Гарри выругался. Он отослал чашку на столик у входа и спрятал руки между коленей. Спрятаться бы целиком, но ведь не выйдет…

- Нет, только разом их всех накрыть. Замкнуть купол аппарации и выставить ловушку для магии, чтобы сердце не успели уничтожить.

- Да они его в толчок спихнут и все дела!

- Не спихнут, приятель. Живое сердце находится под специальными чарами. Во время операции мы будем внутри, ты выведешь из строя лампу…

- Разобью.

- Разбить ее хрен разобьешь. Если это артефакт, он тоже защищен чарами. Скорее, ты снимешь колпак и вырубишь слугу.

- И тут проснется целая толпа наркоманов!

- Проснется, и ты их вырубишь сонными чарами, одного за другим, пока они не пришли в себя.

- Да, только для этого мне тоже надо будет не спать! Я не знаю, отчего я сегодня проснулся, но не уверен, что нам в следующий раз так повезет.

- На этот счет можешь не беспокоиться. В аврорате нет тайной бригады для пыток, - Билл, чье полное лицо на глазах превращалось в худое, подмигнул, - но тайная комната с артефактами против разных видов магии найдется. Кроме того, ты забыл, зачем нарики туда приползают – опьянеть, расслабиться и видеть в снах райские сады с голыми тетками, у тебя-то другая задача, бодрствовать, потому ты и проснулся.

На словах «райские сады с голыми тетками» Гарри почувствовал, что краснеет. Но Биллу было не до него: тот, по счастью, наконец «полинял» полностью и занялся самолечением. Гарри Билл не доверял, и было почему – первый же раз, когда напарнику понадобилась какая-никакая колдомедицинская помощь, Гарри привычно впал в ступор. Вот и сейчас он судорожно восстанавливал в памяти нужные заклинания, следя за палочкой Билла, но в конце концов плюнул, ушел в свою комнату, лег на постель и, вытянувшись на животе, зарылся лицом в подушку. Он и так каждый раз, когда Билл проявлял при нем свой профессионализм, чувствовал себя никчемным, а сегодня это чувство близилось к отчаянию.

Он, Гарри, ничего не умеет, кто-то умрет из-за того, что они ровным счетом ничего не могут поделать, а единственная доступная форма общения со Снейпом – видеть его в наркоманских снах. Блеск!

В те дни, когда охота только началась, Гарри еще страдал идеализмом, но все его мечтания разбивались то об одну фразу Кингсли, то об другую. То у министерства не хватало средств, а когда Гарри предлагал их, оказывалось, что дело совсем не в этом, а в том, что доверять никому нельзя, и в том, что министру напрямую подчинялась только маленькая группа авроров, а все остальное надо было делать через главу аврората, который Кингсли терпеть не мог, и, вполне вероятно, сам был бывшим пожирателем, или как минимум сочувствующим, в овечьей шкуре. Обнаружить же, кто есть кто, во многих случаях никаких было нельзя. Во-первых, тогда пришлось бы подвергать допросу под Веритассерумом все министерство, и даже последнему идиоту было ясно, что после этого Визенгамот срочно соберется и вышвырнет Кингсли вон, а во-вторых, существовала та самая проблема с антидотом к Веритассеруму, из-за которой Кингсли уже раз пять восклицал: «Эх, Снейпа бы сюда!»

Кажется, Кингсли тоже верил, что если Снейп очнется, что-то неуловимо сдвинется, изменится к лучшему. Теперь, когда Гарри оглядывался назад, на прошедший год, ему казалось, что подспудно он всегда чувствовал, что не был один, что где-то был кто-то, готовый подхватить его в самый последний момент. Сейчас он тоже это немного чувствовал – тоненькую ниточку надежды, готовую вот-вот оборваться.

Когда Гарри, не вдаваясь в подробности, впервые поделился новыми проблемами с Роном, то услышал в ответ: «Тебе обязательно надо в аврорат! Если кто-то и сможет здесь что-то сдвинуть, то только ты».

Проблема была в том, что Гарри больше не хотел сдвигать. В одиночку – не хотел. Он знал, что не справится. Раньше ему везло, и, несмотря на все потрясения и испытания, его спину прикрывали все подряд – его спасала мамина любовь, самопожертвование Снейпа, точные схемы Дамблдора и самоотверженность друзей. Теперь… а теперь он вырос, стал взрослым, видимым и осязаемым народным героем, а не далеким мальчиком со шрамом в далекой школе, и теперь от него повсюду хотели куда больше, чем раньше. И даже с помощью дружеской поддержки он справиться с этим не мог. Он чувствовал, что если снова начнет за что-то бороться, то разрушит себя. Прямой путь помогал ему раньше, но в системе аврората и министерства нельзя было изменить что-то, идя напролом, здесь требовались особые знания, а еще связи, и если не справлялся даже Кингсли, назначенный министром и знакомый с этой системой уже тридцать лет, то о чем вообще могла идти речь?!

Вздохнув, он крепче вжался щекой в подушку. Внутри все чувствовалось так, будто на дне желудка плескалась холодная болотная жижа, от которой вверх, к горлу, поднимались горячие ядовитые пары. И было ясно, что так быть не должно. Даже если хозяин добавил что-то в смесь, это должно быть что-то такое, что не вызывает особо неприятных последствий. Ведь ему нужны и клиентура, и прикрытие. Впрочем, вспомнил Гарри, он мог отравиться из-за оборотного. И дальше наверняка будет хуже, но придется терпеть. Однако, ухмыльнулся он, если он будет видеть в наркотических снах Снейпа, наверное, это того стоит. Зевнув, Гарри пробормотал Нокс, и, совершенно позабыв, что он лежит на постели в одежде и ботинках, свил заклинанием кокон из одеяла и через полминуты уже спал.

***

- Так что бери только гавайскую, - объяснял Билл. – Организм привыкнет, и она будет действовать слабее, и тебе станет легче.

- Что-то я так не думаю, - пробормотал Гарри. К вечеру ему стало еще хуже, за день он так ничего и не съел, а теперь оборотное подлило масла в огонь и голова просто раскалывалась.

- Я бы и один сходил, - проигнорировал его слабый протест Билл, - но тебе вправду нужно к этой штуке привыкнуть.

- И откуда ты такой крепкий? – огрызнулся Гарри.

- Бурная молодость, - усмехнулся Билл. Он пил оборотное мелкими глотками, и тонкая впалая щека со шрамом от самого уха превращалась на глазах у Гарри в обвисшую и бородатую. – И вот еще, - отхлебнув в очередной раз, Билл поставил кружку с вонючей серой жижей на стол и призвал свою сумку, - держи, тебе привет от Кинга.

В руках у Гарри оказался шейный амулет, и тот его чуть не выронил – серый камень неправильной формы вращал совершенно живым глазом.

- Надень и не снимай. Пока он у тебя на шее, ты не заснешь, сколько бы дряни в тебя не впихнули.

- Угу.

- Ну пошли, что ли? – взлохматив волосы и критически оглядев Гарри, произнес Билл. – И дай нам Мерлин сегодня не ломать ног.

В курильне сегодня оказалось еще теснее, чем вчера. Зал был битком набит. Только койки в честь субботы стоили в несколько раз дороже, так что и для Билла, и для Гарри нашлись свободные места, в то время как бедняки сидели повсюду на полу, прислонившись к кроватям и друг другу. Билл отправился в сторону окна, а Гарри досталось место у стены, и он почти сразу об этом пожалел. Кровать была почти у самого выхода во внутренний коридор, а туалет, похоже, сегодня переполнился. Даже сильный запах смеси не мог перебить его стойкий аромат. Гарри, пытаясь спрятаться от него, вертелся и так и сяк, зарылся лицом в постель, но амбре чужих потных ног, исходившее от нее, как выяснилось при приближении к носу, оказалось ничуть не лучше. Разумеется, логичной вещью было пойти и посмотреть, нет ли места в ряду, где устроился Билл, и даже залезть на кровать к Биллу – они оба могли разместиться на ней полулежа лицом друг к другу вполне комфортно. Но Гарри не был бы Гарри, если бы не нашел другой выход – он содрал с шеи талисман и, затолкав его во внутренний карман, сделал одну за другой несколько затяжек и вскоре погрузился в блаженный сон.

На этот раз он начал путь с того же места, на котором сон оборвался в прошлый раз. Однако оттуда, где Гарри цеплялся за скалу, не видно было Снейпа, и он минут пятнадцать карабкался вверх, не зная, сможет ли найти его или только голые камни. Гарри исцарапал себе все руки, раз двадцать чуть не сорвался и один раз пребольно получил свалившимся сверху камнем в плечо. Наконец, сделав последнее усилие, он вылез на поверхность и лег прямо на тропинку, которая подходила к самому краю скалы. Ему казалось, что он не может сделать ни одного шага. А аппарировать на землях Хогвартса запрещено.