- Нет! – взревел обезумевший король, ставший свидетелем гибели родного брата. Не веря в случившиеся, пораженные львы позабыли о своих оппонентах и развернулись на полоборота. Сам Клэнт, метивший в другого, не сразу осознал причину молчания. Кристофер, сообразивший быстрее, громко расхохотался и пнул ногой застывшего в странной позе смертника, в результате чего тот рухнул на руки командира. – Зачем? Зачем ты это сделал, идиот? – душераздирающий крик Ребекки оглушил на минуту. Или целую вечность – сколько прошло времени? Все слилось воедино. Двух не стало, осталось три. Пророчество не лжет. Зарычав от безысходности, повелитель пустоты сжал фамильный клинок и медленно поднялся на ноги. – У вас не получится. Еще ни у кого не получилось. Ни у отца, ни у гвардейцев, ни у вашего полоумного вождя. Мое выживание будет преследовать вас и в загробном мире. You will never destroy me!

Будто сорвавшись с прочной цепи, монстр кинулся на двоих мучителей. Уэйнвуд, так недооценивающий способности импульсивного ребенка, отлетел в сторону во время мощного столкновения. Рисвелл, не ожидавший такой реакций, поспешил скрыться на подвесном мосту, шатающимся над водной бездной. Его построили, чтобы народ мог беспрепятственно переходить через ущелье. Но хлипкий веревочный мост вряд ли был предназначен для борьбы. Послав к черту поверженного Всадника, младший из генералов накинулся на другого еретика, не успевшего опомниться от удивления. Гэбриэль заранее предчувствовал развязку, но не предполагал, что все закончится таким образом. Схватив докучливого принца за горло, монах не стал утруждать себя, а просто сбросил его вниз. К счастью, один из каменных выступов оказался кстати и, можно сказать, спас Элайдже жизнь.

- Везучий подонок, - фыркнул Лжепророк, оставивший затею убить побольше Львов. Вместо этого он запрыгнул на своего вороного жеребца и умчался прочь, игнорируя стоны обездвиженного Борелла. Тогда Даниэль понял всю бессмысленность данного предприятия. Увернувшись от очередного удара, изгнанник быстро ретировался, не забыв об израненном товарище.

Выпад за выпадом, скачок за скачком – тот, кто именовал себя Голодом, не мирился с поражением. Рубанув по слабой веревки, северянин заставил мост накрениться, но и это не помешало дуэли. Никлаус бился, как разъяренный зверь. Они предупреждали о чудовище, прячущимся за красной дверью. Все кончено. Плотно сжатый кулак уже настиг лицо трусливой змеи, разбив губу. Упав на колени, лорд оперся на канаты, не забывая выплевывать кровяные сгустки. Ярость, внутреннее бессилие, страдание – все было вымещено на безбожнике. Решив довершить начатое, Ланнистер нацелил орудие в приоткрытый рот врага, однако тот вцепился голыми руками в острейшую сталь. До самого последнего вздоха он боролся за свое никчемное существование, до глубочайших порезов, начавших кровоточить.

- Ты… Ты никогда не чувствовал боли, верно? Почему ты не чувствовал боли? – кожа задержала металл. Трясущиеся ладони постепенно отдаляли острие.

- Боль чувствуешь всегда, малыш, но ее не нужно бояться, - прошептал сумасшедший из отдаленного уголка Севера. Нащупав свой клинок, Клэнт намеревался утащить за собой всемогущего служителя Рая. – Боль, печаль, потери, смерь – все это хорошо. Да, хорошо. – с этими словами он оттолкнул загипнотизированного монарха и ударил по плечу, напоровшись на доспех. – Ну же, Клаус, давай, умирай. Одно небольшое усилие и все будет позади! – отпрыгнув назад, Рисвелл накренил мост. Раздавшийся треск и порванная веревка указывало на приближение конца. – Мертвым быть изумительно, Клаус! Никто тебя не достает. – размахивая оружием в хаотичном порядке, северный демон ощутил сокрушительный толчок. Выбитый меч исчез в водном потоке, а его хозяин повалился на деревяшки. – Кто же ты такой, черт возьми?

- Кто я такой? – переспросил несомненный победитель, явно задумавшись. Они были на середине раскачивающегося моста, угрожавшего вот-вот оборваться. – Не знаю. Я нечто иное. Какая-то разновидность монстра. Не лев, не волк. – развернувшись, он мысленно считал шаги, пока не оказался на другой стороне. – Ты можешь называть меня Пастухом Солнца. – лучи небесного покровителя щекотали небритую щеку. Сир приподнялся на локте, наблюдая за действиями государя, который занес орудие над канатом, сдерживающим проход от окончательного разрушения. – Удачно поплавать, ублюдок.

Извергая тысячи проклятий, злодей погиб в Адовых пучинах. Как в том кошмаре про коня, сжигающего все на своем пути. На разумеется. Кристофер, не собирающийся на плаху за измену короне, вскочил на игреневого скакуна и, попрощавшись с любовью всей своей жизни, а также извинившись за причиненные неудобства, отступил в лес. Он также совершил доброе дело и помог бывшему заключенному подняться в седло. Вместе они скрылись из виду за ближайшим поворотом.

Церберы забыли обо всем. О залитой кровью траве, о переломанных щитах, о серьезных ранах и порезах. Финн не двигался, лишь прерывисто дышал и умолял не бросать его во мраке. Он помнил, как они сбежали из Гавани, оставив его в полнейшем одиночестве. Рубец загноился, шея словно горела. Элайджа, с трудом вскарабкавшийся наверх, подбежал к умирающему и прижал к земле, чтобы тот не двигался.

– Не бросайте меня одного, – взмолился принц, чувствуя неумолимую длань смерти. – Прошу вас. Не надо. – Ребекка, сдерживая душившие слезы, схватила брата за руки и согревала в своих теплых ладонях. Дрожавший Кол убрал завитки каштановых волос с горящего лба. Поймав на себе благодарный взгляд, он вздрогнул и покраснел. Вода не помогала снять жар. Уставший король, подволакивающий ногу, добрался до места всеобщий скорби и рухнул на колени. Вцепившись в локоть первородного, Финн тут же застонал. – Я боюсь. Я не хочу умирать. Но я горд тем, что смог спасти твою жизнь и наконец-то оказать услугу всем вам. Сегодня я увидел это ваше “Всегда и навечно”. И я…- его лихорадило. Жадно глотая воздух, он медленно терял связь с реальностью. – Пожалуйста, не бросайте меня в той комнате. Там темно.

– Брат, я рядом, – обещала сестра, не давая ему уйти без поддержки. – Ты не один. Мы рядом. Мы рядом. Мы с тобой, слышишь? Мы с тобой. – они закрыли глаза, не в силах подавить рвущиеся наружу эмоции. – Я люблю тебя. Мы скоро встретимся с тобой на Той Стороне и обязательно перечитаем нашу любимую сказку.

Солнце уходило в мир иной, провожая душу погибшего. Умиротворенный сын уже не сожалел о предательстве. Лучи последний раз коснулись некогда прекрасного лица с безмятежной улыбкой. Джина, заключившая брата в объятия, не переставала корить себя за случившиеся. Она должна была догадаться раньше. Белфаст поднялся, начав готовить погребальный костер. Тело сожгли с наступлением сумерек. Красное знамя с золотым львом водрузили на одно из скал, как вечное напоминание о бесстрашном и доблестном воине, не боящимся самопожертвования во имя тех, кого он любил.

– Ты сопротивлялся тому, во что тебя превратило время, - останки третьего ребенка Майкла и Эстер были собраны в маленький мешочек, дабы преждевременные порыв ветра не унес их в неизвестном направлении. Элайджа развеял прах над обрывом, не жалея ни о чем. – Теперь ты свободен, Финн.

– Я годами презирал тебя. И даже сейчас это не изменилось, - Кол смахнул слезинку, а затем извлек горсточку сероватой пыли, пропуская ее сквозь пальцы. Флаг поддался слабому дуновению и изменил положение. – Но мне ведома твоя мука, брат, потому я надеюсь, что ты сможешь обрести покой в бездне.

– Когда я родилась, ты подарил мне подарок. Ты стал моим первым другом. А сегодня ты подарил мне мою жизнь, - надломленным голосом произнесла Ребекка, плача над мешочком. – И моих братьев. Вместе. Пускай на мгновение. Спасибо тебе. Всегда и навечно, брат. Пока эта вечность не кончится.

Клаус долго не знал, что сказать. Дрожащий подбородок выдавал, а непроизвольные движения мышц раздражали. Глядя на колыхающийся стяг Ланнистеров он склонил голову и высыпал содержимое мешка вниз: – Помни. За тебя отомстят.