– Он взбесился! Убейте его! Свяжите! Давайте навалимся всем скопом?! Вперед! Чего вы ждете? Забьем его до смерти! Ну же, вперед, вперед! – хаотичные голоса градом сыпались на растерянного противника. Ярость захлестнула жаждавшую крови толпу. Они готовились привести в действие все свои угрозы.

За несколько секунд помещение заполнилось людьми. Бежать некуда. Объяснять что-либо и вести с кем-то переговоры – поздно. Либо биться до конца, либо сдаться на милость победителя. К черту этих хищных тварей! Истинный Баратеон никогда не покажет спину врагу! Подняв над головой массивное орудие, сын Бернарда принял боевую стойку. Более опытные крестоносцы начали разрабатывать план. К счастью, надобность в нем отпала, когда неожиданный толчок мгновенно подкосил бунтовщика. Свалившись обратно на диван, он едва сумел оправиться от удивления.

– Вам бы только рвать друг другу глотки! – громоподобный крик возвестил братию о прибытии настоящего лидера. Все присутствующие невольно отступили на два шага назад, а Элайджа поймал себя на мысли, что начал беспрекословно подчиняться старшему брату, чего раньше практически не делал. – Нам это, друзья, совсем ни к чему. Если вы все еще надеетесь победить Гэбриэля. Или что-то изменилось за те пару часов? Нет? Тогда приведите себя в порядок.

– Как забавно. Сын детоубийцы восстанавливает справедливость? – дерзкое замечание угрожало закончиться весьма плачевно. Рассмеявшись, Вильгельм снова почувствовал сильный удар по лицу. Попытка остановить обильное кровотечение из носа ни к чему не привела. Он даже выронил единственное средство обороны, чем воспользовался бдительный слуга.

– Заткнись! Я не желаю выслушивать жалкие бравады от человека, который пытался меня прикончить. Весьма безуспешно, должен заметить. Но я обожаю неожиданные повороты. Сейчас ты, чертова сволочь, обязан мне. Я спас твою поганую шкуру ценой многих более достойных жизней. И не то чтобы требую благодарности, но мизерное уважение будет очень кстати.

– Я не просил мне помогать! – менее строптиво ответил военнопленный, – оказаться в долгу у Ланнистеров? Лучше продать душу Дьяволу. Куда полезнее и вернее, – он поднялся на подгибающихся коленях, держась за подлокотник кресла. – Двадцать лет чертовы Львы ускользали от мести за содеянное. Вы убили невинных детей, моих братьев! Но забыли об одном мальчишке, что спрятался под кроватью. Какая ирония. Выживает сильнейший. Верно, приятель?

– Интересная теория, – вмешался стоявший неподалеку Келвин. Ему так и не представилась возможность встретиться с женой после двух недель разлуки, поэтому он желал покончить с этим глуповатым юнцом как можно скорее. – Почему ты решил, что твоих братьев убили именно мы?

– Так говорил мне Роланд, – парировал раздраженный Олень, начиная подозревать неладное. Слишком уверенным был последователь Церберов. Джером, все это время скрывавшийся за спинами новых союзников, вдруг попался на небесные глаза, окутанные пеленой.

– Ах, вот оно что, – задумчиво произнес ветеран, сдерживая отвращение. Это имя уже неоднократно всплывало в разных частях страны. Щедрая награда за поимку столь жестокого головореза могла осчастливить любого. – Братец Манфреда, если мне не изменяет память. Что же, позволь рассказать правду о твоем любимом Роланде. Это он убил твою семью. Он, а не мы. Наши войска стремительно вошли в город, стоило телу Бернарда совершить увлекательное путешествие с высоты каменных стен. Его прикончил Майкл, сомнений нет. Но когда перепуганные вассалы юго-востока поняли, что Рога пали, то захотели выслужиться перед новым королем. И перебили большую часть замка. Все закончилось быстро. Потом кто-то из наших обнаружил ребенка. Можешь не верить, но Майкл, ненавистный тебе персонаж, делал все ради твоего благополучия. Это действительно ирония.

В удушливом воздухе маленького помещения повисла гробовая тишина. Ожидание взрыва становилось невыносимым. Неудавшемуся мстителю потребовалось больше минуты, чтобы осознать суть произошедшего. Расширенные зрачки поймали силуэт близкого друга. Ежели его еще можно так называть. Потоки, водопады, лавины лжи. Каждое проклятое слово изобиловало обманом и тайным смыслом. Заманить одного единственного отпрыска некогда великого полководца в ловушку? Подстроить ее и получить что-то взамен? Деньги? Власть? Женщин? Рассвирепевший Баратеон более не сдерживал себя в рамках выдуманного приличия. Ринувшись на шокированного Грандинсона, юноша до посинения сдавил горло жертвы, предварительно прижав ее к стене.

– Никому не вмешиваться! – прикрикнул Клаус на сердобольных подчиненных. Сие их уж точно не касается. Для большей убедительности кронпринц перегородил всем желающим помощникам дорогу. Элайджа, будучи недовольным своим ранним поведением, решился сделать пару шагов вперед, за что был награжден презрительным взглядом зеленоватых глаз. – Это приказ.

– Значит, на протяжении двадцати лет я участвовал в представлении скоморохов? – рычал Вильгельм, ощущая скатывающийся по выпуклому лбу пот. Пальцы намертво обвились вокруг тонкой шеи несчастного предателя, бессильно трепыхающегося в объятиях смерти. – Следовал за вами двумя, как верный пес. Вы поили меня байками о скорой мести. Тренировали до боли в костях, до изнеможения! И ради чего? Ради жестокой правды? Я хотел убить человека, который сделал для меня гораздо больше вас всех! Но при этом не замечал настоящих шакалов у себя под боком. Как низко! Что ты на это скажешь, а? Ублюдок!

– Роланд не говорил, где нашел тебя, – прохрипел теряющий сознание Джером. Боль вонзалась в тело сотнями острейших иголок. – Лишь упоминал, что знал моего отца. И что тот поручил ему заботу обо мне. Я и не подозревал о твоих братьях! Вил, мы же выросли вместе! Опомнись! Я тебе не враг! Клянусь, если бы я знал…

– То продал бы меня Коннингтонам еще раньше, – закончил мальчишка, после чего с нескрываемым отвращением выпустил задыхающуюся тушу предателя. Грандинсон схватился за горло, не в силах прекратить кашлять. Вильгельм же, фыркнув, развернулся в сторону нового короля. – С меня хватит. Мы славно развлеклись, милорд. Вы ударили меня дважды. Я, в свою очередь, предпринял две попытки убить вас. Думаю, мы квиты. А сейчас, с вашего позволения, я покину сей чудный приют.

Ланнистер не препятствовал. Кивком головы приказав плотной шеренге рыцарей немедленно расступиться, он проводил удаляющуюся фигуру до дверей. Все замерли в нервном ожидании. Замогильная тишина изредка нарушалась кашлем изменника. Наконец хромающий дорниец осмелился подойти к несправедливо обвиненному и подать руку, чтобы помочь встать с грязного пола. Оскалившись, Лев наклонился к стоявшему рядом Тиреллу и попросил присмотреть за сбежавшим преступником. Нахмурившийся Хойт все же поклонился в знак согласия и вышел из комнаты.

– Что же вы собираетесь делать теперь, сир? – поинтересовался дофин у недавнего противника, стряхивающего с себя несуществующие пылинки. – Ваш протеже, кажется, ясно дал понять, что не нуждается в компании. Не желаете влиться в ряды повстанческой армии?

***

Половина крепости наблюдала за трогательным воссоединением семьи Кокшо. Клэр не видела мужа больше двух недель. Надежда теплилась в закоулках женской души, но печальные факты говорили об обратном. Он мертв. Как глупо, ведь Келвин был среди тех, кто штурмовал столицу, Оленьи Рога, Волчье Логово и Речную Мель. Воин, истинный и непоколебимый. Их брак не был счастливым, изобилующим веселыми и душещипательными моментами, но они привыкли друг к другу. Поэтому, увидев осунувшегося, бледного мужчину в изорванном кафтане, она, не произнося ни слова, прижалась к его груди. Клаус завороженного глядел на идиллию двоих супругов. Бессмертная верность. Как сентиментально.

Закутавшись в теплый плащ багрового цвета, первородный наслаждался тишиной и спокойствием. Суета, происходившая в замке, не тревожила его. Даже младший брат не пустился в философские рассуждения о бренности бытия и человеческой сущности в условиях кровопролитной войны. Блаженное одиночество. Именно этого ему так не хватало. Вытащив аккуратно сложенное письмо, юноша снова пробежался по врезавшимся в память строкам. Вторая часть понятна. Фаза – полнолуние. Значит, встреча состоится через три месяца. Правда, никто не сказал, как давно пошел отсчет. Но на данный момент это не так важно. Первый абзац, занимающий большую часть бумаги, сразу же привлек внимание проницательного лидера.