– Что нам делать, Ваша милость? Они ломают двери в тронный зал! Отдайте приказ! Помогите! Сделайте что-нибудь! Нас окружили! Нас хотят убить! Прикажите убить их! – вопрошали сотни голосов, хотя, на самом деле, их было меньше двух десятков. Пробуждение наступило в роковой момент. Даже сильнейшим мира сего не под силу вечно балансировать на грани жизни и смерти.

– К черту! – прокричал Лев, вскакивая с неудобного кресла и оголяя при этом меч. – Луциан Таргариен был убит здесь. Я вонзил клинок ему в сердце! Драконья тварь получила то, что заслужила, а я не пойду тем же путем! К оружию! Давайте покажем, чего стоит несгибаемый дух ветеранов!

Массивные двери распахнулись. Омерзительный скрежет доспехов, лязганье копий и протяжное лошадиное ржание. Полчища еретиков ворвались внутрь, заполняя всю нишу. Ожесточенная схватка, яростные вопли побежденных и победителей. Черный конь перепрыгнул через груды тел. Хранитель Запада не успел отреагировать, когда почувствовал оглушительный удар по голове. Повалившись на пол, он увидел перед собой того, кто должен быть мертв. Но он воскрес, словно феникс. Глаза истинного хищника блестели от наслаждения. Дальше – провал. Ничего.

***

Резкий свет выжигал сетчатку, вынуждая застонать от боли. Вчерашние события так и не смогли восстановиться в полной мере. Обрывки фраз, хаотичность действий. Ему нужно поспать. Хотя бы несколько часов. Маленькая щель в потолке позволяла ветру беспокойно завывать в недрах подземелья. Вошедшие не сказали ни слова. Один из них, набравшись смелости, шагнул вперед. Дрожащий кулак сжимал факел, освещая закованного пленника. Нога почти не двигалась. Странно, ведь ему нанесли сильный удар по голове. Он вспомнил об этом только сейчас, под пристальным взглядом собственного сына. Финн долго не мог взглянуть на отца, но приказ доставить Льва на казнь следовало исполнить.

Полнейшее равнодушие царило на лице низвергнутого монарха. Безразличие. И все. Ни скрытой мольбы, ни тревоги, ни удивления. Казалось, это не его ребенок сейчас готовится занести меч над отцовской шеей, а совершенно незнакомый человек. Так проще. Лорд Утеса внезапно осознал, насколько необоснованной была ненависть по отношению к старшему отпрыску, первенцу. Неблагодарность росла и крепла в ином месте, противоположном от ожидаемого. Впрочем, как всегда. Тяжелые оковы спали и неприятно оцарапали каменный пол. Двое безмолвных мучителя подняли грузное тело и поволокли к выходу.

Той ночью свершилось все: предательство, насилие, массовые убийства. Вакханалия, пир безумцев, праздник крови. Утренний свет терзал привыкшие к темноте зрачки. Ноги подкашивались, идти самостоятельно он не может. Повсюду страх и ужас. Ты проклят на земле. Снова это пророчество, звучащее где-то в недрах подсознания. Колдунья, именовавшая себя так скорее из тщеславных побуждений, радовалась полученному серебру. Мрачные тучи предсказания были рассеяны утешительной фразой, которая возвещала о приходе к власти достойного правителя. Неужели им окажется Никлаус или кто-то из так называемых первородных? Забавно.

– Скажи мне, Финн, у тебя самого хватило бы духа заколоть меня? Или предоставишь своему новому другу возможность пожинать лавры победы? – полюбопытствовал смертник, обращаясь к собаке, трусливо поджавшей хвост.

Пот ручьями струился по каштановым, с проседью, волосам. Заросший щетиной подбородок непроизвольно дергался. Сломанные двери беспомощно скрипели вследствие вырванных петель. Они миновали их и прошли дальше. Государь заметил десятки обезображенных тел, разлагающихся и источающих соответствующий запах. Огромное пространство зала было усеяно останками преданных вассалов короны.

Но не это привлекло внимание ее носителя. По обе стороны обширной комнаты, тесно прижавшись к колоннам, чьи стволы были украшены золотистыми ветками, стояли облаченные в торжественные наряды слуги. Тесно прижимая к груди барабаны, они ждали сигнал к началу. Майкл сделал два шага вперед, ощущая, как почва уходит из-под ног. Раскатистый гром вынудил витражные стекла задрожать.

Первый лакей ударил деревянной палочкой по натянутой до предела коже барабана. Его примеру последовал другой слуга, затем третий, четвертый, пятый. По мере приближения жертвы к месту смерти, они заводили громовую песню, похожую на отходную молитву, и не смолкали до последнего момента. Уши не выдерживали этих раздирающих внутренности звуков. Прочные канаты, поддерживающие чертов рассудок, были готовы вот-вот лопнуть. Споткнувшись, он рухнул на пол. Непрерывный звон, казалось, угрожал расколоть череп на две части.

Оставшиеся в живых гвардейцы наблюдали за бесславным падением своего бывшего полководца, но не могли оказать ему помощь. Крепко связанные за спиной руки не позволяли такую роскошь, как излишние движения, поскольку веревка тут же впивалась в кожу. И наконец, сам виновник торжества, всеобъемлющий Лжепророк, вальяжно развалившийся на троне, наслаждался сногсшибательной картиной. Столь милая сердцу агония вызывала плотоядную усмешку на изуродованном лице. Каков вкус крови того, к кому он подбирался больше четверти века?

Барабанная дробь продолжала вносить смуту в ряды безмолвных зрителей. Жители Севера, Юга и Запада собрались вместе, дабы лицезреть невиданное доселе зрелище. Травля загнанного в угол зверя, делающего слабые попытки отбиться лапой от толп бесчеловечных извергов. С трудом поднявшийся на подгибающихся коленях, Майкл встретился глазами с тем, кого самолично убил. Восставший из мертвых Люцифер не прекращал уничтожать противника безумным взглядом. Час расплаты близок, как и зима. Облизнувшись, Волк раскинул руки в разные стороны, приветствуя нового гостя, опоздавшего на жертвоприношение. Под аккомпанементы невыносимого для ушей звука, он внезапно остановился на мраморной ступеньке и прокричал:

– Путь праведника труден, ибо препятствуют ему себялюбивые и тираны из злых людей. Блажен тот пастырь, кто, во имя милосердия и доброты, ведет слабых за собой, сквозь долину тьмы. Ибо именно он и есть тот самый, кто воистину печется о ближних своих, – заглушая немилосердный вой барабанов, выживший из ума монах перешел на крик. – И совершу над ними великое мщение и свое наказание яростное над всеми теми, кто замыслил отравить братьев моих! И узнаешь ты, что имя мое – Голодный Волк, когда мщение мое падет на них!

Последний удар. И гробовая тишина восторжествовала. Царь Ада приглашал к столу, где подадут зажаренные человеческие легкие. Он должен быть мертв. Красноватый рубец на щеке – тому доказательство. Но, по всей видимости, судьба решила сыграть злую шутку. Оставь надежду, всяк сюда входящий, ибо предстанешь ты пред взором великого Жестокого Волка, последователя Дьявола на земле.

***

Их резали, рвали и кромсали. Куски отрубленных конечностей были разбросаны по всему залу. Пронзенные копьями солдаты изнывали от боли в темных углах. Черный жеребец промчался мимо, сопровождая собственное появление громким ржанием и зловещим цокотом копыт. Алчные полчища врагов проникали внутрь, словно орда хищных насекомых. Притаившись за колонной, Валькур пытался избежать встреч с хорошо вооруженными солдатами. Липкая противная испарина покрыла лоб, шею и грудь. Учащенное дыхание могло выдать его местонахождение и испортить все дело. Короля уже не спасти. Печальная истина. Разумеется он, как гвардеец, должен был сражаться насмерть.

Но какой прок от мертвеца? Воспользовавшись всеобщим замешательством, ветеран нанес смельчаку, дерзнувшему приблизиться к нему, сокрушительный удар по лицу. Красноватая жидкость запачкала все вокруг. Где-то неподалеку раздался страшный грохот. Требушеты продолжали разрушать крепостные стены. Меньше двадцати тысяч людей смогли взять столицу за одну жалкую ночь. Двадцать лет назад их было вдвое больше, но они смогли войти в город лишь после изнурительной борьбы за его пределами. Какая ирония. Волчий легион оказался могущественнее альянса Розы и Льва.

Изрубив очередного захватчика на куски, Мятт поспешил ретироваться к лестнице, предварительно избавившись от шуршащего белого плаща и других знаков отличия. Призывы о помощи не тронули очерствевшую душу. Ему бы никто не помог – таков, увы, закон выживания. Услышав гулкие шаги, он резко припал к валявшемуся рядом с ним трупу, дабы остаться незамеченным. В годы войны не единожды приходилось терпеть близость мертвецов. Иногда их очень удобно использовать в качестве щита. Темно-каштановые волосы слиплись от обилия чужой крови, а легкая щетина вдруг начала сильно раздражать.