Тем временем последователи Ланнистеров громили опустившихся на колени мразей с тягой к насилию. Конница, возникшая из ниоткуда, на полном ходу врезалась в новую угрозу для всего Беленора, вонзая длинные копья в грудные клетки. Один из командиров, выронивший оружие, почти сразу же поднял обе руки вверх, показывая таким образом свою непричастность ко всем зверствам и пыткам. Небо прекратило оплакивать павших сыновей. Несказанно обрадованные финальному акту крестьяне радостно приветствовали освободителей. Зеленый флаг, на котором ранее виднелось черное сломанное колесо, теперь обагрился чужой кровью.

Другие рыцари, наконец освободившиеся из-под гнета четырех изъеденных трещинами стен, желали поблагодарить новоявленных спасителей. Крестоносцы, облаченные, преимущественно, в легкую броню с зелёной эмалью, предпочли не двигаться навстречу сторонников Львов. Это немного смутило победителей, однако они не подали виду. Ветераны, обеспокоенные пропажей монарха, подозрительно косились в сторону безмолвных помощников, выстроившихся в шеренгу. Враг моего врага, конечно, хороший девиз, но не в данном случае.

Всех интересовало два вопроса: кто же эти таинственные гости, устроившие побоище? И куда подевался взбалмошный государь? Мало кто допускал мысль о том, что он, будучи совсем один, рванул следом за младшим братом. Без сопровождения и охраны, без нужного снаряжения, Клаус просто решил раз и навсегда покончить с величайшим позором всей семьи. Бесчисленное количество деревьев, проносившихся мимо, лишь усугубляло жажду крови. Желание найти добычу, убить ее и повесить отрубленную голову на стену, а шкуру положить около камина, все же возобладало.

Силуэт жертвы, суетившейся возле крутого обрыва, вынуждал нещадно хлестать верного друга по оголенным частям тела. Клинок находился в плотно сжатой ладони. Жалкому предателю уготована великая честь – пасть от руки великого уравнителя и борца за справедливость. Так, по крайней мере, скажут псевдо-очевидцы, полностью оправдывая действия венценосца и избегая наименования “братоубийца”. Бывший дофин, движимый скорее инстинктами, нежели холодным расчетом, совершил поистине великолепный прыжок, благодаря которому столкнул опешившего Финна с лошади и утащил за собой.

Они оба, словно истинные хищники, схватились в рукопашном бою, невзирая на то, что катились вниз по неровной местности. После такой встряски спина будет болеть не меньше недели. Рухнув в грязь, сыновья Майкла принялись орудовать мечами, по счастливой случайности не отлетевшими на большое расстояние. Отвратительный звон металла о металл отпугивал мерзких воронов, наблюдавших за ходом поединка с нескрываемым удовольствием. Ведь это сулило пир всем желающим. Подбадривая бойцов мучительным карканьем, больше похожим на душераздирающие вопли, падальщики стремительно перепрыгивали с ветки на ветку.

Схватив Льва за руку, чуть выше локтя, Никлаус отбросил его в другой угол. Два брата, ненавидевших друг друга за ошибки прошлого, отныне могли отыграться. Все старые обиды вкупе с гордостью никогда не сплотят их семью. Несмотря на тот факт, что Финн с детства отгораживался от остальных каменной стеной равнодушия, он по-прежнему принадлежал к королевской династии. Как бы тот не пытался отрицать столь постыдное явление, но он все еще кому-то нужен в этом ужасном мире.

- Никчемный подонок! – прорычал Цербер, отпрыгивая и уклоняясь от бесконечных ударов, сыпавшихся градом на незащищенное доспехами тело. Когда гарды клинков соединились, а лица оппонентов отделяли две полосы стали, лидер роялистов резко поддался вперед и ударил предателя лбом по скуле, в результате чего тот отлетел на приличную дистанцию. Повалившись на живот, еретик вовремя увернулся от острого конца, полоснувшего камень. – Я всегда знал, что ты изберешь для себя путь монаха-затворника. Или же станешь прислуживать одному из них. Насмешка судьбы, а?

- Забавно, - выплюнул младший Ланнистер, при этом убирая раздражающие пряди с глаз. Взъерошенные волосы превратились в спутанную гриву, нос кровоточил, как и разбитая губа. – Это говоришь ты, но я почему-то слышу голос отца. Идешь по стопам Разрушителя? А как же ваше пресловутое “всегда и навечно”?

- Видишь ли, Элайджа и Ребекка становится наивными, когда дело доходит до семейных отношений. Взять хотя бы их беспредельную веру в меня, - произнеся эту фразу, блистательный оратор коснулся собственной груди, для вящего эффекта. – Но мы с Колом никогда не питали иллюзий на твой счет. Ты был, есть и будешь тем, кто запятнал нашу семью.

Не желая продолжать ни к чему не приводящий разговор, Финн ринулся на родного брата, надеясь сбить с ног. Весь этот фарс затянулся. Стоя на отшибе, испачканные и изможденные, они пытались довершить начатое. Шанс на нормальную жизнь еще не утерян окончательно. Проклятие, нависшее над старым кланом, еще можно рассеять в прах. Пророчество не исполнится, поскольку двое уже погибли, а в живых остались пятеро, а не трое. Король убеждал себя в этом ночами, однако, неожиданно для себя, умышленно упустил блестящую возможность смертельно ранить противника. Впрочем, благодарность в виде сильного толчка в грудную клетку настигла его достаточно быстро. Охваченный гневом первородный едва не поскользнулся.

- Разозлился, да? – прокричал второй в очереди на престол, готовясь из отцеубийцы перерасти в братоубийцу. – Ну так добро пожаловать в последние восемнадцать лет моей жизни! Я присоединился к нему только чтобы защититься от тебя, Никлаус! В этой главе истории нашей семьи, злодей – не я! Я был предан, я был на грани смерти, но не был оплакан! И в то время, как ты получал все что хотел, у меня был лишь семья, которой было плевать – жив я или мертв.

- Ой, да заткнись! – взревел Цербер, накидываясь на жалкого расточителя пустых бравад. Фамильный клинок оставил серьезный порез на щеке оппонента, после чего, на огромной скорости, врезался в другой меч, в результате чего Финн оказался безоружным. – Мы все страдали! Мы все были преданы!

Подняв обе руки вверх, плененный командир заскрежетал зубами. Ненависть убила все светлые качества, поглотила разум, извратила сознание. Гэбриэль подавил в нем человечность, уничтожил хорошие воспоминания. Его уже не спасти. Выбор сделан и явно не в пользу тех, кто его любит. И что теперь? Насильно привезти в лагерь, дабы заставить примкнуть к роялистам? Нет, на нем сорвут злость и потребуют казни. Это не входило в первоначальный замысел. Глядя в темно-зеленые глаза, не источающие ничего, кроме желчи, Клаус почувствовав укор совести, после чего убрал острие от горла проклятого безбожника.

- Я не собираюсь тебя убивать, идиот, - поймав на себе искренне удивленный взгляд, монарх протяжно вздохнул. Все это неправильно, так не должно быть. – Ты мой брат. Хочешь того или нет, но я не стану проливать твою кровь. Можешь называть это как угодно, мне плевать. Вот теперь живи с этим.

Шокированный, окровавленный, избитый и заикающийся изменник, не поверивший в услышанное, сделал несколько шагов назад. Их взаимная антипатия могла привести к потасовке, но никогда – к смерти одного из них. В этом вся суть чертовых Ланнистеров, ставивших семью на первое место. Амбиции, трон, привязанность – все это отходит на второй план, когда речь заходит о кровных узах. Прикрыв слипшиеся веки, правитель страны небрежно махнул рукой, потом развернулся и пошел другим путем. Обратно, к своему коню, дожидавшемуся хозяина на вершине склона, откуда они не так давно свалились. Кронпринц обернулся всего один раз, но брата уже нигде не было.

Он растворился в тумане, словно мираж. Каурый жеребец, принадлежащий Финну, исчез за ближайшим поворотом, стоило пронзительному свисту донестись до изогнутоых ушей. Лев не отреагировал на этот зов. Отныне их ничего не связывает. Остается надеяться на то, что у младшего брата хватит мозгов не возвращаться в армию проповедника. В противном случае он рискует лишиться не только гуманности, но и пальцев. Старк не любит церемониться с теми, у кого не хватило духа расстаться со всеми связующими звеньями из прошлого. Поэтому он и проиграл.