– Идеальный день, чтобы насладиться красотами замка, в котором родился. Да ты превзошел сам себя, – Хэйли просунула руку под локоть мужчины, идя с ним рядом и рассматривая кланявшихся прохожих. Удивительно, но никто не глазел. Видимо, для них венценосец, свободно гуляющий по улицам – не новость. Интересно. – Жаль, что это иллюзия.

– На самом-то деле я родился на корабле, плывущем сюда, – не без усмешки поведал Лев, оглядываясь на отчаянно жестикулирующего проповедника. – Но об этом знают не все. Хотя какая разница? Скоротаем время тут, а завтра можем отправиться куда-то на юг. Можно посетить отдаленный остров в Просторе и попробовать роскошного вина. Или, скажем, посетить заморские страны. Астапор с его многолетней историей и воистину потрясающей архитектурой.

– Всегда мечтала увидеть что-то за пределами своей деревушки, – мелодичный смех согревал израненную душу, но он продлился недолго, внезапно сменяясь грустью. – Я и не подозревала о твоей романтичной стороне. – Изумленный взгляд кронпринца скользнул по девушке, облаченной в легкое платьице. – Мне не довелось узнать тебя ближе.

– Не будем о том, о чем жалеем, – попросил Ланнистер, жертвуя монеткой за здоровье правящего семейства. Попрошайка не особо удивился, поблагодарив самого монарха за щедрость. – Это идеальный момент идеального дня. Давай получать удовольствие и погружаться в мираж с головой.

Пара двинулась вдоль проулков. Первородный мысленно отметил их чистоту. Район, именуемый трущобным, казался опрятнее, чем иные поместья. Совершенство. Очень прискорбно осознавать факт безалаберности собственного отца. Он был в состоянии исправить ситуацию и оставить после себя наследие. Но месть поглотила его разум и извратила помыслы. В узких переулках сновала толпа, мимо проехала запряженная мулом тележка, нагруженная бочками. Успокаивающая музыка доносилась до людей и вынуждала идти к ее источнику. Промышленная часть города, включая Улицу Трех Столбов, не изменилась.

– Мое любимое время суток, – крестьянка облокотилась о каменный парапет балкона, следя за прибытием рыбацких лодочек. Замок постоянно меняет облик по вечерам. Да, их совместный закат прекрасен. – Чувствуешь, как все засыпает. Свечи потухают, как и небеса.

– Чудесно, только вот толпы пьяных глупцов мешают, – пожаловался недовольный государь, снявший венец и положивший на деревянный стол возле палисадника. Ему не нравился этот бесполезный атрибут. – Стоило опустить такие подробности. Всяко бывает, но сон принадлежит мне.

– Нельзя удалять неприятные детали, – усмехнувшись, напомнила умершая. Призрак несбывшегося. – Если что-то нравится, следует принимать и хорошее, и плохое.

– Предпочитаю изменять реальность согласно своей воле, – парировал воин, глядя на распустившуюся гортензию. Сорвав цветок, он подарил его возлюбленной. – Гораздо лучше, чем довольствоваться тем, что дают.

– Даже ты не можешь подстроить под себя весь мир, – Хэйли обожала разговаривать с ним на разные темы, поражаясь начитанности любимого. Тогда она не догадывалась о том, кто сидит перед ней с карандашом и листом бумаги. – К тому же это не совсем здоровое желание.

Пожав плечами, юноша подозвал виночерпия и попросил самого лучшего штормового вина. В личных запасах отца еще оставались редкие напитки, а он открывал их лишь по праздникам.

– Счастливый человек доволен тем, что уже имеет. Стремление к возмездию, помешанность на власти – все это из-за страха.

– Я пережил столько же ужасов, сколько и совершил.

Принесенный в графине дар от любимого и, к счастью, не появившегося здесь Майкла оказался теплым и терпким. Поморщившись, Клаус выплюнул содержимое и отставил бокал как можно дальше.

– Чего я могу бояться?

– Того, что произойдет, когда наш день закончится, – расширенные зрачки говорили красноречивее любых слов. Задрожав всем телом, Ланнистер глухо зарычал от боли. Истинная королева, по-другому ее называть запрещается, осторожно приблизилась к нему и положила ладонь на грудь, ощущая биение сердца. – Но ты хотел показать, что способен на большее. Ты открыл мне всю свою жизнь. Хотел, чтобы тебя кто-то понял. Это человеческое желание, и если ты все еще способен на него, значит, ты способен на все человеческое: на радость, на надежду, на любовь. Ты это понимаешь? Клаус?

Она прикоснулась к трясущемуся подбородку, заставляя посмотреть себе в глаза.

– Тебя тоже любят. Элайджа, Ребекка, Кол. – Он резко вырвался, отворачиваясь. Мираж испарялся. Лорды, общающиеся друг с другом, пропали. – Посмотри на меня. Не смей сдаваться. Любовь сделает тебя сильнее. Сделает тем, кем ты, я уверена, хотел стать. И ты должен это помнить, потому что я напомнить уже не смогу.

Все рушилось. Крепость покрылась трещинами, медленно погибая под своим весом. Листья на деревьях пожелтели, а затем сорвались с омертвевших веток под напором ветра. Земля тряслась под ногами, а дома разваливались. Флаги, развешанные около ворот, слетели с копий и утонули в пучине безумного моря. Солнце проиграло дуэль с полной луной и исчезло за мрачным черным полотном, покрывшимся миллионами звезд. С каждой секундой Хэйли ослабевала. Потеряв равновесие, она упала прямо на руки опомнившегося избранника, вовремя подхватившего вновь умирающую.

– Так странно, – надорванным голосом произнесла девушка, прижимаясь к мужчине. – Пускай мы такие разные, мне кажется, что я всегда тебя знала. Может, потому что я побывала в твоем разуме. Или так происходит, когда ты кого-то любишь. – Сердце не перестало бороться, но организм постепенно чахнул. – Помнишь отрывок из Библии на надгробии моего дяди?

– И свет во тьме светит. И тьма не объяла его, – процитировал Лев, сдерживая слезы. Единственная привязанность, которую он испытывал. Первое искреннее чувство. Но ему не суждено познать блаженство – лишь страдания.

Где-то вдали раздался волчий вой. Протяжный, грустный.

– Я не настолько наивна, чтобы думать, что я твой свет, – холодные пальцы прошлись по щеке и коснулись губ. – Но свет в тебе есть. И ты можешь покончить с порочным кругом жестокости, начатым Майклом. И всей этой злобой. Ты должен. Чтобы стать светом для своей семьи. Ради них.

– Нет! – закричал Никлаус, теряя связь с выдуманным миром. Все вокруг поддавалось кошмару. Башни превращались в развалины. Красный замок рассеялся, словно дым. Остались только они. – Ничего не бойся. Ты отправишься туда, куда уже ушли многие. Куда когда-нибудь отправлюсь и я. Но помни, что это место, в котором нет боли, нет печали. Это место, где больше не будет разбитых сердец. И ты обретешь покой.

Все закончилось. Бездыханное тело обмякло на коленях морально изничтоженного правителя агонизирующего мира. Завывания прекратились. Погрузившийся во тьму смертный равнодушно следил за приближением женского силуэта. Незнакомка пошла на зов Пастуха, отказавшегося преследовать Солнце. За ней следовала верная тварь с горящим фонарем в зубах. Остановившись в нескольких шагах от павшего воина, оба существа, ворвавшиеся в сновидение, переглянулись. Он узнал их – женщина из того сна о пророчестве. Она предупреждала о хрупком балансе между Сторонами.

Поздно.

Каменная дорожка, возникшая из ниоткуда, вела в никуда. Абсолютная тишина, что рождала демонов и призраков. Осторожно ступая по недвижимому граниту, Никлаус пытался нагнать удаляющиеся фигуры, пока они вовсе не скрылись из виду.

Накрыв тело любимой своим красным плащом, он перестал испытывать эмоции. Смерть или вечные муки. Велика ли разница? Дерево в самом конце пути распустило золотистые ветви. Над ним кружили вороны, не издавая ни единого звука. Падальщики каркают, но эти хранили молчание. Он мог контролировать своих демонов.

– Опасайся пятерых! Опасайся пятерых! – прокаркала единственная белая птица. Она хлопала крыльями и перелетала с ветки на ветку. Черные бездвижные глаза изучали застывшего мальчишку. Взметнувшись на самую верхушку, иллюзия вторила своему загробному голосу:

– Их пятеро! Их пятеро!