– А кто-то убеждал меня, что сильные мира сего спят на шелковых простынях и едят из золотых тарелок. Надо сказать, что это сущая ложь, – усмехнулся Билл, извлекая из-под грубой ткани бурдюк. – Держите, Ваша милость. Не вода, но вполне сгодится для дальнейшего прозябания на задворках могущества. А я говорил, что зеленое иногда перевешивает. Меня никто не слушает.

– На человека, который пришел освободить важного заключенного, те не слишком похож, – неизвестно откуда у него возникли силы на иронию. – Значит, ты пришел оказать мне услугу и оборвать нить моей жизни. Что же, дерзай, я не против. Не хочу, чтобы тело Низвергателя Драконов выставили на всеобщее обозрение, словно чучело убитого кабана.

– Красиво сказано, Ваше величество. Жаль, что я не смогу исполнить ваше желание и лишить сумасшедшего законной добычи, – пожав плечами, знаменитый преступник осмотрел мрачное помещение. – Вы правы, я бы мог помочь вам выбраться, но что же будет дальше? Ваша искалеченная нога не прослужит долго. Нас обнаружат раньше, чем вы соберете лояльных горожан или рыцарей. Не буду скрывать того факта, что я – могущественная личность. Лидер огромной шайки, чье влияние распространилось, благодаря вам, на многие поселения и города. Мне даже удалось спасти ваших дражайших сыновей по просьбе королевы. Но всему, к величайшему сожалению, есть предел. И вот один из них.

– Ближе к делу, – рявкнул государь, ощущая прилив энергии. Отвратительное на вкус вино все же привело в чувство. – К чему ты клонишь? Чего хочешь взамен на мою свободу? Власти, господства над другими головорезами? Замка с прилегающими к нему землями и титулами?

– Боже упаси, – Разбойник поморщился от негодования. Сама мысль о нахождение на одной ступеньки с высшими чинами претила ему. – Я даже не смогу придумать себе такой же пафосный герб, как у ваших союзников. Нет, нет и еще раз нет. Мне не нужны деньги – их гораздо веселее и интереснее зарабатывать самому. Не нужна власть – она приводит к неминуемой гибели. Ярчайший пример сейчас перед глазами.

– Так чего ты хочешь, проклятый ублюдок? Говори немедленно! Не смей тратить мое время! – яростно прокричал взбешенный Ланнистер. Обездвиженная левая нога пульсировала.

– На рассвете вас убьют. Если вы грели себя мыслью о том, что являетесь ценным пленником, то спешу огорчить, ибо это не так, – ни один мускул не дрогнул на лице бывшего тирана. – Помню ту злополучную ночь двадцатилетней давности. Восстать против законной власти Таргариенов, внушить трусливым горожанам мысль о том, что их ворота ломает освободитель, и свергнуть величайшую династию. Боже, как я скучаю по тем дням. Фанатичная вера в изменения, прогресс. Новый предводитель, шестеро возможных наследников. Не устроит один – есть еще пятеро. Мы кланялись вам, доверяли и возлагали надежды. Но, как говорится, всему приходит конец. Мое разочарование достигло небывалых высот. А я просто хотел мира. Да, мира, вам не послышалось

– И какое же отношение к этому имеет Голодный Волк? – поинтересовался заложник, попутно растирая омертвевшую конечность. – Только не говори мне, что это именно тот, кто принесет тебе желанный мир.

– Гэбриэль – лишь постыдное напоминание о моем милосердии. Не более чем опасная тварь, вышедшая из-под контроля, – подтвердив худшие опасения смертника, Билл размял затекшую шею. – В мои планы не входило разрушение столицы. Никлаус – вот тот, кто мне был нужен в качестве правителя. Но всегда что-то идет не так. Нужно смириться с тем, что физически невозможно составить идеальный план.

– Что? Клаус? – знакомое имя вернуло к действительности. Игнорируя остальной текст, Лев нахмурился и стиснул зубы. Ненависть охватывала его в любой момент, стоило ему услышать это проклятое имя. Почему он так не любил собственного сына? Должна быть причина. – Я не думал, что ты скатишься до такого. Он ведь обычный, ни на что не способный мальчишка. Рекомендую ставить на Элайджу, толку будет больше.

– Тем не менее, всего за два месяца этот бесполезный мальчишка собрал преданное войско, заключил союз с Арренами и готовится разбить остатки посланной вами гвардейской армии, – перечислил Билл, глядя на пляшущий огонек. – Вы недооценивали его почти всю жизнь, а вот Гэбриэля он заставляет не спать ночами. У них произошла стычка пару недель назад. Теперь безумец одержим идеей выпотрошить Клауса и подать его голову себе на блюде.

– Какая ирония. Что же, раз мне суждено стать жертвой твоих интриг, то позволь хотя бы передать сыну послание, – утвердительно кивнув, Разбойник наклонился к некогда великому главнокомандующему целого подразделения недовольных, насчитывавшего в своих рядах около сотни тысяч. Запомнив трогательную речь, безбожник уже собрался раз и навсегда покинуть близкого друга, но ощутил слабое прикосновение к запястью. – Подожди. Еще одна просьба. Забери мою собаку. Соню. Надеюсь, ее исчезновение не станет причиной твоих проблем, как в моем случае.

***

Поверив, в начале пути, что не способен больше любить, он попытался заменить это чувство на нечто иное. Пестуя в душе демона властолюбия, отдав этому демону все; он стал добровольной жертвой и всю жизнь горел на медленном огне чудовищного жертвенника. Он сам вскормил себя обманом и преступлениями, возрос на бесчестии и жестокости, подавил в себе лихорадочную жадность и врожденную трусость ради того, чтобы до самого конца удержать в намертво стиснутом кулаке стеклянный шарик, не понимая, что жажда власти порождает лишь неутолимую жажду власти, не отдавая себе отчета в том, что насытиться властью невозможно до конца нашего мира, а не только своего собственного.

А ведь он знал с самого начала, что его обманывают в первую очередь те, кто так рьяно отыгрывал роль надежного сторонника, знал, что за водопадом лести скрывается не что иное, как обжигающая лава ненависти, знал, что толпы, с ликованием славящие его и желающие ему вечной жизни, сейчас горят желанием лицезреть истерзанное псом тело, подвешенное вниз головой на высоком шпиле. И он продолжал упиваться той правдивой ложью даже тогда, когда побледневший гонец сообщил ему печальную новость: « Нас окружили, Ваше величество! Под стенами тысячи вражеских знамен! ». Вот как. Выйдя из своеобразного транса, будущий мертвец отрицательно покачал головой. Эту крепость так просто не взять.

Снова и снова к нему приходили люди, докладывали о приближении самого Дьявола. Грохот рушившихся стен говорил красноречивее любых слов. Осадные орудия кидали бесчисленное множество камней, разрушая надежный оплот королевства. Камень за камнем. Рушились церкви, дома, бордели, таверны. Центральные ворота поддались яростному напору тарана. Насильники, грабители, убийцы – весь этот сброд ринулся на встречу новым захватчикам с распростертыми объятиями. Из глубоких дыр зловония и бедности, из сточных канав и опасных кварталов. Пламя охватило большую часть города. История повторяется.

Закопченные крыши, выбитые стекла, душераздирающие крики. Оставшиеся воины требовали начать противостояние. Однако монарх по-прежнему утверждал, что их цитадель неприступна. Сотни ополоумевших крестьян бросались в небольшую реку, дабы переплыть на другую сторону и укрыться в безопасном месте. Но они опоздали Мост опустили. Кто-то предал их. Все произошло в мгновение ока. Толпы солдат в позолоченной броне спешили к главному залу, средоточию силы и влияния страны. Вот он, вожделенный стул. Громадный, черный, искривленный. Сгорбленный зверь, утыканный затупленными кинжалами поверженных врагов.

Уродливая, ассиметричная фигура с железными шипами, полосами скрученной стали и торчащими лезвиями мечей, сломанных, скрученных и расплавленных. Все так отчаянно стремились прикоснуться к этому леденящему кожу железу, зазубренному острию, царапавшему руку. На них до сих пор виднелись засохшие пятна крови – они не поддавались никаким средствам чистки. Предшественник Майкла погиб здесь. Трон не свою утолил жажду. Сообщения о вторжении поступали с разных уголков Королевской Гавани, пока не канули в небытие. Некому было извещать и некому было доносить. Все мертвы. Осталось двадцать рыцарей и двое гвардейцев. Больше никого. «Взять в плен Ланнистера, остальных – убить », – таков приказ.