Он вежливо здоровался со знатью, пожимая руки или же кивая головой. Похвальные речи, ярые комплименты и восторженные взоры – так встречали освободителя. Гнет проклятых еретиков отныне закончится, ибо появился тот, кто остановит беспредел и бесчинства. Его сопровождал хромающий Коннингтон, находившийся в окружении своих бастардов, а также таинственный рыцарь, полностью закованный в доспехи и не произносивший ни слова. Причудливая свита, не подпускающая посторонних. Три шага – приемлемое расстояние для банального вопроса. Не стоит забывать главную цель их прибытия в некогда принадлежащий Баратеонам замок – месть. Уничтожить лживых изменников, предавших мечу своего сюзерена и его семью. Пора отвечать за содеянное перед Люцифером.

Вильгельм ощущал всепоглощающий гнев, отравляющий разум. Операция была под угрозой срыва из-за обилия тяжелых воспоминаний. Скрываясь под личиной стража, молчаливого и исполнительного, он был вынужден смотреть на улыбающиеся лица через маленькие прорези в шлеме. Лица, причастные к убийству его матери и двоих братьев. Они обменивались шутками и громко смеялись, не подозревая о том, что их ждет. Надвигающаяся буря грозила разрушить огромные корабли, сорвать паруса и унести обломки в открытое море. Поглощенный сладкими грезами, телохранитель короля вздрогнул, стоило публике расступиться, уступая дорогу аплодировавшему хозяину. Высокий, плечистый господин с грубоватыми чертами, выдающими весьма жестокую натуру, расплылся в странной усмешке. Бесцветные глаза говорили так же красноречиво, как и необъяснимый оскал. Взъерошенные каштановые пряди долгое время просмаливали, чтобы придать блеск.

– Ваше величество! Добро пожаловать в Оленьи Рога! – громогласным тоном заявил статный лорд Трант, раскидывая руки и демонстрируя бывшие владения сюзерена. – Место, которое ваш отец захватил ценой многих жизней. Он убил своих врагов, что приблизило его к трону. Надеюсь, вы запомните этот маленький урок, ибо история, как мы с вами знаем, обожает повторы.

Бурные овации пораженных слушателей не впечатлили бесстрастного Никлауса. Сохраняя невозмутимое спокойствие, он лишь пожал ладонь гостеприимного шакала.

– Позвольте представить вам моего старшего сына – Терри, – с этими словами отступник указал на юношу с длинными волосами соломенного оттенка и странным выражением лица. Видимо, их семейная черта – загадочная полуулыбка. – Несомненно, вы подружитесь. Он всегда мечтал стать рыцарем. А рядом с ним – его прелестная спутница и, возможно, будущая супруга.

Генерал перевел равнодушный взгляд на поклонившуюся девушку. По телу словно прошел электрический разряд. С нескрываемым волнением он подошел немного ближе, дабы отыскать огонек в глазах необыкновенного оттенка. Какая-то помесь тёмно-золотого и зеленого.

– Также прошу прощения за свою жену. Ей нездоровится, и она не смогла присоединиться к нам.

– Анна, я рад тебя видеть, – ощутив прикосновение некогда родного человека, Клаус задрожал от нахлынувших воспоминаний. Первая юношеская любовь так наивна и хрупка. Тогда, не обременённый цинизмом и чередой невыносимых трагедий, он дал то самое обещание вечности, которое не сдержал. Поцеловав тонкую ручку, венценосец почувствовал, как внутри всё наполняется каким-то новым, странным и неизведанным чувством. – Ты ни капли не изменилась. За столько лет.

– Вы знакомы? – поинтересовался Гектор, исподлобья наблюдавший за неожиданной идиллией. Резкий тон, коим он высказал свое подозрение, резанул стоявшего рядом Вильгельма по уху. Не желая выдавать свое присутствие, он все же рисковал раскрыть себя. Непроизвольно сжимая руки в кулаки, издавая глухое рычание из-под брони и широко вдыхая воздух через ноздри, он привлекал к себе внимание. В голове неумолимо всплывала одна картина: стоявшая на коленях женщина молила своего убийцу о пощаде. Она пыталась защитить единственного выжившего ребенка любыми способами. Маленький мальчик думал, что, прячась под кроватью, играет в игру, однако осознание пришло. Пусть и слишком поздно. Гектор, прошу тебя. Молю. Не делай этого. Мы все забудем. Обещаю, мы все забудем! Душераздирающий вопль – все, что он помнит из того покрытого мраком дня. – У вашего стражника проблемы?

Смысл сказанного дошел до Ланнистера не сразу – потребовалось меньше секунды, в течение которой он постепенно обрастал привычным безразличием ко всем живым и мертвым. Испугавшись лишь на мгновение, он быстро сориентировался и призвал на помощь догадливого Коннингтона. Тот, прочистив горло, приблизился к старому другу и покровительственным жестом увел его подальше от опасной точки кипения. Вместе они прошествовали через весь зал, беседуя о воистину потрясающем пире. Не следовало восхвалять тщеславного ублюдка, но другого способа отвлечь его, увы, не было. Столы ломились от вкуснейшей пищи, а разгорячённые дискуссиями вассалы призывали виночерпия чаще, чем требовалось. Шуты развлекали собравшихся, вино текло отравляющей рекой, а душещипательные песни обрывались на середине.

– Вы оказались правы, милорд, – блаженствовал Трант, наливая собеседнику больше пленительной жидкости. Впрочем, Грифон все равно выпьет ровно столько, сколько нужно. – Никакого якобы уцелевшего сынка Бернарда. Я специально наливал гостям самого редкого дорнийского вина, чтобы выведать необходимые сведения. И, вот уж сюрприз, никто не слышал о мальчишке. Никогда. Поэтому давайте выпьем за такой чудесный подарок. – Кубки соприкоснулись, но их содержимое уменьшилось лишь на половину. – Да и новый лидер пришелся мне по душе. Пожалуй, договориться с ним о долгосрочном владении Рогами не будет громадной проблемой.

– Будьте осторожны, Клаус очень восприимчив к ошибкам прошлого, – предупредил ветеран, выдерживая уничтожающий взгляд соперника. Нет, подонок должен знать, что его главный секрет давно всплыл наружу. – В особенности к предательствам. Да, вы же не думали, что все так просто? Доверие надо заслужить. Оттого настоятельно не рекомендую просить что-то, не дав ничего взамен. А вы явно не относитесь к той категории людей, которая отличается преданностью. Грязевая битва подтвердила это.

– Вы знаете, каков девиз моего дома? – полюбопытствовал клятвопреступник, давая новоявленному врагу, чью сестру он заколол двадцать лет назад, вспомнить парочку забавных фактов. – «Так заканчивают наши враги.» А знаете, почему именно такой? На моем гербе удобно расположился висельник. А замок носит гордое и прозаичное название Виселица. Полагаю, вы уловили намек?

Похлопав товарища по плечу, сир на миг остановился, усиленно вглядываясь в знакомое лицо. Хищная усмешка тут же взыграла с новой, удвоенной силой. Устремившись к крайнему столу, наводненному истинными аристократами, Гектор поприветствовал внимающего рассказу Келвина и протянул ему руку.

– Хорошо отдыхаете? – Южанин любезно поблагодарил за такое радушие, после чего указал на свою жену, сидящую немного левее. – О, не стоит, мы с ней знакомы. Рад встречи, Клэр. – Побледневшая женщина старалась уклониться от зрительного контакта с ненавистным мерзавцем, но тот поцеловал ее в лоб. Легкое замешательство мужа не смутило нарушителя покоя. – Давно не виделись. В детстве были лучшими друзьями. Мы даже какое-то время встречались. Минут пять, думаю. Но прошу прощения, кажется, мое присутствие жутко необходимо сыну.

Келвин скривился, но не придал особого значения сказанному, в то время как Клэр, извинившись, поспешила выйти из-за стола. Подавляя эмоции, она толкнула по дороге обернувшегося кавалера, но совершенно забыла извиниться, чем взволновала мужа. Мысленно проклиная себя за слабость, леди Кокшо опустилась на одинокую кушетку в темном углу непроницаемого коридора и учащенно задышала. Бешеное сердцебиение нарастало и нарастало. Спустя минуты, тянувшиеся дольше любой вечности, она оказалась в объятиях единственного любимого человека. Какая нестерпимая боль, разрывающая изнутри. Но она не плакала. Пообещала себе, что не станет делать этого ни при каких обстоятельствах.

Непрекращающиеся вопросы все же требовали ответов.