========== Кровавая корона ==========
Jamala - 1944
James Vincent McMorrow - Wicked Games
Созидание
Кузнецы работали над ней несколько дней и ночей. Золотая корона, усыпанная едва ли не самыми красивыми черными алмазами – под стать души носителя – и красным рубином, превосходящим другие камни по величине и изяществу. На острых зубцах виднелись головы разных тварей, скаливших зубы, а меж тонких линий, сплетенных друг с другом, виднелись маленькие зеленые розы и яшмовые солнца, закрепленные тонкими бледными веточками и копьями. Ее положили на пьедестал, неподалеку от престола – символа неоспоримой царской власти.
Ведь он, пока что, лишь самопровозглашённый правитель Беленора. Торжественная церемония должна была состояться после трагической гибели Майкла, именуемого Разрушителем, однако гражданская война и угроза в виде сумасшедших еретиков не могли быть проигнорированными. Собрав достаточно сил для противостояния всем дерзким врагам, Клаус окончательно вознамерился укрепиться на троне, коей давно похоронили на дне Рубинового моря. Столица, обратившаяся в горстку пепла, уже не обеспечит покой родовитых господ, жаждавших лицезреть законного командира, за которым они пойдут на верную смерть.
Поэтому коронация состоится в Речной Мели, где одно поколение рода Талли не так давно сменило другое. Сухопарый священнослужитель произнес гневную тираду, не забывая отчаянно жестикулировать и выставлять вперед огромный крест, отвергая ложных идолов и алчных искусителей. Опустившись на колени перед Небесами, как выразился сам пастырь, непризнанный Богом монарх склонил голову вниз. Тяжелая ноша ложилась на дрожащие от холодной воды плечи – его окропили святой водой – а с ней пришла и большая ответственность за судьбы тех, кто верил к него до конца.
Ветер проникал в Ущелье Финна, названное в честь павшего героя, в результате чего угрюмое завывания провожало шествие. Солнечные лучи не согревали продрогшего мальчишку, сжимающего пальцами край плаща. Дневное светило укрылось за тучей, не одаривая идущего своими ослепительно-соблазнительными улыбками. Впрочем, иначе не могло быть. Разве заслужил он криков радости и беззаботного пира на весь мир. Сапоги неприятно чавкали по влажной почве, а материя волочила по грязи – да, вчерашний оглушительный ливень с грозой вряд ли можно считать добрым знаком.
Гвардейцы встретили их у опущенного моста, предусмотрительно держась за мечи, чтобы предупредить любое нападение. В помпезных доспехах, отливающих золотом, больше не было нужды. Эпоха роскошных пирушек и каждодневных банкетов также подошла к концу. Пора свыкнуться с мрачной, бесцветной реальностью. Крестьяне и фермеры, церковники и кавалеры – все они наблюдали за шествием будущего. Пусть оно не обещает принести долгожданную радость, однако наличие оного уже лучше, чем ничего. Суровые лица, с наложенными на них отпечатками ужаса, начали сильно действовать на нервы.
Скрывшись за массивными каменными стенами, кронпринц, ставший им буквально на пару часов, оглянулся. Толпа прижималась к громадным колоннам, образовывая некий проход. Гордо вздернув подбородок, первенец семейства Львов направился к нескольким ступенькам. Мысленно посчитав их, он остановился на символичном числе восемь. Затем предстояло ловко развернуться, окинуть взоров собравшихся в главном зале людей, после чего осторожно опуститься на жуткое неудобную замену престола. Железный аналог, покрытый изувеченными клинками, был комфортнее. В детстве пятеро братьев часто бегали вокруг него и изредка садились, когда никто не видел. Угнетающая тишина царила в помещении.
- Ныне провозглашаю Клауса из дома Ланнистеров, первого этого имени, королем Беленора, Защитником Государства и Лордом Окраины, - дряхлый старец не забывал повышать голос в нужных местах. Закончив свою короткую речь, он бережно принял корону из рук склонившегося рыцаря и, подойдя вплотную к застывшему в нервном ожидании юнцу, водрузил символ власти на опущенную голову. - Long may he reign!
- Long may he reign! – хором повторили стоявшие у подножия возвышенности. Народ, его верноподданные, становился на колени и приветствовал законного короля. – Long may he reign! – извлекаемые из ножен мечи издавали омерзительный скрежет, но их владельцев это мало интересовало. Крики эхом разносились под сводами.
Разрушение
Обезумевшие от страха жеребцы взвивались на дыбы и выламывали двери в сараях. Пламя объяло конюшни, дома и церквушки. Люди выбегали из подожженных хибар, но встречали смерть от вражеских топоров. Еретики захватили очередную деревню. Великий Лидер потребовал золота, железа и резвых лошадей для армии. Снабжения из Дорна прекратились, а Северная граница ныне принадлежала поганым роялистам – представителям Рая. Девушки, выскакивающие наружу, мгновенно оказывались в лапах самых жестоких хищников на земле – мужчин. Добычу насильно вытаскивали и прижимали к близлежащим заборам. Вопящих детей топили в речке.
Адский смех веселящихся демонов вызывал непроизвольные ассоциации с Адом. Но Люцифер, владыка грешников, не наслаждался очаровательным зрелищем с высоты трона, выложенного черепами, при этом отпивая свежей крови из бокала. Наоборот, он принимал живейшее участие в поджигании – то, чего не делал никогда ранее. Нет. Он свихнулся. Вылизывая алую жидкость с тонкой полоски лезвия, палач хохотал во все горло. Безбожники выволакивали жертв за ноги, раздевали на перекрестках и, не думая о рыдающих возле стены малышах, насиловали их матерей. Дерево ссохлось и обуглилось, источая аромат горелой плоти.
Некоторых заперли в деревянном храме, поставили балку на врата и подпалили само строение. Душераздирающее визжание заживо горящих жителей возбуждало. Звери стремились пожрать все, перегородившее путь к несуществующему могуществу. Они не боролись с первобытными инстинктами. Победить слабого соперника, заковать в цепи и вырвать душу с корнем. На несчастных коней накидывали веревки и уводили к перепуганному табуну, а крупный рогатый скот погнали к стоянке около болот. Не стоило проигрывать в той схватке, не стоило позволять себя видеть вторую сторону Пастуха. Безумие отражалось в сероватых глаза проповедника ложных истин, а шрам внезапно стал причинять нестерпимую боль.
Над позорным столбом, установленным в центре улицы и обложенным хворостом, прикрепили табличку с лаконичной надписью Они поклонялись Львам. Не стоило так опрометчиво выбирать себе богов. Первого невинного тащили пятеро человек, ведь он не хотел сдаваться. Но слишком поздно. Привязав окровавленное тело к толстому бревну, верещавшего беднягу зажарили, словно кабана. Кожа пузырилась и лопалась, а неумолимый огонь все продолжал терзать обуглившиеся кости. Усмешка мелькнула на удовлетворенном лице Лжепророка, не перестававшего облизываться. Никакому глупому мальчишке с претензиями на святость не побороть Легион мерзавцев. Вряд ли ему удастся собрать хотя бы пятую часть той армии, что контролировал Гэбриэль на протяжении полугода.
Шокированный Даниэль, прискакавший по первому зову вождя, резко остановился перед разверзшимися пучинами. Ужасающая картина потрясла воображение такого опытного воина, каковым он являлся. За всю свою сравнительно долгую для рыцаря ночи жизнь ему довелось лицезреть разные проявления человеческого изуверства. С самого начала он, наслышавшись о сомнительных подвигах старого друга, отказался вступать в кампанию по мнимому освобождению Беленора от тирании Ланнистеров. Тем не менее, по мере возрастающей одержимости Старка, солдат постепенно терял веру в справедливость его деяний. Придержав смоляного жеребца, северянин глухо зарычал от собственного бессилия. Он мог убивать дородных мужей, но истязать тех безобидных созданий, что не могут постоять за себя – высшее проявление лютости.
Подсознательное отвращение к трусливым шакалом взяло верх. Повернувшись, сир Мандерли обнаружил бывшего союзника Львов, если он вообще был им когда-либо. Тот с вежливой полуулыбкой осведомился, все ли в порядке, на что Всадник угрюмо фыркнул сквозь непроницаемый шлем, но ответил без колебаний. Кулаки охотника за головами, если он изначально являлся им, были обагрены чужой кровью – минуту назад он расколол череп одному из фермеров. Приглашая принять участие в веселых забавах, Кристофер достал белый платок, вышитый зелеными нитями, и протер меч. Забавно. Сестра подарила сей атрибут на именины. Кто бы мог подумать, что именно такое применение столь щедрому дару найдет злополучный предатель.
