Очередное пророчество. Но о ком речь на сей раз?

Внезапно раздавшееся лошадиное ржание заставило обернуться. Прекрасный белый жеребец пронесся мимо. Наездник не оглянулся, продолжая мчаться в пустоту. Держа наготове лук с натянутой стрелой, он хотел поразить вестников, но поехал дальше. Серебристая материя покрывала его спину.

Следующим был всадник с мечом, размахивающий им, словно флагом. Рыжий иноходец отказывался подчиняться хозяину и шел в своем направлении. Война. Она всегда непредсказуема.

Вороной мустанг буквально воспарил над прочими, высекая искры. Им управлял человек, несший весы в правой руке.

Шествие замыкал бледный зверь с пустыми глазницами и дряхлым телом, едва волочивший ноги. На нем сидел мертвец без кожи, орудующий косой.

– Внук мой, ты должен найти тех, кто направит тебя, – произнесла Далия, скрывшись за мощным стволом умирающего дерева, пострадавшего от косы Смерти. – Запомни: пес – преданный слуга. Рысь – самоотверженный защитник. Красная тварь – верный друг. Сломленное древо – одержимый союзник. Звезды укажут тебе путь. Чудовище из морской пучины избавит тебя. Берегись монстра за красной дверью!

***

Форт Сангард раскинулся на живописном лугу, среди высоких холмов и бурных рек. Плодородие земель помогало дому Бракенов переживать суровые зимы и сбывать товар по другим городам. Многочисленные деревья, когда-то защищавшие крепость, были вырублены неблагодарными поколениям. На их месте возникли города и поля. Слабенькая на вид цитадель, меж чьих стен порос мох, еще могла выдержать осады и штурмы. Две четырехугольные башни располагались по обе стороны от центральных ворот. Глубокий, выстланный камнем ров осушили. Внутри царили полнейший хаос и разруха.

Единственная деревянная церковь на всю округу была сожжена вместе со всеми, кто внимал проповедям напыщенных священников. Ложных идолов с их поклонниками постигла та же участь – людей выволакивали на площадь, привязывали к огненному столбу и наслаждались душераздирающими криками. Отвратительный запах плоти отравил воздух. Несколько месяцев назад лорд проиграл битву за свои территории, а затем попал в плен к дорнийцам и был вынужден сдаться. Еретики осушали погреба с вином, распевали песни в покоях, уничтожали запасы провизии и угрожали добить старика изнасилованием его жены и дочери.

Но позавчера все изменилось.

Своим присутствием Форт почтил не кто иной, как сам Лжепророк собственной персоной. Победоносно въехал на черном жеребце и привел с собой троих ублюдков, носящих титулы рыцарей. Они вели себя подобающе, но то, что души их сотканы из ненависти, чувствовалось даже на расстоянии. Сегодняшний день мог стать последним для шестидесятилетнего ветерана. Его притащили в отдаленную комнату и велели дожидаться прихода Лидера. Остальные безбожники разбрелись по грязным борделям и тавернам с закопченными стенами, однако трое нечестивцев отдыхали в пиршественной зале.

С чего бы мне, – сказал тот лорд, –

Склоняться перед тобой?

На стяге твоем такой же кот,

Лишь только цвет другой.

Мелодичный голос неуемного северянина начинал действовать на нервы. Скрестив ноги на столе, Клэнт не переставал салютовать всем присутствующим бокалом вина. Отменный вкус превращал ироничного солдата в настоящего забавника, играющего судьбами людей как ему вздумается. Самый опасный из троицы. Иные одержимы просто местью – это обыкновенное человеческое стремление. Но Клэнт убивал ради удовольствия, упиваясь процессом. Жертвы становились на колени, воздевали руки и молили вечно улыбающегося демона о пощаде.

Он даровал им меч. Так, по его мнению, выглядит милосердие.

Хоть алый лев, хоть лев златой, –

Важней длина когтей.

Не верю я, что коготь твой

Острее и прочней.

Разглядывая медную голову льва, недавно стоявшую на карте возле крепости Талли, всадник не переставал раздражать сидящих неподалеку товарищей, занимавшихся полезными делами. Обиженный воин решил намекнуть на невоспитанность славной песней, чем усугубил ситуацию. Безмолвный Даниэль, опиравшийся на свой клинок, охранял дверь, чтобы наследник Форта не бежал. Излишняя предосторожность, ибо юноша был занят игрой в шахматы. Мандерли не выносил чертового стихотворения, воспевающего могущество Ланнистеров, но еще больше он желал схватить скверного исполнителя за горло и избавиться от его ужасного блеяния.

Так он сказал, так он сказал,

Из Кастамере лорд.

С тех пор лишь дождь в пустынный зал

По лорду слезы льет.

– Ты просто можешь взять и заткнуться? – поинтересовался Отшельник, наверняка закатывая глаза под непроницаемым шлемом, закрывающим лицо. Слушать песенку третий раз подряд и не сойти с ума – задача поистине невыполнимая. – Мне надоело. Закрой рот, иначе останешься без языка.

– Спорить не буду, Дэнни-зануда. Смеюсь и рыдаю. Бродяга умирает, – приглушенный тон, умышленно насмешливая интонация – взбешенному изгнаннику этого хватило. Он был готов разорвать обидчика на мелкие кусочки, но его задержал Теодор, положивший руку на черный панцирь соратника. Успокоившись и выровняв дыхание, страж вернулся на место. – Мне скучно с вами. Старк готовит новоявленных союзников к предстоящей битве, но ему хотя бы весело.

– Чего же ты ждешь? – осведомился Борелл, вновь усаживаясь за небольшой столик в центре помещения, на котором стояла шахматная доска. Выбывшие фигурки лежали в отдалении, дожидаясь новой партии. – Иди развлекайся. Сожги пару крестьян али посети местный дом удовольствий. Уверен, ты найдешь себе подходящее занятие.

– Одному неинтересно, мне нужна компания, – пожаловался Рисвелл, глядя на двоих братьев по оружию, испытывающих к нему столько же презрения, сколько и к себе. – А ты что скажешь, дорогая? Не хочешь провести время с самым привлекательным из Всадников Апокалипсиса?

– Боги, перестань нас так называть, – взмолился благоразумный житель востока, уже потерпевший сокрушительное поражение от семнадцатилетнего юнца. Раздражение чувствовалось во всей позе кавалера с серебряной брошкой в виде маленького краба с восемью ногами и двумя клешнями. – Тебя действительно стоит лишить языка.

Леди Валери, обмахивающаяся причудливым листком желтоватого цвета, не желала обращать внимание на говорливого северянина, чей пронизывающий взгляд не обещал ничего хорошего. Отказавшись от столь щедрого предложения и получив в ответ разочарованное фырканье, целительница продолжила готовиться к кровопролитной бойне. К ней никогда не приносили рядовых бойцов, но жалость и сострадание одерживали верх. Приходилось удалять гниющую плоть, перевязывать страшные раны и отрезать конечности.

– Прошу прощения, но у меня много дел, – оправдалась южанка, пожимая плечами. Ей хотелось избавиться от назойливого мужчины как можно скорее. – Включая средство от головной боли для Лидера. Думаешь, оно приготовится само?

– Сплошная тоска, – огорченно протянул Клэнт, вытягиваясь всем телом. – К тому же у меня вино закончилось.

Избавившись от пустого бокала, подвыпивший ценитель женской красоты снова решил обратиться к врачевательнице:

– Вы, дорнийцы, такие невеселые. Знавал я одного из ваших, но не помню, из какого он там дома. Кажется, у него в гербе было перо, но не суть. В общем, я по этому поводу вспомнил одну песню.

Даниэль шумно выдохнул, стараясь не сорваться. К счастью, очередной композиции не суждено было сорваться с уст бражника – громкие шаги разнеслись по коридорам и достигли отдаленной комнатушки. Стук в двери сопровождался приказом немедля пропустить хозяйку властного голоса внутрь.

Желание супруги лорда – закон. Двери шумно распахнулись, пропуская вперед женщину невысокого роста. Светлые волосы с каштановым отливом достигали самой груди. Линия плотно сомкнутых губ слегка дрожала, выдавая её волнение, но она по-прежнему держалась гордо, будто не являлась заложницей в собственном доме.

Слабый, безвольный супруг позволил ей раскрыть весь свой потенциал. Интриги стали частью ее жизни, что не мешало ей до безумия обожать своих детей и думать об их благополучии. Она пыталась договориться с королем относительно брака дочери с одним из принцев, но все сорвалось. Попытка устроить сына оруженосцем также не принесла результатов. Исчезновение последнего встревожило до такой степени, что леди осмелилась потревожить троицу захватчиков. Приподняв брови, она взглянула на мальчишку, увлекшегося игрой. Тот даже не соизволил поприветствовать мать.