«Боже, Боже, о нет, этого не может быть!»

Внезапно ее сердце ухнуло куда-то вниз. Чьи-то невидимые руки, обхватив ее грудную клетку, словно хлипкую оконную решетку, резко рванули ее на себя, вырывая вместе с ней и саму жизнь.

«На волю, теперь я на воле, здесь так хорошо, а я и не знала!» – Все куда-то провалилось.

«Это конец!» – напоследок пронеслось в голове у Веры. «Привет, ты меня здесь встречаешь? Это все–таки была ты?..».

***

Едва первое потрясение от увиденного миновало, Изместьев, никого не стесняясь, выругался.

– …Твою мать, как это могло случиться? Ведь мы же все были тут, на острове? – Он был не на шутку взволнован.

Остальные топтались в нерешительности, поглядывая в ту сторону, где находился довольно ясно различимый отсюда остров Гавдос. На горизонте не было ничего, – ни корабля, ни даже лодки.

– Второй труп за считанные часы, – мрачно изрек Стеклов. – Не думал я, что она такая.

– Какая такая? – переспросил его Олег Викторович. – Вы про эту маньячку, Лучкович?

– В другое время я начистил бы тебе рожу! – озверев, судья схватил Изместьева за грудки, – даром, что я судья, но теперь, – он понемногу успокаивался, – теперь… я делать этого не буду. – Он выпустил майку старшего из рук. – Потому, что это правда, да, она действительно маньячка. – Самообладание потихоньку возвращалось к нему.

– Я, конечно, все понимаю, нервы у всех не железные, – встрял в их разговор Молодавченко, – но все же, не надо так напрягаться друг на друга, – с укоризной посмотрел он на Стеклова. – На мой взгляд, человек, тем более женщина, не должен так поступать с невиновными людьми. Ведь мы даже не присяжные по делу ее сына.

– Кстати, – оживился Бобков, – а действительно, почему на этот остров она пригласила не наших родственников, которые судили ее сына, а нас с вами?

Нужно подумать об этом, – сказал Изместьев. – Но сначала давайте отнесем тело нашего погибшего товарища в дом, к Олесе. И, кстати, нужно подумать о том, как и где предать их земле. Иначе трупы начнут смердеть, ведь стоит жара.

Они подняли тело Коробченко за руки и за ноги, и понесли в дом.

Когда же мужчины, оставшиеся на острове, зашли в пустую комнату, где находился труп Казанцевой, их охватил ужас. Тело девушки было грубо обезглавлено.

***

– Это не человек! – вращая глазами, бешено заорал Изместьев, давая волю чувствам. – Кто бы это ни был, я убью его! – На его и без того влажных глазах появились скупые слезы. – Мы будем находиться здесь, на первом этаже, пока не вычислим этого негодяя. Расходиться я не позволю…

– По ходу дяденька поехал, – пробормотал Бобков, выходя из покойницкой и в страхе озираясь по сторонам. Остальные следом за ним один за другим торопливо покинули страшную комнату.

– Для начала нужно понять, – произнес Степан, не обращаясь ни к кому конкретно, когда все, кроме Изместьева, оказались в коридоре, – зачем этот кто-то это сделал. И где находится голова погибшей.

– У меня есть предложение, – спокойно сказал Стеклов. Было видно, что он, в отличие от Изместьева, уже окончательно успокоился и снова начал мыслить трезво. Нам всем необходимо пройти сначала к Милютиной и узнать, все ли с ней в порядке. А потом то же самое проделать с Андриевской. Только повторяю: всем вместе, чтобы каждый из нас мог контролировать стоящего рядом с ним. Кстати, для начала, давайте-ка обыщем друг друга на предмет наличия ножей и иных опасных предметов. Ведь жертва была обезглавлена ножом или топором.

Остальные закивали в знак согласия. Однако никакого оружия или каких-либо вообще колюще-режущих предметов ни при ком из мужчин не было.

Подойдя к двери Екатерины и постучав, Изместьев крикнул:

– Катерина, вы здесь?!

За дверью послышалась возня, и Милютина испуганно проворковала:

– Да, я тут, все нормально.

– Тогда можете выходить. – Он обернулся и поискал глазами Молодавченко.

– Молодой человек, – попросил его старший, – я вас попрошу, как можно мягче сообщите ей о том, что Максим убит.

Едва Екатерина вышла, как все они направились наверх. Ей рассказали о смерти ее нового друга и страшной находке в покойницкой. Молодая женщина тихо плакала, размазывая по лицу тушь. Взглянуть на трупы она не решилась.

Когда в дверь к Андриевской постучали, из ее номера не донеслось ни звука. Наконец, старший дал команду выбить ее дверь.

То, что их ждало, было не менее ужасно, чем то зрелище, которое предстало им внизу.

Вера была мертва. Она лежала лицом вниз на своей постели. А рядом с подушкой, измазав простыню кровью, лежала мертвая женская голова.

– Не пускайте сюда Катю, – запоздало распорядился Олег Викторович, но было поздно. Девушка все увидела и, рыдая, выбежала в коридор. Изместьев распорядился ее успокоить.

Когда третий труп и голова первого были доставлены в покойницкую, на лицах оставшихся в живых читался тихий ужас.

– Еще немного, и мы с вами сойдем тут с ума, – мрачно пробормотал бывший офицер. – Предлагаю пройти на кухню, где у нас отныне будет штаб по расследованию чрезвычайных происшествий на острове, и попытаться успокоиться. Нам нужно это сделать, чтобы не впасть в панику и отчаяние. Все это, если взглянуть на ситуацию здраво, может быть логически объяснимо. По крайней мере, я в этом уверен.

– К тому же, – поддержал его Стеклов, – нам с вами ничего другого и не остается. Судя по всему, ошалевший от крови и безнаказанности убийца, теперь не остановится и будет убивать нас как ягнят – один за другим, фанатично следуя к тому же своей дурацкой считалочке.

***

Собравшись в столовой, они расселись за свои места за столом. Со стола никто не убирал и остатки пищи уже успели заветриться. Катя убирать со стола и мыть посуду не спешила. К тому же выглядела она подозрительно. Неужели она уже успела выпить? Впрочем, оставшихся мужчин это нисколько не заботило. Отныне каждый был за себя и подозревал всех.

– Если честно, то я ошарашен, – начал Изместьев. – Нет, для меня вовсе не впервой видеть трупы. Но чтобы за одно утро три убийства один за другим – это неслыханно. Давайте без эмоций выскажемся на этот счет и выработаем дальнейший план действий.

– Лично я уверен, что у убийцы среди нас есть сообщник или даже несколько сообщников, – сказал Бобков. – Мы все с вами все это время, пока наш качок плавал, находились здесь. – Он откашлялся, руки его дрожали, сам он был бледен. От обычной бравады не осталось и следа. Взгляд у Игоря был внимательный, но, как ни странно, не испуганный. – Поэтому, – продолжал он, – никто из сидящих здесь этого сделать не мог. Скорее всего, Максима ударили по голове веслом или каким-то другим предметом, но сделал это тот, кто сам был на борту лодки или катера.

– Согласен, так оно, скорее всего и было, – кивнул Шкандыба. – В воде с ним никто бороться бы не стал, слишком уж опасно, учитывая его силу.

Остальные сидели молча, внимательно поглядывая друг на друга.

– А это значит, – сказал судья Стеклов, – что у преступника, орудующего на острове, должна быть связь с этим сообщником. Ведь должен же он был предупредить подельника о том, что Максим плывет к Гавдосу.

– А посему, у меня есть предложение, – вмешался Изместьев, – провести обыск во всех номерах. По порядку и методично, одного номера за другим. Вполне возможно, что убийца не успел спрятать орудие своего злодеяния и средства связи. – Олег Викторович внимательно наблюдал за реакцией сидящих за столом. Вдруг преступник себя как-то выдаст. Но никто подозрительным поведением себя не выдал.

– Обеими руками «за», – оживился Стеклов. – Будем этот вопрос ставить на голосование или как?

Ставить предложение Изместьева на голосование никто не собирался. Все с надеждой уцепились за эту возможность.

– И чтобы не терять драгоценное время, – подвел итог судья, – пока в номере обыскиваемого будет проводиться обыск, сам этот человек должен по секундам рассказать, где он был и чем занимался в период с семи тридцати до одиннадцати часов. То есть в то время, когда были убиты наши товарищи.