В тот январский вечер он долго плутал по всей Англии, запутывая след аппарации. Он дал себе слово не думать ни о чем, и теперь держался его. Люпин выпил зелье и закрылся в своих покоях. Все нужные чары, о которых передумалось со вчерашнего вечера, были наложены. Книги остались лежать на столе в лаборатории, дожидаясь его возвращения.

Первое, что сказало ему, что он поступил правильно, были расширенные глаза Ромулу, после того как Северус поднялся на третий этаж здания с огромными окнами и попросил охранника позвать архитектора из офиса 329. Северус не помнил, кто и когда еще смотрел на него с такой радостью, искренне и открыто, как… Лили. Интересно, потом, когда он сотрет Ромулу память, останется ли в ее закоулках хоть что-то от всего этого? Он подумал об этом в первый раз, но жалеть о принятом решении было нельзя. Слишком многое поставлено на карту. В том числе жизнь любого человека, кто будет связан с ним. Особенно – маггла.

Ромулу тут же отпросился, погода была тихая, без дождя или снега, и они пошли обратным маршрутом, как еще не ходили никогда – до того самого входа в парк напротив клуба. Всю дорогу говорил Ромулу: о своем новом проекте, о том, что они восстанавливают старое имение, и что он теперь там главный, и какие будут комнаты на первом этаже, и он не знает пока, куда перенести библиотеку, потому что из-за озера очень сыро. И что на самом деле все это вранье, что они так только говорят, чтобы он сам все сделал, и он совершенно запутался, потому что каждый хочет чего-то своего. И что они все видят это имение не таким, какое оно было, а как они нарисовали в своем воображении.

Но ты меня понимаешь, правда?

Северус слушал картавый голос и ловил себя на том, что улыбается.

А старые чертежи?

Эээ… если бы еще что-то сохранилось.

А что случилось с домом?

Ээм… рухнул.

Ясно. Тогда старые чертежи точно не нужны, - хмыкнул Северус.

Угу. Точно, - отвечал со смехом Ромулу. А потом опять погрустнел: - Но ты понимаешь, мама вроде как главная. И бабушка тоже. Но дом принадлежит сестре. А сестра ничего не хочет.

А почему нельзя послушать маму и бабушку? – они, не сговариваясь, свернули с главной дороги на боковую тропинку, и Северус присел на постамент гипсовой статуи. Ромулу устроился рядом и оперся на его плечо. Еще не стемнело, но фонари уже зажглись. Редкие прохожие, торопившиеся по домам после долгого рабочего дня, скользили по сторонам равнодушными взглядами.

Это все неправильно как-то, - сказал Ромулу со вздохом. – Потому что сестра должна решать. Она заслужила это имение как никто, я думаю. Дядя его выкупил, мамин брат. Его у нас не очень любят в семье. У него склочный характер. Ну он же герцог. Да еще Вильярдо. Хотя дедушка тоже герцог, но он с детства нам внушал, что титул нужно заслужить. Что это вообще ничто, погремушка. Что имеет значение только то, что ты делаешь. А герцог Вильярдо… В-общем, ты видел Эрнесто. Они с Эрнесто два сапога пара. Этот кого хочешь достанет, и тот… А сестра с дядей ладила, они переписывались постоянно, когда он уехал. Они даже виделись тайком, так, чтобы мама об этом не знала.

Тайком?

Ромулу помолчал.

– Во-первых, мама болела. Во-вторых, что-то он такое ей сделал не очень хорошее. Попробуй допытайся, что. У нас вся семья со своими секретами. Один крестный нормальный. И Эухения, на самом деле. С ней можно вообще обо всем говорить. Ну, а в-третьих, почему его не жаждут у нас видеть - жена дяди все время хочет убить мою сестру. В первый раз, когда она попыталась ее убить, он мог посадить ее в тюрьму, а вместо этого создал ей алиби.

Зачем она хочет ее убить?

Ромулу пожал плечами, и это движение передалось Северусу. Оба вздрогнули.

Зачем убивают? Ты можешь мне назвать хоть одну причину, по которой человека следует убить?

Враг, который нападает?

Врага можно обезоружить.

Не всегда, - осторожно заметил Северус.

Да… Не всегда… - вздохнул Ромулу. – Иногда мне кажется, что в этом мире так много ненависти, – пробормотал он. – Крестный говорит, что любовь преодолеет все. Но иногда… - он оборвал себя. – А Марта - ревнует. Сумасшедшая. Мы же испанцы, дикий народ.

Это точно. Чуть что, на дуэль друг друга вызываете, - заметил Северус, слегка отодвигаясь и разглядывая Ромулу. Легкий ветерок трепал его длинные черные пряди, обвивая мальчишеское лицо. «Как он еще молод!» - подумал Северус. В груди словно что-то сжалось.

Ромулу спрыгнул с постамента и встал напротив Северуса, руки в карманах. Он был все в том же достопамятном пальто, нараспашку, в джинсах и сером свитере, высокий толстый воротник подчеркивал красоту шеи.

Ты мне помешал тогда, с Эрнесто. Я даже не помню, поблагодарил тебя или нет, - сказал он, краснея. – Чувствую себя последним мудаком. Все это на самом деле выеденного яйца не стоило.

Да, не стоило, - мягко согласился Северус.

Ромулу отвернулся, переминаясь с ноги на ногу. Северус смотрел в его худую спину.

У меня даже воображения не хватает представить, что было бы… Он, конечно, придурок, но мама его любит… и я его тоже люблю. Она меня чуть не убила, - сказал Ромулу со смехом, поворачиваясь обратно. - Дала пощечину, представляешь? Кричала, что он меня в детстве защищал, а я ему чем плачу? – Он машинально потер щеку. – И это маму надо знать – я ее почти никогда такой не видел. Она всегда такая спокойная, холодная. В дедушку. У дедушки потрясающий самоконтроль. Он был шпионом во время войны.

Северус пристально посмотрел на Ромулу.

Ага. И он, и бабушка, и ее брат, предыдущий герцог Вильярдо. Бабушкин брат вообще был двойным агентом. Правда, после войны он, говорят, вел себя ужасно, и дедушка его убил на дуэли. Говорят, он был влюблен в его жену бабушку Миранду, а герцог ее бил и все такое. Но если бы ты видел бабушку Миранду, - Ромулу хихикнул, - она, кажется, сама бы убила любого, кто бы посмел ее тронуть. Но она классная, реально классная.

Северус прикрыл глаза. От многодневной усталости, от журчащего голоса клонило в сон.

Собственно, из-за этой истории я и решил… тоже… В детстве бабушкиными дневниками зачитывался. Романтика же! А теперь боюсь маме лишний раз на глаза показываться, переписываемся с ней пока что. Когда она злится…

Ромулу замолчал. Было слышно, как под его ботинком шуршит прошлогодняя трава.

А в тебе ведь тоже есть испанская кровь или арабская, - сказал он вдруг уверенно.

С чего ты взял? – резко спросил Северус, распахивая глаза.

По твоему лицу! Мы с тобой похожи, забыл? А Хуан Антонио говорит, что ты вообще как две капли воды похож на герцога, ну на маминого брата. Я его не очень хорошо помню, но Хуан Антонио часто с ним встречается.

Безмерно счастлив, - сухо сообщил Северус.

Да ладно! – сказал Ромулу. – Ну вот на что ты злишься? В этот раз я же ничего такого не сделал! Хуан Антонио только всего и сказал, что ты, по его мнению, интересный человек.

Я был бы тебе благодарен, если бы ты не обсуждал меня со своими братьями, сестрами и остальными родственниками. И испанской или арабской крови, к твоему сведению, во мне нет. Согласно семейному древу, все мои предки на десять поколений назад – англичане.

Ромулу присвистнул:

Десять поколений! Так ты тоже из дворян?!!

Мама, - неохотно сказал Северус.

Ну, по тебе, в общем, видно.

Безмерно польщен.

Ромулу вздохнул и сел рядом.

– Не сердись на меня, - тихонько сказал он, носом утыкаясь Северусу в плечо.

Северус подавил вздох:

– Я не сержусь, Ромулу. Просто не вижу смысла в том, чтобы обсуждать меня.

Ромулу внимательно посмотрел на него и, затаив дыхание, осторожно обхватил двумя руками, словно проверяя, как далеко может зайти. Северус вздрогнул, но отстраняться не стал. Ромулу облегченно выдохнул и положил голову ему на плечо.