— Келпи бы её побрал! — пробормотал Том, выскакивая в одной рубашке на улицу, где разыгрался настоящий ливень.
Скинфлинт скрежетал челюстями, высказывая что-то вырывающейся Авроре.
— Что здесь делает такая милая девочка? — в голосе слышалась насмешка. — Я бы на твоем месте не стал разгуливать по таким местам без сопровождения! Или ты хочешь купить жало соплохвоста? Убить кого-то собралась?
— Отпустите, сэр, мне больно!
— Эй, ты! — от вежливости не осталось и следа; в одну секунду Том подскочил к Скинфлинту и рывком оттолкнул от Авроры. Та схватилась за стекло, чтобы не упасть и уронила зонтик. — Проваливай отсюда подобру-поздорову! — кончик его волшебной палочки оказался в опасной близости с горлом волшебника, на чьем лице заиграли желваки.
— Как ты смеешь, щенок?! — прошипел тот, однако попыток противостоять нацеленной на него палочке не совершал, опасаясь за своё здоровье.
— Чтобы я тебя больше не видел! — прорычал Том, из его рта валил пар, а тёмные глаза были исполнены жестокости.
Скинфлинт, оскалив зубы, поправил мятый воротник мантии и двинулся в неизвестном направлении, повернув за угол у ближайшего здания.
Она просто наблюдала за тем, как в глазах Тома плещется ярость, кажется, Аврора научилась не замечать подобных вещей или старалась убедить себя, что эта злость адресована вовсе не ей, а только что ушедшему волшебнику. Бледная кожа выдавала, что Аврора слишком много времени проводила взаперти, тот загар, что был у неё в день ссоры, давно смылся.
Наверное, она была напугана встречей с отвратительным типом, но смотрела прямо, не моргая и не замечая, что дождевая вода, капающая с крыши, уже успела намочить её лёгкое платьице. Её взгляд на Тома был таким, будто она сто лет не видела его и старалась запомнить каждую черточку его лица. Он старался поддержать или даже больше распалить вспыхнувшую внутри ненависть, но не мог. Беззащитный вид Авроры, каждый раз растапливающий его сердце, вновь сработал безотказно.
— Зачем ты притащилась в Лютный переулок? Мне ли объяснять, что здесь тебя вряд ли встретят с распростертыми объятиями? — гневно пробормотал он, угрожающе нависнув над ней. Отвратительные серьги в виде красных кружков качнулись — Аврора опустила голову и стала разглядывать свои мокрые босоножки, испачканные каплями грязи.
— Я просто хотела тебя увидеть, это что, запрещено? — но в голосе звучал не вызов, а скорее досадное разочарование реакцией Тома на встречу.
Проведя рукой по влажным волосам, он опустился, чтобы поднять цветастый зеленый зонтик с большими алыми яблоками — мечта дальтоников какая-то. Том пошел в сторону двери в «Боргин и Беркс» и, открыв её, кинул на Аврору взгляд.
— Долго тебя ждать?
Кивнув, она засеменила за ним, вежливо поздоровалась с перебирающим какие-то мелкие статуэтки Боргином и, так и не подняв головы, подошла к Тому.
— Я, наверное, не вовремя, — пробормотала она, вытерев под носом пальчиком.
— Как всегда, — последовал раздраженный ответ.
Она смотрела на его руки, сложенные на закругленной ручке зонтика-трости, боясь снова увидеть в его глазах ярость.
— Мы с Абрахасом и Урсулой тут неподалеку в кафе сидели. Там ещё Каспар… — зачем-то сообщила Аврора. Вытащив из потайного отделения юбки волшебную палочку, она сделала несколько легких пассов, окружая себя потоком тёплого воздуха, вмиг высушившего её одежду и превратившего волосы в торчащие в разные стороны пряди.
— Он-то что забыл в вашей компании? — стараясь говорить ровно и без агрессии, спросил Том.
— Увязался во «Флориш и Блоттс», пытается выкупить у Уши книгу, это был последний экземпляр.
— Сходи, проветрись, Том, — вновь вмешался Боргин, поглядывая на девушку, напоминающую попугая ара.
— У нас ещё три коробки из Болгарии не разобраны, — напомнил тот, кивнув в сторону деревянных ящиков, стоявших один на одном у шкафа с саркофагом.
— Они никуда не убегут до завтра.
— Я предпочитаю не откладывать дела на завтра, — теперь в голосе звучало недовольство. Том не хотел проводить время с Авророй, он боялся своей странной привязанности к ней, стараясь выкинуть эту прилипалу из жизни.
— Я тогда пойду, — тихонечко произнесла она и направилась к выходу, где нещадно хлестал ливень и дул не по-июльски прохладный ветер.
И, больше не говоря ни слова, Аврора просто вышла на улицу и поплелась в сторону Косого переулка; казалось, что она пришла только за тем, чтобы убедиться, что больше не нужна Тому.
— Странная девушка, — высказал мнение Боргин, не отрываясь от записей. — Она для тебя так вырядилась?
— Ты бы видел, каким чучелом она ходила в школе, — усмехнулся Том. — Умудрялась даже школьную мантию превратить в нечто, украшенное яркими побрякушками, но сережки — это её визитная карточка, в виде чего она их только не носила. Даже засушенных кузнечиков вешала!
— Она тебе нравится, так ведь?
Моментально лицо Тома исказилось в отвращении, он и не заметил, что в его словах о стиле Авроры звучала непривычная теплота.
— Не неси чушь, — оборвал Том. — Она меня в Хогвартсе знаешь как достала? Проходу не давала, а ещё этот её отвратительный дедушка…
— А этот её отвратительный дедушка случайно не Альбус Дамблдор? — поинтересовался Боргин, припоминая прошлогоднюю газетную статью. — Это та самая Аврора Уинтер? Жертва того маньяка…
— Да, — коротко ответил Том, ощущая укол неприятных воспоминаний, когда она едва не погибла из-за действий Крауча.
— Я-то думаю, когда она в прошлом году пару раз заходила за тобой, кого-то мне напоминала, только не мог вспомнить, кого. Я думал, вы встречаетесь, — подначил Боргин, не скрывая иронии; уж он-то знал, что Том Риддл был слишком поглощен учебой и проводил все свое время в подсобке, изучая принесенные книги или те, что выставлялись на продажу в их магазине.
— Очень смешно, — парировал тот.
— Ты зонтик собираешься себе на память оставить? — осведомился Боргин всё в том же тоне.
Том сначала нахмурился, а потом вспомнил о зонте, на который до сих пор опирался. Скорчив трагичную мину, он сообщил, что сейчас вернется и, раскрыв этот ужаснейший красно-зеленый зонт, вышел на улицу, услышав вдогонку: «Можешь не торопиться».
Потоки грязной воды со стоков реками бежали по каменным желобам в канализационные решетки, но на старой мощеной улице все равно собирались лужи, на которых, пузырясь, танцевал затяжной ливень. Ботинки сразу же намокли и испачкались. Прохожие потерялись за непроницаемыми для взгляда стеклами магазинов, лишь старик Барт не сдвинулся со своей картонки, он накрылся парусиной вместе со своим псом Роджером и грел руки о дымящуюся кружку. Косой переулок тоже практически опустел, небо озарила яркая вспышка молнии, и в ушах раскатом раздался оглушительный гром. Аврора медленно шла в направлении «Дырявого котла», будто и не замечая острых капель дождя, врезающихся в её голые плечи. Ох, как же она надоела со своими причудами, самое спокойное время — когда она находится в Кёльне, правда и оттуда умудряется надоедать постоянными письмами, некоторые из которых Том даже не читал, а отправлял пылиться в долгий ящик. Он ринулся было в её сторону, ругая себя за возрастающее беспокойство, ведь Аврора может простудиться или подхватить воспаление лёгких. Почему с ней всегда так? Она вынуждает за себя волноваться…
Но Том застыл на месте, всего в паре десятков футов от неё. Откуда ни возьмись, пригнувшись под барабанной дробью косого дождя, возле Авроры возник Абрахас. Он накрыл их обоих большим черным зонтом. Однако следующее его действие заставило Тома сжать ручку своего зонта-недоразумения крепче: Абрахас снял с себя пиджак, накинул на плечи Авроры и, приобняв одной рукой, повел в сторону небольшого кафе. То, что нахлынуло на Тома в тот момент, нельзя было назвать ревностью, это была, скорее, неуместная досада, разочарование и почему-то неприятное, тесное для легких ощущение неприязни к Малфою. Тот открыл перед Авророй дверь и пропустил вперед, случайный взгляд на бывшего друга и… на губах того заиграла брезгливая улыбка, а может, в ней была и доля злорадства. Абрахас исчез внутри, а Том так и остался стоять посреди серости опустевшего Косого переулка, стискивая в руках ни в чем не повинную деревянную ручку пёстрого зонта — радуги среди серости промокшего насквозь камня Косого переулка.
