слышал, что Байси и Армани здорово отличились на физике, недалеко от них ушли Коцка и Размеш, что Пика чуть не разрушила школу, что Жан кует себе славу своеобразным манером за счет своих тетушек, что Миха берет подряды на заключительные этапы зубо-фасадных работ, ну а о Поэте с его математикой я вообще умолчу, хотя тут есть что сказать. Моя любимая дорогая редколлегия! Вы мне очень нравитесь, и мне очень нравится «МЭГА». Однако я очень вас прошу: не зарывайтесь. Если вы стали членами редколлегии, это еще не делает вас лучше других. Члены редколлегии не могут быть ветрогонами. Мы должны завоевать уважение. Школа, несмотря ни на что, — главное, а все остальное — развлечение в свободное время. Только так наша газета будет что-то значить. Отдельные колы и отдельные глупости должны стать исключением, это не должно превращаться в правило. Давайте не будем привлекать к себе повышенного внимания. Пусть на нас показывают пальцами, но только потому, что мы отличные ребята, а не потому, что с нами постоянно что-то случается. Мне кажется правильным, что я это высказал. Мне кажется верным, что я сказал об этом сейчас, в конце дня. Завтра утром мы начнем с чистого листа и сделаем все, что нужно!
Какое-то время все молчали.
Потом Гений сказал:
— Пауза для всхлипываний!
Тут Пипи дико выругался, но сразу пояснил, что это не имеет никакой связи с Бобом, а виной тому палец, который он в темноте обжег об угли. После этого встала Биба и сказала:
— Спасибо, Боб, думаю, что ты сказал все правильно. Думаю, что мы все думаем так же, как и ты.
В этот момент из кармана Боба раздался громкий телефонный звонок.
— Поэт! — крикнул Боб. — Какого черта, куда вы пропали?
Некоторое время из трубки раздавались разные неопределенные звуки.
— Нереально! Мало нам, что у Жана тачка загнулась! — воскликнул Боб и выключил телефон.
Все уставились на него.
— Поэт и Миха пытаются уснуть на скамейке перед вокзалом. Они опоздали на последний автобус. Приедут утром около пяти!
— Ну, молодцы! — очнулся Байси. — Пипи, могу я взять себе порцию Михи?
31
С едой быстро расправились. В этом Анже проявил себя как весьма способный член команды. Выпивка шла в дело в умеренных количествах, чего нельзя было сказать о Гении. Было неясно, является ли причиной этого адская жажда, или же у него имелась какая-то проблема, которую можно было только утопить. Издалека раскатистыми волнами доносилось яростное кваканье лягушек, так что какое-то время никто не замечал, что Гений, облокотившись о каменную стену камина, спит сном праведника и соответствующе храпит, словно сообщая всей Вселенной, что он действительно спит.
Армани травинкой щекотал ему то нос, то ухо и трепал его по плечу, Гений продолжал свой полет по одному ему ведомым просторам. Когда Жан и Пипи подняли его и отнесли спать на чердак, он даже не открыл глаз.
Становилось прохладно. В небе зажглись звезды.
— Мы с Анже пойдем прогуляемся, — сказала Шпела и потянула Анже от стола. — А входная дверь здесь запирается?
— Конечно, запирается, — подтвердила Пика, — но сегодня я не буду этого делать.
— О, — Армани оказался рядом с Коцкой и сразу оживился, — а не пойти ли и нам с тобой тоже немного погулять по окрестностям?
Коцка вдруг начала активно зевать.
— И речи быть не может, — сказала она. — Я иду спать. После того как наслушаешься в машине Армани, Байси и их итальянского шофера, к вечеру уже валишься с ног. Увидимся утром…
Размеш ушла вместе с ней. Через какое-то время убрались и Байси с Армани. Жан сходил в отведенную ему комнату и вернулся с бутылкой виски.
— Если кому-то вдруг станет холодно, — добавил он и отпил глоток.
За столом оставались Биба, Пика, Жан, Пипи и Боб.
— У тебя здесь не хило, — сказал Жан и сделал еще глоток из бутылки. — Возьмешь меня в бойфренды?
Пика захихикала и тоже глотнула из бутылки.
— А ты богат? — чуть помолчав, спросила она.
— Ну, — нахмурился Жан, — пока еще нет. Но стану, если женюсь на богатой.
— Такая вот любовь при капитализме, — вздохнул Пипи. — Может, заключите брачный договор?
— Точно! — воскликнул Жан. — Я получаю половину дома, если ты меня выгонишь. Ну что, договорились?
Боб потянулся за бутылкой и поежился.
— Слушай, а ты серьезно говорила о сауне? — спросил он. — Я уже давно не парился, и мне, правда, кажется забавным приехать на море и пойти в сауну. Может, еще кто-то пойдет?
— Вы все мои свидетели, — разволновался Жан. — Это нелояльная конкуренция. Я претендую на полдома, а этому типу и сауны хватит. Ну, спасибо, Боб, не думал я, что ты такой. Правда, спасибо. После всего, что мы вместе пережили… Точно не пойду в сауну, особенно с тобой!
Пика встала, слегка качнувшись, и протянула руку Бобу. — Ну, пойдем? — сказала она. — Пойдем?
У Пипи и Бибы глаза вылезли на лоб. Боб встал, казалось, что и ему слегка не по себе, и пробормотал:
— Сауна, я иду к тебе!
Уже у входной двери Пика обернулась и прокричала через плечо Боба в сторону стола, откуда их все еще провожали удивленными взглядами Биба и Пипи, а Жан терпел поражение в поединке с собственными веками, которые падали на его уставшие глаза. — Только покажу ему, где она находится, и включу печь!
Она проводила Боба по лестнице вниз в подвал, зажгла там свет, осветивший пространство с широкими деревянными скамьями, в углу которого стояла душевая кабина, а в узком шкафу напротив лежали сложенные стопкой полотенца. Одна стена была деревянной, из тонких реек, а посередине была открыта толстая дверь, тоже из дерева.
Пика зажгла в сауне красную лампу и включила печь, на которой за железной оградой грудой лежали камни. Рядом с печью стояло деревянное ведро. Пика налила в него воды и показала на черпак, висящий на крюке, вбитом в стену.
— Я думаю, разберешься, — сказала она и ушла. Затем вернулась и добавила: — Смотри, не перебарщивай с температурой, терморегулятор здесь!
Затем она исчезла.
Из печки послышалось потрескивание. Электричество затянуло свой, все более жаркий напев. Боб начал раздеваться. Затем выбрал два полотенца, одно для сауны и одно для душа. В сауне он расстелил полотенце на верхней полке. Закрыл за собой дверь и растянулся на скамье. Сауна быстро прогревалась. Теперь он подошел к печи и черпаком плеснул воду на горячие камни. Раздалось шипение, и поднялся пар. Боб снова уселся на скамью под потолком и перевернул песочные часы. Песок тоненькой струйкой начал вытекать в нижнюю часть колбы.
