Хорошо.

Ты не ответил мне, - заметила Эухения.

А, так это был вопрос? Нет, деньги не причина для отказа от женитьбы. – Он ухмыльнулся: - То ли я не настолько благороден…

По-моему, ты очень благороден.

Да ну? Когда я появился в твоей жизни, ты готова была меня растерзать, - усмехнулся Гжегож, перебирая зелья, оставшиеся на полках.

Я передумала. А какая причина была бы достаточной для отказа?

Склянка, которую Гжегож держал в руке, полетела вниз быстрее, чем кто-либо из них успел ее подхватить. Гжегож быстро уничтожил следы. Потом протянул Эухении два фиала.

Вот эти. Желтое вперед зеленого. Сразу же, как уничтожишь остатки предыдущего зелья внутри системы. И нет. Нет никаких причин для отказа, - поцеловав ей руку, сказал Гжегож с такой странной глухой интонацией, что когда он вышел, она еще долго думала, не сожаление ли было в этих словах.

Примерно через час пришел Ромулу. Он не стал подходить к постели, прислонился к закрытой двери. Эухения уже видела его сегодня, до чтения завещания, и что-то в нем ей не нравилось. Ромулу казался спокойным, слишком спокойным.

У тебя получилось найти своего маггла?

Нет.

У него был такой взгляд, что Эухения трижды пожалела, что спросила.

Я только зашел предупредить тебя.

О чем?

Марта позавчера напала на меня. Она хотела взять меня в заложники, чтобы ты пришла к ней. Мне удалось сбежать, случайно, но она все еще опасна. И у нее, как всегда, небольшая армия.

Черт! Почему это никак не кончится? – прошептала Эухения. – Как только со мной происходит что-то хорошее, тут же опять происходит что-то плохое.

Наверное, все мы хорошенько задолжали кому-то… Мне нужно вернуться к Рите, а то… - Ромулу открыл дверь и вышел.

Эухения вздохнула, посмотрела на капельницу, которая пока что не собиралась заканчиваться, затем сорвалась с места и побежала за братом. В доме герцога было куда меньше комнат, помещения маленькие, а лестницы – узкие, извилистые и опасные, по ним следовало ходить с большой осторожностью. Эухения окликнула Ромулу на середине пути и спустилась к нему так быстро, как только могла.

Что случилось? – спросила она.

Ромулу оглянулся на две закрытые двери, которые вели во внутренние помещения.

Хен…

Я же вижу, что что-то случилось, - допытывалась Эухения. – В понедельник ты был весь полон надежды, ты светился. А сейчас ты выглядишь так, как будто тебя убили еще три дня назад. И нет, вампиры выглядят куда лучше. Ну? – Она взяла его ледяную руку и, стиснув в своих ладонях, прижала к своей груди.

Я не знаю… Если бы ты узнала про человека, которого любишь, что-то очень мерзкое. Про его прошлое… Что бы ты сделала?

Так я и знала, что ты его нашел!

Неважно, — в голосе Ромулу вдруг послышались истерические нотки. – Что бы ты сделала?!

Я не знаю, - растерялась Эухения. – Я же не знаю, что это… Он кого-то убил или предал, или?..

Господи, я не знаю! Я ненавижу его! – Ромулу вытащил свою руку из ее ладоней и сжал плечи Эухении, не забывая оглядываться по сторонам. – Он говорит, что никого не убивал и что его оправдали, но в это так трудно поверить, - лихорадочно зашептал он. – Это все проклятие, проклятие Вильярдо, мы все несчастливы, все притворяемся друг перед другом. Мама несчастлива с отцом, Рита несчастлива со мной, я с ней, Соледад с Эрнесто, Эрнесто с Соледад и потом с Фелиппе, и Фелиппе с ним. Полина Инесса потеряла магию… Макс – Мэри. Герцог… тот еще подарок. Марта… Это никогда не кончится. Никогда! – Он сел на ступеньку, задыхаясь от сухих рыданий.

Тааак, - протянула Эухения. Она стояла над ним. Слишком узкая в этом месте лестница не позволяла ни сесть рядом, ни обогнуть его. – Сейчас ты встанешь, пойдешь в ванную и умоешься, Ромулу Вильярдо. Все это чушь собачья, про проклятья. Потом ты найдешь своего маггла и поговоришь с ним. Если он утверждает, что ни в чем не виноват, а ты ему не веришь, то в конце концов я сварю тебе веритассерум и ты выяснишь все, что тебе нужно. Вставай.

Ромулу издал долгий вздох и повернулся к ней:

Не надо.

Что не надо?

Не надо веритассерума.

Хорошо. Но по крайней мере пообещай мне, что поговоришь с ним.

Хен…

Что?

Ромулу встал.

Ты… совсем взрослая, - сказал он, вглядевшись в ее лицо, потом поцеловал в лоб и пошел вниз.

Эухения вернулась к дедушке, чувствуя, что сейчас произошло нечто ужасно важное. Правильное. Так надо было поступить.

Она слегка отодвинула край полога, который, упав, загораживал капельницу, и вдруг услышала тихое:

Госпоже Эухении незачем беспокоиться о госпоже Марте. Госпожа Марта не поймает госпожу Эухению, пока Мор жив.

Мор! – воскликнула она, с изумлением поворачиваясь к маленькому существу, которое материализовалось посреди комнаты, перебирая босыми грязными лапами. – Что ты здесь делаешь?

Жду ваших приказаний, госпожа, - он отвесил легкий поклон.

Но… почему? С чего вдруг мне отдавать тебе приказания?

Потому что я ваше наследство, госпожа. Ваш, - он усмехнулся, - покорный раб.

Покорного он напоминал не слишком. Эухения вспомнила, с какой неприязнью он смотрел на герцога.

Но каким образом ты оказался его рабом? Ты же даже не эльф!

Нет, не эльф.

И говоришь ты очень хорошо, как образованный волшебник.

Дома я был не из простой семьи, госпожа.

Тем более! Каким образом ты оказался у дяди?

Он спас мою жизнь, госпожа, взамен на то, что я пообещал служить ему. Так что жду приказаний.

Эээ, нет, так не пойдет! Если ты служил дяде, это еще ничего не значит! Я тебя отпускаю на все четыре стороны.

Я продолжаю ему служить, - усмехнулся Мор. - И буду служить, пока госпожа Марта будет опасна для вас.

А если она будет опасна для меня вечно?!

Значит, я буду служить вечно.

Но это же… так не должно быть!

Осмелюсь заметить, что госпожа еще достаточно молода для того, чтобы судить жизнь и что в ней должно быть и чего не должно.

На нее внимательно и серьезно смотрели живые умные глаза. Эухения открыла рот и снова его закрыла.

А, делай что хочешь, - сказала она.

Осмелюсь предположить, что в случае с другим слугой госпожа могла бы пострадать от такой формулировки.

Это очень мило с твоей стороны, - выдавила Эухения.

Госпожа устала и расстроена, - отозвался Мор. – Я не буду ее беспокоить. Но если госпожа захочет позвать меня, она всегда может назвать мое имя. Пока, поскольку мне не отдано никаких распоряжений, я буду присматривать за всеми, кого госпожа любит.

Он поклонился и исчез.

Эухения, ошеломленная, опустилась в кресло, взглянула на желтое лицо, затерянное в подушках. Для пущего сходства с покойником дону Риккардо не хватало только заострившегося носа.

Дедушка, ты не представляешь, насколько ты мне нужен, - пробормотала Эухения. – Ну неужели у тебя не найдется ни сколечко сил, чтобы вернуться к нам?

Ромулу был прав. Все в этом доме были несчастны, за исключением нее самой, и Эухения расплакалась, чувствуя вину и стыд. Где найти столько стойкости, чтобы смотреть домашним в глаза? Особенно теперь, когда она обласкана судьбой вдвойне? Эухения устала жить в нищете, но сейчас она бы с удовольствием поменялась местами с младшей сестрой. Но Гжегож был прав, характер у Ники был ужасный, и Эухения понимала, что от этих денег зависело благополучие всей семьи, восстановление былого величия. Наследства должно хватить, чтобы восстановить замок Севера и выкупить все земли вокруг него. Замок, ну, или его руины, принадлежали Ромулу, и теперь он мог осуществить свою мечту и больше не работать черт знает где, так далеко от дома. Эти мысли немного утешили Эухению. В конце концов третье зелье закончилось и она позволила себе задремать, и проснулась только тогда, когда, уже далеко за полночь, пришел Гжегож.