Так, спустя несколько безуспешных попыток, генерал Запада все же поднялся с места, едва не рухнув при этом на пол. Содрогаясь всем израненным телом, юноша выпрямился во весь свой внушительный рост, ощущая хруст костей. Хищная усмешка бродила по лицу лидера всей армии, пока не исчезла из-за непрошеного гостя, вошедшего в комнату.
Дин, рыцарь на службе Церберов, почти снес дверные петли. Прерывающееся дыхание говорило красноречивее любых слов. Струившийся по вытянутому лицу пот стекал на грудь, причиняя неудобства. Взъерошенные каштановые волосы темноватого оттенка торчали в разные стороны, ниспадая на плоский лоб. Легкая щетина покрывала значительную часть гладких щек, заключая в ловушку плотно сжатую линию губ. В центре грудной клетки, на изящном панцире с кожаной подкладкой, красовался ощетинившийся черно-белый вепрь с длинными клыками. Оба брата вопросительно глядели на непрошеного гостя, явно чем-то обеспокоенного.
– У нас серьезная проблема, ваша светлость, – на ходу выпалил сын павшего ветерана и облокотился на деревянную поверхность двери, чтобы перевести дух, заставить сердце не колотиться так бешено, точно оно норовило выпрыгнуть из грудной клетке. – Ваш брат здесь. Мы окружены.
– Что?! – синхронно прокричали оба Льва, не сразу понимая, о ком идет речь. До них дошло лишь спустя несколько секунды, после чего кронпринц рванул вперед, толкая гонца с недобрыми вестями в плечо. Испуганный Кракехолл отскочил в сторону, а затем последовал за предводителем.
Элайджа поспешил нащупать дрожавшими пальцами стоящий в углу меч, который мог послужить ему тростью для длительных переходов. Так, опираясь на голову золотого льва в конце ножен, Ланнистер двигался вдоль треснувшей стены, пытаясь уловить малейшие признаки жизни. Все затихло. Казалось, замок полностью погрузился во тьму. Ноги подкашивались, перед застланными невидимой дымкой глазами все плыло. Неясные очертания объектов превращались в препятствия, об которые он множество раз успел споткнуться.
Звук распахиваемой настежь двери, такой непривычный, резанул по ушам. Дыхание перехватило в тот самый момент, когда он, спустившись в главный коридор, обнаружил внизу все семейство Ланнистеров в полном составе. Слишком много воспоминаний за последнее время. Остановившись на последней ступеньке, генерал встретился взглядом с болотистым оттенком глаз, давно ставших чужими для них всех. Прошло всего два месяца, но ощущение того, что они не виделись больше года, неотступно преследовало всех.
– Здравствуй, Никлаус, – его голос сильно изменился. Или так только казалось. Но он обратился именно к самому старшему из троих братьев, зная, что именно с ним нужно вести переговоры как с полководцем всей армии. Странная улыбка скользила по не менее подозрительному лицу с оголенными зубами.
– Какое скучное приветствие. Как жаль, что оно будет последним в твоей никчемной жизни.
Комментарий к Спаси мою душу
* Весь монолог является переработкой монолога Рэймода Рэддингтона из сериала “Черный список”. Первый сезон, девятая серия.
========== Падшие львы ==========
Placebo – The Crawl.
Three Days Grace – Fallen Angel.
За столом, уставленным разнообразными яствами, сидели все члены некогда могущественного семейства Львов. Никлаус, как лидер повстанческой армии, возглавлял противоположную часть прямоугольной деревянной столешницы. Перед ним, на блюде, лежал зажаренный ранее поросенок с хрустящей корочкой, которая изобиловала вздутыми пузырями жира. Так всегда: вражеского гонца следует, для начала, хорошо накормить, а затем послать к черту со всеми абсурдными приказами и предложениями. Элайджа, с нахмуренными бровями, сидел по правую руку от старшего брата, а Кол – по левую.
Ребекка предпочла отказаться от такого заманчивого предложения, как ужин с ненавистным предателем. Сам Финн упорно продолжал делать вид, что находится в дружелюбной компании старых друзей детства. Угрюмое позвякивание вилок о поверхности тарелок не сулило ничего хорошего, равно как и гробовое молчание, повисшее в воздухе. Внешность Финна перетерпела значительные изменения за столько месяцев: зализанные назад волосы были аккуратно уложены и симметрично разделены.
Овальное лицо с едва заметными скулами и легкой серой полоской недавно сбритых усов над верхней губой, выражало нечто среднее между принужденным безразличием и необоснованной радостью. Зеленоватые глаза по очереди осматривали каждого из присутствующих, в надежде увидеть подобие страха, однако невозмутимые лики с толикой нескрываемого презрения следили за всяким его шагом.
Выбивающиеся из общего пробора темноватые пряди ниспадали на вспотевший выпуклый лоб. Вся эта глупая игра затягивалась. Генералы понимали, что такому человеку никто бы не доверил командовать вооруженной армией, а значит – он исполнял приказ отца или одного из королевских гвардейцев. Смакуя кусочки мяса, третий сын Майкла довольно улыбался от осознания собственного могущества, но нервная дрожь все же выдавала истинное положение дел.
Позади так называемых Церберов стояли закованные в доспехи гвардейцы, готовые ринуться на защиту предводителей в любой момент. Подобная слепая верность забавляла пришедшего, но на повестке дня у него стояла иная цель. На протяжении нескольких недель он выслеживали проклятых убийц всего живого на земле, стараясь как можно скорее избавиться от них. Тем не менее, братьям всегда удавалось найти выход из самой, казалось бы, безвыходной ситуации. Это не могло не раздражать.
Они причиняли всем одни только страдания: отец полностью погрузился в планы мести, пренебрегая королевскими обязанностями, мать сутками не выходила из комнаты, оставляя пищу на подносах нетронутой. Она даже не вышла, чтобы попрощаться со своим единственным оставшимся в живых сыном. Ее никогда не волновала судьба третьего ребенка, словно все остальные являлись главным воплощением родительской гордости. Исход сегодняшних переговоров раз и навсегда положит конец самозабвенной любви к этим животным, насквозь провонявшим кровью и вином.
Клаус был до отчаяния близок к братоубийству, его сдерживала невидимая стена из предупредительных слов Элайджи, который заявил о том, что они еще успеют насладиться видом его выпотрошенного тела, подвешенного за ноги на шпиле самой высокой башни. Пусть расскажет, каково это – идти против семьи. Похоже, все они не зря оставили проклятого труса в столице, во время побега. Все это начинало утомлять. Финн умышленно долго пережевывал аппетитные куски свинины, строя при этом различные гримасы, будто его просили вынести суждение относительно качества прожарки блюда.
С нетерпением Колемон ожидал того мига, когда ему позволят вогнать погнутую вилку в шею несчастному приспешнику отца, а потом избавиться от трупа при помощи реки и высочайшего окна. Предвкушение сладостного представления заставило уголки губ приподняться вверх, а руки – впиться в темную поверхность стола. Первородные ожидали подвоха. Страх перед губительным именем отца, Разрушителя, давал о себе знать в проявлении легкой дрожи в ногах и других частях тела. Обстановка накалялась.
Вывести сотню человек из окруженной крепости – невозможно, а ведь среди них есть женщины и дети. Вот так им суждено умереть, попасть на Ту Сторону под громогласный смех Дьявола. Вскипающая внутри ярость не могла позволить такого расточительства. Звон посуды действовал на и без того напряженные нервы. Пора прекращать весь этот балаган, иначе он угрожал затянуться до победного шествия Его величества по обломкам приютившего их замка.
– Не хочу показаться невежливым хозяином, но мне кажется, что вся эта игра с семейным ужином немного затянулась. Я бы мог предложить крепкого дорнийского вина, однако извини – это слишком редкий напиток, чтобы так глупо его расточать, – сложив руки в своеобразный домик, представитель мятежных сыновей положил колючий подбородок на сцепленные между собой пальцы. Им уже давно налили приятной жидкости, дабы прогнать сомнения и возрастающий трепет. – Пока я пью сей дар богов, настоятельно рекомендую тебе начать говорить. В противном случае все мы помолимся за среднего братца, который спал в гробу из своего невежества дольше, чем жил.
