Тогда мне не было никакого дела до тихой рыжей девочки, постоянно прячущейся в коридорах дворца, стоило мне появится на ее пути. Не обращал я внимания и на неприятное ощущение, которое горячими иглами покалывало кожу, когда она проходила мимо. Слишком много событий происходило тогда: бесконечные кровопролитные войны и междоусобицы, битва за власть, хаос и разруха, голод, эпидемии и стихийный бедствия, снова и снова обрушивающиеся на многострадальный Элиос. До мира еще было очень далеко. Воды, покрывающие Иас, обагрились кровью. Нам с Нуриэлем пришлось пройти сквозь ад, чтобы утвердить его власть. Мы создали новую империю на руинах старой, заставив ценой многочисленных смертей и жертв признать Нуриэля единственным Правителем. Но это случилось уже после гибели Эридана. Его смерть стала началом создания того Элиоса, которым он стал сейчас.

И когда подобие мира установилось на землях, подвластным Нуриэлю, я неожиданно для себя заметил, как выросла Мандиса. Мы оба заметили. Но только один из нас мог прикоснуться к ней.

И это был не я.

Через час мы с девушками идем по длинному коридору сквозь анфиладу комнат в готическом стиле в сопровождении охраны. София ушла раньше всех с толпой отдельных телохранителей. Пока мы идем, я все время порываюсь сбежать, но оглядывая бесконечные лабиринты замка, понимаю: бежать некуда. И здесь всюду охрана…

Не думала, что мы с Кэлоном так быстро встретимся снова, но я должна заставить его…сделать что? Возродить меня? Вернуть? Как глупо. Потому что с каждой секундой, все глубже и глубже погружаясь в этот «сон», я понимаю, что нет пути назад. Что я умерла. И это моя новая жизнь. Ад или гребанное перерождение, перемещение, что угодно…это что-то, откуда нет выхода. Нет! Но упрямый характер никогда не позволит мне сложить ручки и сдаться. Я покажу зубки этому «великому магу».

Я захожу в комнату последней, замечая спину Кэлона. Взгляд скользит по теплой бежевой плитке, пока не натыкается на коричневые сапоги. Смотрю выше, и по движениям рук жреца понимаю, что Кэлон развязывает шнуровку на своей тунике. Девушки подлетают к нему быстрее, чем я успеваю моргнуть. Быстро окидываю взглядом просторную «ванную комнату», где вместо привычной ванной – джакузи в полу. Боже, ну что я здесь делаю?

– Сегодня мне нужна только София. Но я не откажусь от массажа, —спокойным, чувственным голосом произносит мужчина. Сейчас он говорит совсем иначе. Когда я снова перевожу взгляд в сторону Кэлона и девушек, мне невольно хочется его отвести.

Как бы мне не хотелось не смотреть на него, мой взгляд жадно прилипает к телу мерзавца. Браслет сильнее сдавливает плечо, перед взором все плывет, и я не замечаю ничего вокруг кроме этого мужчины. Наваждение. Сваливая все на первобытную женскую природу и свое любопытство, я кусаю губы и скольжу взглядом сначала по его ногам. Поднимаю от ступней, отмечая цвет кожи с легким бронзовым оттенком, следую выше, замечая мощные и сильные ноги. Не останавливаю взгляд на ягодицах, но и секунды достаточно, чтобы отметить крепкий зад, налитый свинцом, и ямочки на бедрах. У меня спирает дыхание, и я скорее останавливаю поплывший взгляд на пояснице мужчины. Такой крепкий торс и узкие бедра, что я невольно представляю их в движении…черт! Гребанный дьявол.

Беглым взглядом прохожусь по замысловатым символам на его спине, и, наконец, вижу белесый шрам на смуглой коже плеча и свежий бардовый на запястье. Шрамы от ожогов, которые оставила…я. Сердце сжимается, падает вниз…не понимаю вновь нахлынувших чувств.

Нервно сглатываю, продолжая разглядывать рельефные мышцы на его спине. При малейшем движении они вырисовываются под кожей, и я даже могу понять девушек, которые уже во всю прикасаются к ним, ласкают. Кэлон мужественен. Тело воина, закаленное в битвах. Я таких не видела прежде, не смела и представить. Он не просто натренированный, а по-настоящему сильный, применяющий свою силу…ту, от которой коленки подкашиваются, и хочется спрятаться и прикоснуться к ней одновременно.

Так. Он просто красивый мужчина. Точнее дьявол в обличии красивого мужчины, и я должна перестать на него пялиться…

К тому времени, когда здравый смысл возвращается ко мне, я замечаю рукоятку кинжала среди одежды, скинутой на пол. Но, кажется, это не тот кинжал, которым он угрожал мне, когда я только появилась в этом чертовом мире.

Сквозь туман слышу женский смех и его голос с низкими нотками. Кэлон опускается в воду, и две девушки следуют за ним. Третья направляется к столику, где расставлены емкости со средствами для банных процедур.

А я…я делаю вид, что нужно подобрать с пола одежду…

– И что ты здесь делаешь? – вдруг слышу голос с оттенком легкой угрозы. Кэлон по-прежнему находится в купальне ко мне спиной, и я уверена, что он меня не видел. Как тогда узнал, что я здесь? – Я, кажется, не звал тебя.

– Ты сказал сам, что я твоя одала, – смело отвечаю я. – И девочки просветили меня, в чем заключается моя роль.

– Моя одала, – словно пробуя на вкус сказанную фрау, протянул Кэлон. – И ты поспешила исполнить ее? – насмешливо спрашивает он. —Похвальное рвение. Мне нравятся покорные и умные одалы. Ты помнишь, что я сказал про браслет?

– Разве смею я ослушаться вас? – с издевкой парирую я.

– Если не смеешь ослушаться, почему ты еще в одежде? – я замираю, сердце проламывает ребра, когда до меня доходит смысл его слов.

– Что? – пересохшие губы не слушаются меня.

– Почему. Ты. Одета? – вкрадчиво интересуется Кэлон, и в его голосе нет ничего кроме непоколебимого требования.

– Мне…холодно, – кутаюсь в плащ, отчаянно защищая свое тело от его взгляда. Потому что Кэлон перемещается на другую сторону ванной и, опираясь на бортики локтями, смотрит на меня. Непрерывно…и глаза его сейчас голубые и чистые. Обманчиво светлые, манящие.

– Вода теплая, Иса. Согреешься, – его губы расплываются в чувственной улыбке. – Может быть.

– Не думаю… – опускаю взгляд в пол, чтобы сбросить с себя это наваждение. Мне кажется, что браслет еще сильнее сдавливает мне кожу, а низ живота тяжелеет, наливается постыдным, обжигающим желанием. – Позвольте поднять вашу одежду, – унизительно, но я должна отвлечь его.

– К черту одежду. Раз—де—нь—ся.

– Нет! – сжав зубы, восклицаю я. Даже девочки замирают и смотрят на меня, как на сумасшедшую.

– Разделась. Быстро, – коротко приказывает Кэлон. Хорошо. Я разденусь, подонок. В конце концов, твой триумф будет недолгим…

Плавным, даже слегка манящим движением спускаю накидку, обнажая плечи. Поджимаю одно, нерешительно кусая губы. На мне остается красное платье простого кроя на тонких бретельках, одна из которых сползла вместе с тонким плащом. До конца оголяю плечи и обнажаю грудь его взору, резко выдыхая…неожиданно для себя самой. Мне не нужно видеть себя в отражении, чтобы знать, как она налилась в его присутствии и после пятиминутного осматривания его бедер. Не отвожу взгляд, затаив дыхание, смотрю в льдистые глаза, обрамленные угольно-черными ресницами. К моему удивлению, Кэлон тоже сначала смотрит в мои глаза, и только потом, будто слегка лениво, нехотя опускает взгляд ниже. Задерживает взгляд на моей груди, обжигая изнутри кожу. Этого ты хотел? Смотреть и не касаться? Ты не прикоснешься, не успеешь. Никогда я не буду, как кучка этих дур, ублажать тебя и улыбаться, напевая в ухо, как ты великолепен…

Я бы хотела, чтобы причиной моих заострившихся сосков был легкий сквозняк, но это не так…

К черту, скорее бы закончить с этим.

Опускаю платье еще ниже, спускаю с бедер. Ткань падает к моим ногам, и я медленно снимаю с себя последний элемент, заведя указательный палец за боковые лямки стрингов – предмету одежды, который здесь является экзотикой и вызывает небывалый интерес у Кэлона, с легким любопытством разглядывающего крошечный кусочек ткани, оставшийся на мне. На меня смотрят даже девушки. А я надеюсь, что не покраснела до цвета платья…ужас. За два года, проведенные с Оуэном, я никогда не чувствовала себя так унизительно. Надеюсь, цель оправдает средства…