- Адмирал, нет ли вестей с бурных потоков? – поинтересовался радостный мститель, до этого переступивший через корчившегося на земле священника в порванной рясе и выжженном на теле клейме в виде креста. – Нашли многострадального товарища? – отрицательный жест был воспринят раздраженным Волком как немой укор. – Наш общий приятель, судя по всему, дезертировал. Ну да ладно. Ты сегодня сам не свой. С чем связано такое поведение?
- Ни с чем. Абсолютно, - равнодушным тоном заявил восседающий на коне ублюдок. Брезгливое выражение читалось на изуродованном лице, но оно закрыто от взоров мнимых друзей. Такая цель и преследовалась. Желая переменить тему, изгнанник не стал размениваться на мелочи. – Пожалуй, данный регион ты тоже потерял. Досадно. И куда теперь подашься?
- Ты хотел сказать – куда мы подадимся? – переспросил Антихрист, не обрадованный заменой местоимения. Переглянувшись с Уэйнвудом, он лишний раз убедился в том, что никому доверять нельзя. – Ну да ладно, не так важно на самом-то деле. Я слышал об отряде своего старшего племянника, медленно двигающегося к Мели. Перед тем, как мы покинем сей живописный край, я хочу немного отыграться за произошедшее. Убийство младшего брата Клауса мне маловато. Следует хорошенько позабавиться. Но сперва нужно довершить одно дельце. Приведите ко мне неудавшегося пленника.
Подхалимы с удовольствием проводили недовольного Фоулера, бурчащего себе под нос ругательства, прямиком в лапы главному стервятнику. Поглаживая одной рукой норовистого буланого мустанга, ранее принадлежавшего самому монарху, Гэбриэль скалился на подошедшего. Другая ладонь покоилась на эфесе украденного клиника. Реми, издали заметивший это движений, напрягся всем телом и сбавил темп. Будучи дядей одного из роялистов, он представлял собой угрозу, а угрозы надо устранять. А жаль. Хороший советник, хотя жадность изредка досаждала. Увы, распространенный недостаток среди высокого сословия гордецов.
- Что же, Реми, ты верно служил мне. Застал многих сторожил. Алломера, Джагуара и других. Но об их судьбе ты знаешь, нет смысла разглагольствовать на эту тему – по мере приближения к трагическому финалу улыбка дорнийца становилась все шире. – Ты попал в плен. Ты предал меня. Ты предал Легион. Идейность срока годности не имеет. К сожалению, у ее приверженцев он есть. Девиз твоего дома – Воспарим! Думаю, в этом есть некая ирония.
Вместо предполагаемой мольбы о пощаде и ожидаемого удивления присутствующие расслышали громкий, одухотворенный смех. Пригладив черные волосы назад, лорд Посыльного Холма взглянул на смутившегося Отшельника. – Остерегайся. Также он поступит и с тобой, когда ты перестанешь быть нужным.
Не собираясь так просто расставаться с жизнью, южанин, дождавшись подходящего момента, кинулся на замешкавшегося Предводителя. Не успев поднять клинок, он не справился с равновесием и рухнул в грязь. Разъяренный Брего, почувствовавший на неосёдланной спине наездника, замахал мощными копытами и ринулся напролом. Изумленные нечестивцы в ужасе отпрыгивали назад, проклиная изменника. Но даже им не пришло на ум броситься следом за беглецом, обладающим ценными для врага сведениями относительно дальнейших планов чертовых ублюдков.
Созидание
Отряд под командованием юного Хранителя Севера задержался в пути. Достаточное количество недель ушло на зачистку окрестностей – многие разбойники, сбежавшие из-под гнета умалишенного монаха, принялись грабить поселения и забирать чужой урожай. Пришлось уничтожить как минимум четыре крупные шайки, а затем гонять разбежавшихся трусов по лесам и полям. Не рискуя выдавать свое местоположение и подвергаться опасности, корпус спустился в долину. Увлекшись созерцанием горных возвышенностей, освещенных солнцем и испещренных тенями от сосен, растущих по их склона, Стефан редко перекидывался парой фраз с ехавшими рядом солдатами.
Блаженствуя на свежем воздухе, не отравленном ядовитыми парами жестокости, сир Амбер предпочитал игнорировать нескончаемую болтовню напыщенных кавалеров верхом на породистых иноходцах. Три сотни бравых ребят, переживших множество битв, следовали за временным командиром. Некоторые из них принадлежали ко все еще не вымершей породе тщеславных глупцов, хвастающихся числом убитых в боях. Оживленная беседа продолжалась до тех пор, пока ветеран, сопровождающий юнцов с самого Логова, не приказал всем замолчать. Чуткий слух опытного разведчика смог уловить незначительные колебание, вызвавшие оправданные подозрения. Задержав коня, Догетт прислушался.
Никаких сомнений – протяжный свист, едва различимый для человеческого уха, дал о себе знать. В мгновение ока железный наконечник стрелы пронзил горло конника, упавшего вниз и забившегося в агонии. Общая суматоха помешала скооперироваться и ответить на действия противника, появившегося из ниоткуда. Дисциплина мертва. Оставалось защищать собственную шкуру и молиться избежать лучников.
Как могли они не предвидеть засады в таком тихом местечке? Сочетание неровной местности и крутых склонов идеально подходило для ловушки. Осознав свой промах, Волк отдал приказ немедленно организовать круг и обороняться. По одиночке их всех перебьют за пару секунд. Но испуганные щеголи, ранее вещавшие о своих громких победах, не слушали распоряжений лидера.
Поэтому они падали с охваченных страхом лошадей, в чьи тела вонзались стрелы. На чудесное спасение нечего рассчитывать. Приготовившись отражать нападение сотен безбожников, устремившихся вниз по откосам, Старк достал фамильный меч. Солнце не обращало внимание на творившийся беспорядок – ему плевать. Один из еретиков на полной скорости влетел в несчастного белого жеребца, опрокинув его на землю.
С нескрываемым чувством превосходства Лжепророк, облаченный в золотую кирасу и черный плащ, соскочил вниз и подошел к распростертому в грязи племяннику. Глаза одинакового стального оттенка встретились. Одни выражали ненависть, другие – ту незабываемую сладость от скорой победы. Занеся орудие над головой поверженного юнца, Гэбриэль намеревался сократить популяцию детей родного брата.
К счастью, острая сталь не достигла цели, а лишь царапнула по железу, вследствие чего раздался омерзительный скрежет. Неожиданный гость, решивший посетить их маленький праздник, успел не только спасти жизнь молодому лорду, но и убить двух врагов. Бывший десница не часто держал оружие в руках – скорее всего, он и сейчас выглядит довольно глупо. Откинув темно-каштановую прядь с морщинистого лба, Темплтон сделал пару шагов назад. Плотоядное животное, именующее себя самыми изощрёнными прозвищами, хищно облизнулось. Между ними еще не было дуэли. Ни разу за всю историю существования шаткого перемирия. Выпрямившись, оппоненты с минуту разглядывали друг друга.
- Мой взор не обманывает меня или я действительно являюсь соперником одного из легендарнейших бойцов на планете? – язвительным тоном осведомился каратель. – Нет-нет-нет, я недостоин такой чести. Когда мне было десять, я с упоением слушал истории о великой Звезде Востока, убившей дюжину отчаянных храбрецов. И посему не мне рушить свои детские мечты. Но я знаю человека, который сделает это за меня
Уступив место печально известному охотнику за головами, властелин утраченного и полуразрушенного мира эффектно развернулся, однако не смог далеко уйти – боец в серебристой кирасе с тремя воронами, летящими вдаль и уносящими с собой сердца, возник перед Волком также внезапно, как и нанес сокрушительный удар. Выдержать натиск было практически невозможно. Кубарем покатившись по холму, цареубийца не без яростного рычания сорвал с себя изорванную материю, мешавшую двигаться. Младший Корбрей, в свою очередь, весело рассмеялся, после чего ринулся на самого желанного для виселиц мерзавца. Изгнанный Орсон не надеялся найти поддержки в лице такого таких же отверженных от общества. Но ему удалось. Заподозрив шурина в нечистой игре, он без колебаний ушел в отставку, а потом исчез на несколько дней.
Собрав предостаточно доказательств в отношении так называемого родственника и разрушителя священных семейных уз, Темплтон перешел в контрнаступление. Змея притворялась другом. Придется раздавить гадину. Их клинки столкнулись, создавая невидимый барьер. Оглушающий звук сопутствовал двоим бешеным быкам. Конная сшибка, происходящая на фоне грандиозного поединка, мало волновала их. Вопли и взывания к Господу заглушались неистовым сердцебиением. Никаких слов, никаких эмоций. Ничего, кроме звенящего железа и слабой полуулыбки, сквозившей на лике изменника. Насквозь пропитанный фальшью, он даже здесь, на поле брани, вел себя лицемерно. Лживая гадюка, источающая ядовитые речи. Он сумел обмануть многих. Но теперь все кончено.
