Завтракать какие-то черти несут меня в Большой зал. Нет, разумеется, я знаю, какие. Мне просто необходимо посмотреть на Альбуса, мне нужно его увидеть, мне нужно, чтобы он улыбнулся или хотя бы кивнул, я должен это помнить, когда пойду. Нужно что-то новое, что-то, что не отделено от меня всеми недавними событиями, не запятнанное им. Мне, Сопливусу, тряпке, нужна решимость, которой нет.

Впрочем, Альбуса в Большом зале нет тоже. И либо он вообще не придет, либо мы разминулись – на столе перед его креслом пусто, ни выставленных приборов, ни кубка для сока, ни-че-го. Зато Филиус подозрительно весел, машет рукой, приглашая присоединиться. На щеке у него след помады, а проследив за его взглядом, брошенным на другой конец стола, я понимаю, в чем дело – Лианна Марч, хорошенькая преподавательница рун, рассказывает что-то на ухо Роланде. Видимо, последние новости.

Не говорю ни слова, только приподнимаю в удивлении брови. На лице Филиуса в ответ расцветает улыбка.

Я сделал предложение об ухаживании, Северус, - шепотом говорит он. – И оно было принято.

Вот как? – переспрашиваю. По тону совершенно непонятно, шутит или нет. - Поздравляю, - на всякий случай выдавливаю из себя.

Филиус тихо смеется и повышает голос до нормального, благо все остальные от нас на порядочном расстоянии:

Тебе тоже стоит завести кого-нибудь. А то ты слишком мрачно смотришь на жизнь.

Не знаю, почему это так задевает, и, прежде чем я успеваю остановить себя, яростно вышептываю:

С чего ты взял, что у меня нико?..

Прикусываю язык, мысленно ругаю себя последними словами и обещаю себе две? три? недели тренировочных упражнений на хладнокровие. Надо, пожалуй, сходить в запретную секцию и почитать про заклятия с фантомами. Буду учиться спокойно смотреть на… на мертвое тело Ромулу, например.

Филиус вглядывается в меня минуты две, прежде чем ответить:

Твое сердце неспокойно, Северус.

Потом усмехается:

Мне от гоблинов мало что досталось, кроме роста. Но моя бабушка была шаманкой, так что некоторые вещи я просто знаю. Тебе нужно решить твердо, друг мой, иначе ты застрянешь на полпути.

Нет, точно упражнения на хладнокровие… Я удерживаю злобное «А сам-то сколько лет?», зато неосторожным жестом сношу со стола кубок с тыквенным соком, он падает где-то по ту сторону стола, издавая замечательный звон, и мгновение спустя на меня уже пялится несколько сотен балбесов. Вот что бы им с пасхальных каникул возвращаться не в пятницу, а в воскресенье? И, конечно же, в первую очередь эти двое, куда ж без них? Поттер и Брокльхерст…

Ох, я так неловок, Северус, прости меня, - сокрушенно восклицает, спасая положение, Филиус. На столе тут же появляется новый кубок. Балбесы отворачиваются, мгновенно теряя интерес. Все, но не они. Ем и продолжаю чувствовать взгляды. Ложка в руке трясется – чтобы успокоиться мстительно представляю, как выкупал бы их сейчас в озере. За шкирку и с головой в ледяную воду. Десяток-другой раз. Обоих.

По счастью, через пару минут зал начинает пустеть, и Поттер вскоре уходит вместе с Уизли. Наши коллеги тоже расходятся, и в конце концов остаемся только мы с Филиусом.

Он подмигивает:

Не хочешь присоединиться после ужина за кофе с коньяком?

Давно уже этого не было. Со времен наших дуэлей, последняя из которых, кажется, была в октябре. И, наверное, еще долго не будет. После пасхальных каникул начинается суматоха подготовки к экзаменам. Старшекурсники, пинавшие балду все предыдущие годы, клянчат дополнительные занятия, да и зелий надо варить больше, чем обычно, – во-первых, при хорошей погоде на открытый воздух выползают даже самые ленивые и количество травм увеличивается, а во-вторых, заучки а-ля-Грейнджер с маниакальным упорством доводят себя до переутомления. Так что, пользуясь последним спокойным вечером, я бы с удовольствием посидел в гостиной Филиуса.

Но отрицательно качаю головой – после разговора с Ромулу я вряд ли буду в настроении видеть кого-то еще.

Благодарю, но нет. Уверен, твоя возлюбленная не откажется составить тебе компанию.

Кажется, у меня в груди целая кузница, и там бьет молотком по наковальне злобный маленький гоблин, искры летят во все стороны, обжигая, выжигая ребра изнутри.

Филиус смеется.

Я на ней женюсь, Северус, - заверяет он. – Вот увидишь, я на ней женюсь.

Почему-то я ничуть не сомневаюсь. Филиус идет собирать толпу в Хогсмид, а я спускаюсь в подземелья, проверяя по пути, не разлил ли кто-нибудь на лестнице розовые сопли. Кузница уже выгорела, и внутри теперь один пепел. Сплошной серо-черный пепел хлопьями, больше ничего нет.

Под моей дверью предсказуемо дежурит Брокльхерст.

Вопросы моего душевного состояния и здоровья мы тоже обсуждать не будем, - рычу в ответ на ее взгляд и, пресекая попытки вовлечь меня в глупую болтовню, отвожу ее в лабораторию. Главное, чтобы она хорошо делала свое дело, а остальное меня не интересует. Возвращаюсь в гостиную, варю себе какао, и едва успеваю сделать глоток, как в дверь начинают со всей дури колотить. Да, только этого для полного счастья и не хватало! Поттер.

Выхожу в коридор, тащу его за руку до кабинета и, захлопнув за нами дверь, тщательно проверяю чары. На нем, в кабинете, бросаю на всякий случай даже Хоменум Ревелло. Конфундус, конечно же, с Поттера опять слетел. Что ж… в конечном итоге я должен быть рад тому, что он ему не поддается, разве нет?

Какого черта вы здесь забыли? - спрашиваю.

Я знаю, что его интересует, поэтому ответ немного ошеломляет.

Мне про сову вчера рассказали. Вы в порядке? Вы кубок сегодня уронили…

И вы решили, что самое лучшее – прийти и посмеяться? - это правда единственное, что я смог придумать. Надо было бы резче, но я вижу - он действительно беспокоился. И меня вдруг сметает этим беспокойством. Он так похож на Ромулу, что я просто не могу…

Я? – он словно сам сомневается в своих словах. – Нет. Я просто хотел узнать, как вы… Вообще-то это не про сову, я слышал, как Макгонагалл и Хуч говорили, что вам на педсовете стало плохо и Помфри потом ругала Дамблдора из-за того, что он не освободил вас от дежурств. И Макгонагалл сказала, что у вас с сердцем плохо еще с детства.

Салазар, еще и это! Они, что, по школе ходят, размахивая моим диагнозом?

Поттер, уверяю вас, с моим сердцем все в порядке и смерти моей вы не дождетесь.

Совершенно очевидно, что он не верит, но не Обливиэйтом же в него кидать, в самом деле. Тем более, как мы выяснили, на нем ни одно заклинание не держится.

Кстати, это даже хорошо, что он пришел. До ритуала несколько дней, а Поттеру, одному из главных действующих лиц, про него совершенно неизвестно.

Пропустите тренировки на этой неделе.

Вскидывается:

Это еще зачем? Вы прекрасно знаете, что без меня никто не будет тренироваться! Хотите, чтобы мы проиграли, да?

Ну как есть идиот идиотом.

Вы мне нужны целым и невредимым к выходным. У нас пока есть дела поважнее, чем гоняться за снитчем.

А.

Ну слава Салазару, дошло.

И директору на глаза не попадайтесь, Поттер.

Очень не хочется думать о том, что он решит все же перестать доверять сальноволосому ублюдку и отправится отсюда прямо к Альбусу.

Качает головой и смотрит на меня так, будто ищет в лице какой-то ответ.

И тут вдруг мне кто-то словно сжимает руку возле запястья. Я подпрыгиваю с палочкой в руке, Хоменум Ревелло ничего не обнаруживает. А руку мою сжимает только еще крепче, и от этого горячо, и я только успеваю подумать, что это какое-то новое смертельное проклятие, действующее на расстоянии, и единственное, чем я в таком случае могу ответить (попробовать ответить!) – стихия, а в следующую секунду на Поттера обрушивается водопад. И не просто водопад, а как будто на него вылили с потолка полбочки воды с кусками льда.

Холодно же! – орет он, отплевываясь, и до меня вдруг доходит – это Поттер, идиот малолетний, «жал» мне руку.