В назначенное время «Нормандия» покинула Тессию и направилась к системе Ахерон, где по отчетам Альянса наблюдались самые ощутимые проблемы. По пути Шепард связалась с Хакеттом и сообщила о своем намерении оказать содействие. Подобное решение безусловно обрадовало адмирала, тут же выславшего координаты, где помощь оказалась бы совсем кстати. «Нормандия» прибыла как раз вовремя, помогая разделаться с гибридами не только на поверхности, но и в некоторых случаях ударами с орбиты.
Последующий месяц прошел в череде подобных высадок, когда флот Альянса зачищал от рахни систему за системой. Как только стычки с гибридами приобрели статус мелких и локальных, Хакетт посчитал, что помощь Шепард и ее уставшего экипажа более не нужна, и капитан тут же отправилась на Тессию, где дала целый месяц отпуска всей команде.
На протяжении всех последних недель, коммандер связывалась с помощницей почти каждый день, лишь только удавалось улучить свободную минутку. И хоть состояние Лиары никак не менялось, то хотя бы дочь была в полном порядке. Пару раз даже удалось установить видео-сигнал, и Шепард заметила, как малышка уже подросла. После подобных звонков коммандер ловила себя на мысли, что пропускает что-то очень важное в своей жизни, и, тем не менее, она заставляла себя подняться и вернуться к работе, где ее ждали тучи гибридов, вышедших из-под контроля по ее вине.
Но теперь, когда с основной частью армии этих тварей было покончено и остались лишь мелкие группы, проявляющиеся то тут, то там, Шепард задумчиво рассматривала отчет о состоянии Лиары от доктора Чаквас. Карин попыталась все изложить на доступном языке, но и в этом случае коммандер мало что понимала, однако решила прибегнуть к уже проверенному методу и позвала на помощь давнюю подругу.
Шепард пыталась успокоить плачущую дочь, баюкая ее, но ничего не выходило. Девушка беспомощно посмотрела на по-прежнему неподвижную Лиару. Она будто ждала, что та очнется и сразу все будет в порядке. Но Т`Сони не просыпалась, а малышка плакала, отчего коммандеру просто хотелось лезть на стену. Шепард уже пару дней пыталась быть мамой: укладывать дочь спать, менять ей подгузники, кормить, но чем больше она старалась, тем больше понимала, что ни черта в этом не понимает, и даже Чаквас, у которой не было собственных детей, справлялась гораздо лучше нее.
Вдруг двери палаты разъехались, и на пороге появилась та, кого девушка ждала больше всего. Азари улыбнулась уголками губ и грациозно прошла в комнату, задержав внимание на плачущей малышке.
— Самара, — выдохнула коммандер, все еще предпринимая попытки успокоить дочь, — я очень рада тебя видеть. Прости, что…
— Можно я? — весьма неожиданно предложила юстициар, а Шепард осторожно передала дочь в ее руки.
Азари даже ничего не сделала, но стоило малышке оказаться у нее на руках, как та затихла, с интересом разглядывая незнакомку для нее. Она даже протянула свои крохотные ручки, чтобы дотронуться до Самары, охотно подставившей лицо и даже заулыбавшейся шире обычного, когда пальчики заскользили по ее коже.
— У тебя неплохо выходит, — хмыкнула коммандер, заворожено следя за происходящим и не понимая, почему все, кроме нее, в состоянии успокоить дочь. — Жаль у меня так не получается.
— Ты не азари, Шепард, и тебе не понять, — ответила юстициар, осторожно укачивая затихшую малышку. — Я ведь уже говорила об ауре, что оставляет каждая эмоция.
Девушка кивнула, вспоминая прошлые разговоры, но не совсем понимая, к чему все ведется.
— Азари обладают врожденной способностью к распознаванию этих аур, — продолжила Самара.
— Но ты говорила, что не каждая может ее почувствовать, а Лиара слишком молода... — скептически сощурилась коммандер.
— Все верно, — кивнула юстициар. — По мере взросления этот дар скрывается под грузом других знаний и способностей, и чтобы развить его, нужны определенные методики. Иногда это происходит само собой, но это большая редкость. В основном его нужно тренировать, как и биотику. Каждого юстициара учат тому, как снова открыть в себе этот дар. Но дети — это другое. Их душа чиста, сущность еще ничем не обременена, и они чувствуют все эмоции. Вот почему для азари особенно важно, как прошло младенчество, ведь именно тогда они на подсознательном уровне улавливают все, что чувствуют вокруг. Важно, чтобы ребенок был окружен любовью и заботой, иначе последствия могут быть разными и довольно неприятными.
Шепард даже рот приоткрыла от удивления. Она и представить себе не могла, насколько азари отличаются от людей.
— Именно поэтому я бы хотела, чтобы малышка побыла где-нибудь в другом месте, пока мы не закончим, — закончила Самара.
— Конечно, — кивнула девушка, отправляя сообщение азари, которая присматривала за ее дочерью, пока она разбиралась с гибридами, а теперь просто помогала.
Пока малышку не забрали, Шепард узнала, что у Фалере в восстановленном монастыре для Ардат-Якши все хорошо, а сама Самара сложила с себя обязанности юстициара, помогая дочери во всем. Слишком часто в разговоре мелькали фразы об Атаме и том, что происходит с азари после смерти. Девушка чувствовала, что связано это не столько с состоянием Лиары, сколько с настроением самой Самары. Да, Шепард знала, что той уже практически тысяча лет, и когда-нибудь неизбежное случится, вот только хотелось верить, что это будет не скоро, но речи юстициара не вселяли надежды, будто она знала то, что другим недоступно. Однако подобные вопросы азари искусно переводила на другие темы.
Когда они наконец остались одни, Самара приступила к тому, для чего Шепард ее позвала. Помня последний опыт, коммандер надеялась, что подобное проникновение в разум снова поможет вернуть Лиару в реальность.
Юстициар встала у изголовья кушетки Т`Сони и закрыла глаза, обхватив ее голову руками. Через мгновение она уже была окутана голубым свечением. Прошло не меньше часа, но Шепард неотрывно следила за происходящим, пытаясь отметить все, даже самые незначительные движения обеих азари, однако ничего не менялось. И казалось, что это тянется уже целую вечность, когда Самара шумно выдохнула и открыла глаза, покачнувшись. Шепард тут же вскочила с кресла и подкатила его азари, помогая сесть. Сердце колотилось как бешеное, и девушке не терпелось услышать вердикт, но одновременно она боялась этого как огня, а то и больше.
— Самара, — прошептала коммандер, поставив рядом стул и сев на него. Она обхватила немного подрагивающую руку азари — похоже, такой контакт вымотал ее еще сильнее, чем в прошлый раз. — Расскажи мне, что там.
— Шепард, — покачала головой юстициар. Девушка видела такое выражение лица всегда спокойной и невозмутимой азари лишь однажды, когда она убила собственную дочь, и теперь внутри все похолодело, стоило только взглянуть ей в глаза. — Я сделала все, что могла, но пробиться в ее сознание мне не удалось.
— Почему? — нахмурилась коммандер, и чтобы не причинить боль собеседнице, убрала руку и сжала ее в кулак, впиваясь ногтями в кожу до боли.
— Это не ментальный барьер, что-то вызвало его, — устало ответила Самара.
— Доктор Чаквас ввела ее в искусственную кому, когда проводила кесарево сечение, — покачала головой девушка и еще сильнее сжала кулак, надеясь, что боль позволит ей хоть немного управлять ситуацией, пока эмоции не завладели ей окончательно.
— Теперь мне все ясно, — понимающе кивнула азари. — Если сознание блокировано медикаментами, то никто не в силах пробиться через него.
— Но при чем здесь сознание? Ведь это искусственная кома... — коммандер старалась найти лазейки, чтобы вытащить Лиару.
— Не сравнивай азари и людей. Наш разум тесно связан с нашим организмом. Даже наша репродуктивная система напрямую зависит от ментального контакта, причем физический тут играет второстепенную роль. Да ты и сама это знаешь.
— То есть мы не можем ничего сделать? — девушка постаралась удержать слезы внутри, но все же пришлось смахнуть одну со щеки.
