Сказать, что я был в шоке — значит ничего не сказать.

— А где мы тогда плывём?

— Мы плывём вдоль одной из озёрно — речных формаций, опоясывающих кольцом весь континент Евразия. Хотя его, по факту, уже давно не существует. Осталась цепь островов и архипелагов. На этих островах сохранилось немного поселений, большую часть которых мы спасаем.

— В смысле спасаете? От чего?

— От Большой Воды.

Здесь, на земле, человеческие поселения не прочны. Многие озёрные комплексы гораздо выше, чем были раньше. После таяния льдов появилось очень много пресной воды. Реки, озёра, моря и океаны превратились в один большой водоем. Вода набегала и убегала с такой силой, что только высокогорные поселения смогли выжить. Остальные смывало Большой Водой. Потому мы и забираем людей, которые остались в таких поселениях.

— И как вы спасаете их?

— Мы собираем железные остовы кораблей и на Дальних Островах превращаем их в судна. Двигаясь на них, мы подбираем поселенцев. Таким образом мы формируем флот.

— А как же провизия? Чем вы питаетесь?

— Мы подбираем провизию с берегов, амбаров, откуда найдём. В основном это зерно, фрукты тут увидишь реже. А овощи спокойно выращиваются на наших платформах…

«Ага, от цинги это их не сильно спасает,» — подумал я про себя.

— Также мы выращиваем определённые виды водорослей и плавучих растений, так что цинга нам не грозит, будь уверен, — сказала она, хитро прищуриваясь.

Я аж поперхнулся.

— Как понимаешь, мы путешествуем достаточно большим флотом. В среднем, во флоте проплывает от 16 до 30 платформ, на которых живут люди.

— А если кораблей больше?

— Если кораблей больше на половину, платформы формируют свой собственный флот и идут в открытый океан собирать ресурсы и по своему маршруту движения… — ответила она, уставившись куда-то в даль, — в среднем, корабли перемещаются между собой на расстоянии примерно в полкилометра, дабы и места хватило и приплыть можно было по первому зову.

— А у вас есть быстроходные катера? Что-либо способное быстро передвигаться?

— Да, катера у нас остались.

Она внезапно отвернулась и посмотрела на часы: было без пяти девять.

— Время пришло.

— Для чего?

— Для большой переклички кораблей. Встань на том конце палубы и смотри во все глаза.

Я встал на краю платформы, у стойки шлюпок.

— Повернись спиной.

Я послушно отвернулся. Позади меня Марина что-то колдовала с приборной панелью.

— Начинаем!

Неожиданно за моей спиной появилась большая полоска света, очертившая моё тело и большую часть воды.

— Смотри вокруг!

Внезапно начали вспыхивать столбы света. Сначала один вблизи, потом другой, затем третий.

Они загорались всё дальше и дальше, создавая эффект «небесной лестницы».

Рядом с ближайшими столбами проходили тени больших кораблей, больше похожих на черепашьи панцири, нежели на суда.

На каждом из них с фонариками мелькали люди, стоявшие на палубах. Они кричали и махали друг — другу руками.

Я посмотрел под ноги и увидел, что на нижних бортах «Потёмкина» люди тоже собираются с фонариками и что — то кричат и передают друг другу. Это самое странное зрелище — «корабельные столбы», ведущие в небо, люди, что-то кричащие друг другу, гудящие корабли…

Через пятнадцать минут столбы начали затухать. Через некоторое время успокоились и люди на судах.

Марина выдохнула и что — то записала себе в потрёпанный пластиковый блокнотик.

— А для чего эта перекличка?

— Когда-то не было полноценных устройств для контроля передвижений платформ по морю. Такая перекличка помогала определить, сколько судов осталось во флоте, а сколько потерялось. Раньше это была жизненная необходимость, сейчас это ритуал, который даёт чувство единения флота.

— И сколько у вас платформ?

— Двадцать шесть.

Она проводила глазами последний уголёк «небесной лестницы» и повернулась ко мне:

— Добро пожаловать на дрейфующий флот «Байкал»!

Так я был принят в их маленькую флотскую семью…

Сегодня утром меня увидел «Сам Великий и Ужасный» главный врач «Потёмкина» — Никанор Иванович Васильев. Строгое лицо, одноглазое пенсне, свёрнутые вниз усы, толстый журнал, видимо, заменяющий ему отдельные истории болезней. Он хмуро стоял и оглядывал меня и приборы, пока Виталий Евграфович хлопотал вокруг меня и летал (!) вокруг остальных пациентов, что ему было несколько несвойственно.

«Великий и Ужасный» самолично осмотрел меня на второй раз и, нахмурив бородатый подбородок, оглянулся на Виталия Евграфовича.

— Его когнитивные функции полностью восстановлены?

— Не все, Никанор Иванович. Память на время его сна и часть первичных воспоминаний ещё не восстановлены. Он почти не помнит своих родственников и последнее место своего проживания. Эти воспоминания могут стать не очень приятным сюрпризом для флота.

Я не верил своим ушам! Мои воспоминания могут стать проблемой для флота! Хотя, учитывая, что здесь лежат не единицы Спящих, то вполне естественно опасаться волнений.

— Виталий Евграфович, я понимаю, что вы достаточно долго наблюдаете за Спящими, но здесь я не вижу повода для тревоги. Парень потерял память задолго до Большой Воды, потому его афферентных реакций не стоит опасаться. Проблемой станет только его адаптация к условиям флота. Однако, чтобы исключить когнитивную дисфункцию, его нужно будет наблюдать амбулаторно недели две и выписать приём стабилизирующих нейромедиаторных лекарств. И ожидать восстановления памяти.

Я отстранёно смотрел на подспудно назревающий спор. Но он закончился мгновенно, когда Виктор Евграфович оглянулся на монитор осциллографического аппарата.

— Видите здесь эту полоску? У него усилился тета — ритм головного мозга. Эффект длительного сновидения в глубокой фазе. Так что сомневаться не стоит.

Виктор Евграфович, насупившись, промолчал. Видимо, у него было своё мнение на этот счёт.

В итоге меня оставили в покое и позволили выходить на верхнюю и среднюю палубу. Однако мне вменялось в необходимость появляться каждое утро на осмотр и приём лекарств.

Сегодня меня должны официально познакомить с кораблём и его экипажем. Заниматься этим поручили второму старпому Евграфову Петру Васильевичу. Появился он в полдень по корабельному времени, отчеканил шаг и представился:

— Второй старпом Евграфов Пётр Васильевич, по приказу капитана Антона Геннадиевича Астафьева, прибыл ознакомить вас, Виктор Иванович, с нашим кораблём.

— Что же ты так официально с ним, Пётр? — ласково промурлыкала Варвара Павловна. — Он ещё юноша и совсем недавно проснулся.

— Надо же поприветствовать нового члена экипажа, как по уставу полагается, — по-простецки улыбнулся старпом. — Скоро он станет частью команды флота.

— Тогда пожелаю тебе хорошего штиля и спокойного неба.

— Пожалуй, это нам не помешает в эпоху Большой Воды. Юноша, собирайся и пошли на свежий воздух.

Мы прошли вдоль верхней части палубы и поднялись в смотровую рубку. Здесь располагался капитанский мостик.

— Антон Геннадиевич, старпом Евграфов по вашему приказанию прибыл!

— Вольно Пётр. Прогуляйся до машинного отсека, а я пока проведу с юношей разъяснительную беседу.

— Так точно, Антон Геннадиевич!

Старпом вышел, капитан, будто нехотя, повернулся ко мне:

— Я вижу, что у тебя накопилось достаточно много вопросов. Я отвечу на них позднее. Сейчас я буду тебе рассказывать о тех вещах, которые тебе придётся здесь усвоить. Во-первых, после излечения ты официально поступаешь в команду нашего флота. По твоим умениям и навыкам мы определим тебя на будущий корабль. Хотя, я подчёркиваю, твоё место на данном корабле не постоянно. Во-вторых, в силу сложившейся природной обстановки изменились нормы поведения и некоторые этические установки в целом. В любом случае, ты имеешь право спросить, как правильнее и мудрее поступить в указанной ситуации.