– Не могу, – произнес хладнокровный Ланнистер, чем ошеломил Лерию, не смевшую пошевелиться. Она заметила, как второй сын Майкла облизнул пересохшие губы и, немного развернувшись, проговорил:

– Если я сделаю какое-либо движение, то он разорвет тебя на части.

Не успевший опомниться мужчина в ужасе шарахнулся в сторону, опасаясь острых клыков рыщущего во тьме хищника. Громкий рык оповестил хозяина о том, что нужно действовать сейчас. Ловким движением Ланнистер сбил противника с ног, после чего извлек небольшой клинок из специальной выемки на кожаном ремешке и вонзил насильнику в грудь, по самую рукоять. Плутарх сопровождал поведение хозяина агрессивным лаем. Слюни виднелись благодаря приоткрытой пасти. Теперь все действительно закончилось.

Аккуратно приподнявшись на дрожащих руках, Лев нащупал не так давно потерянный клинок и вложил его в ножны. Потребовалось немало времени, чтобы окончательно прийти в себя и, справившись с нестерпимой болью в области позвоночника, подобрать на руки сбежавшую заложницу. Лерия не противилась, слишком сильными были переживания. Обвив шею первородного, она почувствовала струю крови, сочившуюся из раны пониже.

– Ты ранен, – прошептала девушка, стараясь обследовать кровоточащий рубец, однако Ланнистер чересчур резко дернул головой. Вслед за подкашивающимися ногами тянулась красная струя. Плащ давно был снят, дабы избежать лишнего шума. Зря, тогда можно было бы избежать увечья.

– На мне слишком много чужой крови, чтобы останавливаться и выяснять, какая ее часть принадлежит именно мне, – злобно проскрежетал Лев сквозь плотно сжатые челюсти. В глазах потемнело. Своеобразные канаты самосознания, натянутые до неимоверных пределов, наконец-то лопнули, отдавая жгучей болью в висках. Он просто рухнул вниз, обессиленный, изможденный, уставший.

Иной возможности сбежать не представится. Она свободна. Но почему-то Лерия не спешила покидать место произошедшей трагедии. Жалобный вой Плутарха разнесся по всей окрестности. Верный пес, скуля, подошел к хозяина и уткнулся влажным носом в рвано дышащее тело. Такого шанса больше не будет. Ей следовало давно уйти, пока не поздно. Внезапно она замерла на месте, не веря собственным ушам. Проклятый генерал Запада, принесший одни только страдания, шептал ее имя сквозь бессознательность. Он, беспомощный мальчишка, просил о помощи ту, которую до сих пор любит. И всегда любил. Это решило все.

***

Клаус, словно безумный, отталкивал всех стоявших на пути, пытаясь пробраться к распростертому на земле телу. Солдат привлек собачий вой неподалеку от крепости. Они бросились к месту трагедии, где обнаружили изнывающего от боли генерала, едва живого. Кол припал ухом к тяжело вздымающейся груди, в надежде услышать спасительное сердцебиение. Помешанный взгляд тускло-зеленых глаз вперился в побледневшую девушку, стоявшую в оцеплении приспешников Церберов. Лерия не смогла долго выдерживать на себе столь пытливый взор. Глава дома Ланнистеров медленно направился в ее сторону, угрожая жестокой расплатой за содеянное.

Его бы ничто не остановило. Не тот факт, что перед ним девушка, слабое существо, ради которого все мужчины безоговорочно жертвуют жизнью; не то, что он когда-то был с ней в дружественных отношениях. Все это стерлось под напором помешательства. Только Ребекка осмелилась противостоять такому сильному противнику, как принц, наследник престола и самый опасный из убийц Беленора. Она расслышала стенания мальчишки, призывающего на помощь погасшую доселе любовь. Последующие семь часов шла ожесточенная борьба жизни и смерти.

Элайджу бросало в жар, пот, бред и осознание происходящего одновременно. То он вскакивал с постели, требуя немедля выступать на противника в лице Майкла Разрушителя, то велел всем непрошеным доброжелателям убираться к черту. Дочь Волка не отходила от постели раненного. Она, вопреки граду слабых оскорблений, перемешивающихся с необоснованными словами нежности, ухаживала за ним. Прикладывая холодную изорванную тряпку к горящему лбу, девушка ловила на себе благодарные взгляды. Иногда он совершенно внезапно начинал извиняться за причиненные страдания, а затем, также резко, заканчивал длинную тираду обвинениями в ее адрес. Боль стерла невесомую грань между реальностью и яркими сновидениями. Он видел будущее, давно прошедшее и настоящее в расплывчатых красках, преимущественно темного оттенка.

Никаких светлых воспоминаний юности, сплошные страдания. Семья беспокоилась о нем: Кол приходил каждые полчаса, развлекая больного многочисленными рассказами из древних времен, а Ребекка просто сидела около изможденного тела, не произнося ни слова. Клаус ни разу не переступил порог комнаты, насквозь провонявшей смертью. Не стоит воздвигать вокруг себя стены из иллюзий и неподкрепленных надежд на Рай. Его не существует. Как бы там ни было, но второй Лев в семье не мог просто так сдастся на поле боя. Всегда нужно бороться. Перебинтованная часть спины отдавала жгучей болью. Но он сумел побороть ее, сумел бросить вызов смерти.

– Разумеется, иначе и быть не могло, – промурлыкал вальяжный голос с растянутыми гласными. Причудливый южный акцент придавал слогу некую певучесть. Клаус был единственным из всех детей правителя Беленора, кроме Кола, у кого с малых лет появился этот привлекательный говор. – Я долго сомневался в тебе, но потом понял, что это слишком просто. Чересчур легкая смерть для такого человека, как ты. Даже нелепая, если быть до конца честным. Да, воистину: нельзя судить человека по паре первых глав его жизни. Лучше всего по последним.

– И в чем тогда вся суть? В мести?

– О, месть слишком проста и скоротечна. Я надеюсь на нечто большее, – прошептал Лев у самого уха генерала, после чего присел на край кровати, глядя ему прямо в глаза. Ярко-зеленая палитра создавала отчетливый контраст в царившем мраке.

– И ты всерьез полагаешь, что мы выживем? Сегодня я понял одну простую истину –это ранение оказало благотворное влияние на мой ослепленный разум, ведь мы, в сущности, рано или поздно умрем. Неважно как, неважно где. Итог все равно один и тот же. Тогда какой в этом смысл? Притворяться ради того, чтобы почувствовать себя кому-то нужными? Нам не выжить здесь. Можно попытаться, но как?

– Тебе когда-нибудь доводилось пересекать океан? – пламя догорающей свечи слабо колыхалось на ветру, угрожая потухнуть. Казалось, все замерло, стихло, не решаясь нарушить причудливую атмосферу душевного покоя. – О, когда вокруг тебя одна лишь вода и земли не увидать, когда нет даже мизерной надежды в ближайшие дни увидеть землю. Оказаться у руля своей судьбы. Я хочу повторить это еще раз. Хочу побывать на знаменитых маскарадах в Астапоре. Ощутить напряжение, когда мимо несется десять скакунов. Хочу еще раз взобраться на самый высокий шпиль замка. Выпить бутылку вина. А потом еще одну. Ощутить прикосновения любимого человека. Еще одну ночь танцев с красивыми девушками. Хочу встреч с живыми легендами, еще не ушедшими в прошлое. Хочу, не спеша, наслаждаться солнечным светом. Вновь подниматься на стену. Взойти на башню. Покорять реки. Созерцать картины и фрески. Хочу, сидя на террасе, прочесть еще одну хорошую книгу. Да, – он поднял глаза кверху, ощущая приятные ветерок, ласкающий кожу на лице. – Но больше всего я хочу спать. Хочу спать так, как я спал, когда был ребенком. Дай мне это. Хотя бы раз. *

– Вот почему я не позволю этим ублюдкам взять верх надо мной. И уж тем более прикончить меня, – продолжал кронпринц, не обращая внимания на две крупные слезинки, скатившиеся по впалым щекам младшего брата. – Не ради мести, не ради трона. Все это настоящая жизнь. И я никому не позволю ее у меня отнять. Я буду бороться до самого конца, потому что я, черт возьми, Клаус из дома Ланнистеров! И им никогда не отобрать этого у меня.

Решительность в глубоких глазах цвета выжженной травы воодушевляла на великие подвиги. Элайджа собрал всю свою волю в кулак, дабы, стиснув зубы от боли, медленно приподняться на локтях. Он падал назад с каждой новой попыткой, но не смел сдаваться. Никлаус находился в стороне, наблюдая за усилиями брата, чья сила восстанавливалась под действием очередной губительной речи. Дар оратора мог в будущем принести ему верность идущих на смерть солдат, если грамотно внушить им, что их смерть – жизненно необходима для всей миссии.