– Жаль, что сира Тома нет с нами, – с грустью произнесла Львица, проведя ладонью по нежному, слегка испачканному собачьему меху. Мысли о будущем поглотили ее разум, но не позволили погрузиться в настоящее. Нынешнее положение все же куда важнее. Пора усвоить это раз и навсегда.

– Он справится. Это же великий Томорос Редвин, ветеран войны с Таргариенами. Уж кто-кто, а Голодный Волк ему точно не ровня, – поразительная уверенность сквозила во всем облике будущего Хранителя этих земель. Что-то изменилось в нем за время столь короткого путешествия. Он стал спокойнее и рассудительнее. В отблеске огня его лицо казалось уже не ироничным, как это обычно бывало, а печальным. – Хочешь поесть?

Трапеза прошла в полнейшем молчании. Оно было вызвано не неловкостью, а, скорее, потребностью в тишине. Плачевная ситуация, в которой они оказались, нуждалась в более детальном рассмотрении. Для начала можно воспользоваться картой. Если бы она показывала количество вражеских стоянок и лагерей, то это существенно бы все упростило. Завтра они могут двинуться на север, пройти мимо замерзшего ручейка и оказаться на знаменитом перекрёстке. Одна дорога ведет к центральной крепости, а другая – к вассальным угодьям. Конечно, попросить помощи у союзников – хорошая идея, но где гарантии того, что они не подписали тайный договор с Лжепророком?

Миллиарды звезд скрывались в ночи. Бело-золотые овцы, снующие вокруг дорогого отца, небесного серпообразного пастуха. Лидия сладко зевнула, потянувшись своим гибким телом. Рыжеватые уши-тряпочки болтались из стороны в сторону до тех пор, пока она не уснула, расположившись у входа в своеобразную келью. Ребекка сидела около заостренного камня с подогнутыми под себя коленями. Малакай предпочел углубиться в размышления относительно дальнейших планов. Вдруг приспешники Старка отрежут им путь к отступлению. Остается надеяться на помощь старика Тома или быструю смерть. Обнадеживает.

– Сир Ричард мне как-то поведал одну историю, – внезапные слова прорвали оборону разума, заставляя встрепенуться. Это проклятое имя вечно резало по ушам. Когда-то подобное происходило из-за отца. Теперь во всем виноват дядя. – Вернее, он сказал, что до сих пор не может простить тебя за страшную ошибку прошлого. Что конкретно он имел в виду?

– Добросердечие любимого родича не знает границ, – фыркнул недовольный Аррен, чем еще сильнее распалил любопытство юной особы. Ему не хотелось вспоминать о былом, ибо помяни Дьявола, как он тут же явится. Осталось еще сойти с ума во сне. – Нет, серьезно, если верить его словам, так я должен быть благодарен ему за то, что до сих пор живу в таком роскошном дворце. Предрассудки общества мешают ему вышвырнуть меня из дому.

Глубокие карие глаза изучали колыхающееся пламя. Воспоминания угнетали. Бекка, не задумываясь о значимости происходящего, поднялась на ноги, а затем подошла к отрешенному кавалеру. Прикосновения к щеке вернули его к действительности. Кай слегка подвинулся, давая спутнице возможность облокотиться себе на плечо. Весьма удобная поза для сна, учитывая тот факт, что на улице очень холодно. Как бы там ни было, но завтра оправдание будет именно таким. Белокурые волосы, ниспадающие до самой груди, приятно ласкали небритую щеку. Зажмурившись от удовольствия, мальчишка положил колючий подбородок на голову недавней собеседницы.

– Это долгий рассказ, наполненный душещипательными семейными моментами, – не скрывая язвительного тона, проговорил юноша. По неизвестной причине он захотел поделиться накопившимся за многие годы. – Если не желаешь заняться чем-то более приятным, то я с удовольствием поведаю тебе свое жизнеописание.

***

Робин Аррен ненавидел собственных детей. Жалкий бражник, пристрастившийся к вину после кончины любимой супруги, он винил в ее смерти единственного сына. И эта ноша невинно осужденного за все смертные грехи разом висела над ребенком больше семнадцати лет. До того рокового дня. Разбив полупустой графин об стенку, он потребовал вызвать в южный зал виновника всех мировых проблем. Малакай не слушал предупреждений сестры - в крови бушевало желание дать отпор. Заветная свобода появится лишь тогда, когда он сумеет доказать, что чего-то стоит. До конца не осознавая значимость предстоящей трагедии, рыцарь, а именно таковым он себя мнил, гордо шествовал в направлении комнаты пыток.

Огромная цепь, покрывшаяся налетом ржавчины, сдерживала массивную крышку от люка в самом центре зала. Знаменитое отверстие, позволяющее насладиться видом небесной глади, укрытой шустрыми тучками, и верхушками елей, одна из которых, возможно, проткнет тело несчастного смертника, если тот не пролетит мимо. В этом случае его ждет столкновение с грубой реальностью в виде остроконечных скал. Они неприветливы и в большинстве случаев поглощают жертву целиком. Восхищенный взгляд Сокола мгновенно сменился на холодную учтивость, с долей нескрываемого презрения. Отец, стоявший около жестокого метода наказания военнопленных и дезертиров, следил за каждым движением первенца.

Порция оскорблений, вопреки ожиданиям, не подействовала на мятежного потомка. Язвительная ухмылка искажала привлекательные черты лица, унаследованные от матери. Обычно все заканчивалось перепалкой или ссорой, но сегодня напившийся брат Ричарда решил внести некоторое разнообразие в общение с родственниками. Так и не начавшийся разговор перерос в издевательства, а затем – в нескончаемый поток обвинений. Мужчина, окончательно потерявший рассудок, ударил молчаливого Кая по щеке, в результате чего тот рухнул на плитку. Неминуемое завершение всеобщих обид. Следовало поступить так давным-давно.

Жестокость ветерана не знала границ. Он избивал лежащего с такой свирепой силой, больше напоминающей животную, что сам невольно превращался в монстра. Ударив юнца по руке, Робин отчетливо расслышал хруст костей. Но тот ни разу не крикнул, не попросил о пощаде, не принес извинений. Распаляясь еще больше, старший Аррен продолжал мучения. За умершую жену, за непослушание, за неоправданные мечты и надежды. Вся несостоятельность бывшего солдата изливалась на родного ребенка. Ощущая металлический привкус во рту, Кай нервно сглатывал, не решаясь просить о помощи. Мамы здесь нет.

Схватив задыхающегося мальчишку за горло, будущий лорд Гнезда швырнул его в противоположную сторону. Парализованная нога не разрешила подняться, разбитая голова настойчиво требовала погрузиться в забвение, а ноющая спина, покрывшаяся синяками, нуждалась в горячей воде. Кровь струилась по взъерошенным волосам. Он почти ничего не видел – перед глазами возникла белая дымка. Воспаленный мозг не проецировал воспоминаний из прошлого, как бы того не жаждал его хозяин. Смерть явно забавлялась. Неожиданный поворот событий принес еще одну грешную душу.

– Хватит! Прекрати! – крик отчаяния донесся до угасающего разума, вынуждая вновь открыть застланные пеленой глаза. Хелена, в легком ситцевом платье с длинными рукавами, стояла посреди комнаты с клинком в руках. – Оставь его! Немедленно! Это последнее предупреждение!

– Как интересно. Неужели ты, наивная девочка, пойдешь против меня? – насмешливо произнес ветеран, разворачиваясь всем корпусом к вооруженной дочери. Медленно, продумывая каждый шаг, Робин двигался вперед. Он нервничал, но старался не выказать этого. – Ради него?! Убьешь собственного отца?! Из-за какого-то ублюдка?!

– Он мой брат, – без колебаний ответила пятнадцатилетняя девушка, готовясь раз и навсегда избавиться от человека, причиняющего одни страдания. Очередной выпад заставил Аррена отступить назад, к люку. Поднятые кверху руки свидетельствовали о нежелании испытывать судьбу. – Довольно. Ты сделал достаточно.

Воспользовавшись замешательством противника, Кай, несмотря на невыносимую боль в области ребер, сумел удержаться на дрожащих ногах и, навалившись всем телом на чертового ублюдка, крепко обвить его шею. Одно резкое движение – и мучитель оказался на грани жизни и смерти. Бешеные порывы воздуха подхватили голубой плащ, одна нога ушла в никуда, так и не почувствовав под собой опоры. В таком положении воин оставался около минуты. Холодные пальцы вцепились в локти предполагаемого убийцы, норовя выбраться из смертельных тисков.