— Думаю, тебе понравится.

— Желаю вам хорошо провести время, молодые люди, — сказал Альбус, собираясь вернуться в «Кабанью голову». Он как-то странно подмигнул Абрахасу, когда вдруг с удивлением осознал, что они с Авророй очень даже неплохо смотрятся вместе; когда они вот так тепло улыбаются друг другу, их действительно можно счесть за счастливую пару. Абрахас ответил ему понимающей ухмылкой, и, гордо приосанившись и щёлкнув каблуками, доброжелательно ответил:

— Спасибо, сэр… Ну, сейчас мы аппарируем, держись крепче, — предупредил он Аврору и доверительно положил ладонь на тонкие пальцы, облаченные в чёрную лайку, лежащие на сгибе его локтя.

— До вечера, дедушка, — попрощалась она, и через секунду их затянуло в узкую коктейльную трубочку, уши заложило, и мгновение спустя Аврора уже чувствовала под ногами твердые бетонные плиты, но продолжала неуклюже держаться за спутника, чувствуя лёгкое головокружение — сдвоенная аппарация приносила куда более неприятные ощущения, чем одиночная, только Том, пожалуй, мог скрасить эти недостатки. — Где мы?

Они находились в тупике, где с трех сторон их окружали высокие кирпичные стены, а в углу стоял мусорный бак, над которым роились мухи; от него исходило неприятное зловоние. Абрахас поморщился и потянул Аврору за собой, машинально выхватив из нагрудного кармана платок и приложив его к носу.

— Прости, Аврора, я и не знал, что здесь так… нечисто, — сдавленно оправдался он; на его глазах выступили слёзы. Наконец, после небольшой пешей прогулки по незнакомому Авроре району с узкими улочками, они вышли к открытому пространству. — Мы в графстве Суррей, это выставочный центр, — он кивнул на большой стенд, гласящий: «Пятая национальная медовая ярмарка».

Магглы, кутаясь в пальто и длинные пиджаки, спешили ко входу в не слишком высокое здание, похожее на металлическую коробку. Высокий покатый козырек крыши был выполнен из стекла и отражал нахохлившиеся, точно замерзшие воробьи, тучи. То была вымощенная камнем небольшая площадь, обрамленная по периметру высокими серыми гигантами-фонарями, увенчанными двумя симметрично расходящимися в противоположные стороны дугами, каждая из которых оканчивалась большой электрической лампой в матовом плафоне; создавая подъездную дорожку, перед широкими стеклянными дверьми черным гранитом бортиков возвышалась лысая клумба. В её центре сосредоточились несколько пихт разной высоты; их кроны тихо покачивались в такт прохладному октябрьскому ветру.

— Ты привел меня есть мёд? — поинтересовалась Аврора, разглядывая огромную пузатую пчелу на плакате, вдруг напомнившую ей старую брошку, подаренную Джокондой.

— Я знаю, что в поедании сладкого тебе нет равных, — глядя на то, как она нетерпеливо переминается с ноги на ногу, сказал Абрахас. — Аврора, думаю, что тебе здесь должно понравиться. Только при дегустации смотри, чтобы ничего не слиплось.

— Ты за собой следи, — не осталась она в долгу, рассматривая прохожих; мужчины особой нарядностью не выделялись — все, как один, точно в футляры, были упакованы в строгие плащи тёмных оттенков, глядя на них, можно было сказать, что Абрахас слегка перестарался с нарядом. А вот от разнообразия женских шляпок всех цветов — от миниатюрных, прикрывающих только часть головы, до широкополых с вуалью — рябило в глазах. К удивлению, некоторые дамы всё же были одеты в наряды, схожие с аврориным, и ей не пришлось чувствовать себя неуютно, в отличие от Абрахаса, на которого озирались прохожие.

— Они ничего не смыслят в моде, — он вздернул нос и гордо прошествовал внутрь помещения, держа хихикающую Аврору под руку и стараясь не кривить губы.

— Ага, — подначила она ехидно, — ну, хоть с моим нарядом проблем не вышло.

— А что с моим не так? — недовольно спросил Абрахас, крепче прижав Аврору к себе за талию и шагая внутрь просторного холла выставочного центра, где, размахивая разрисованными буклетами и программками, привлекали внимание юнцы, приглашая на ту или иную дегустацию. — Идём, нам туда, — сказал он, развернув сложенный гармошкой буклет со схемой центра.

— Хочу попробовать медовуху! — глаза Авроры загорелись огнём, она смачно облизнулась и потерла ладошки, уже свободные от перчаток. — И на свечное производство сходила бы, а вот, смотри, — тыкая пальцем в буклет, произнесла она, — тут учат ухаживать за искусственными ульями!

— Тише, Аврора, — Абрахас усмехнулся, думая, что своими громкими пожеланиями она привлекла к себе еще больше недовольных взглядов, чем его костюм, — мы везде успеем, день только начался, однако я считаю, что с медовухи начинать не следует…

Она, как маленькая, ходила с открытым ртом, разглядывая диковинные вывески над каждым ларьком пасечников, угощающих посетителей своим сортом мёда. Твёрдый как камень, тягучий как желе и совсем жидкий, темный, мутный и совсем прозрачный — от разнообразия мёда рябило в глазах и урчало в животе, а возле чайной палатки уже толпилось большинство сладкоежек. Аврора и Абрахас обошли павильон за пару часов, иногда подолгу останавливаясь у особенно заинтересовавших их стендов. В одном лектор проводил экскурс в историю пчеловодства, которая показалась им скучной, в другом — маггл в костюме пасечника показывал на настоящем искусственном улье, как правильно снимать мёд, чтобы не потревожить пчёл. По пропитанному сладким запахом помещению их летало довольно много, но это было неизбежно. В свечной мастерской, ловко орудуя скребком, ножами и специальными металлическими лопатками, подогреваемыми здесь же, на небольшой газовой горелке, лепил и вырезал из обычного воска настоящие произведения искусства сутуленький улыбчивый мужчина. Он был настолько невзрачен, что, встретив его на улице, вряд ли кто-то мог бы предположить, что из-под его крючковатых пальцев выходят такие прекрасные творения. Аврора долго любовалась на вставшего на дыбы воскового единорога с фитилём на кончике рога, тихонечко спрашивая у Абрахаса, откуда магглы знают об этих существах. Завидев что-то новенькое и невероятно интересное, она немедленно тащила его туда за руку. Ему периодически приходилось осекать её энергичный энтузиазм оказаться везде и сразу. Но, наконец, и её энергия стала потихоньку иссякать, да и, пресытившись мёдом, она больше не могла смотреть на сладкое, поэтому попросила найти место, где нет этого «тошнотворного запаха» и можно съесть чего-нибудь солененького. Абрахас прихватил с собой пару бутылок медовухи, до которой они так и не добрались, продегустировав, казалось, всё, что представлено на ярмарке. Аврора высказала предположение, что после всего, что Абрахас попробовал, он, видимо, сошел с ума, раз собирается пить эту приторную гадость.

Выбравшись из тёплого помещения на прохладную улицу, они испытали облегчение, вдыхая воздух, наполняющийся влагой перед обещанной прогнозами по радио грозой.

— Особо не разгуляешься, — Аврора вздрогнула, после того, как ей на нос приземлилась прямо таки ледяная капля. Где-то громыхнуло, и по черноте свинцовых туч чиркнула, словно разделила напополам, ярчайшая зигзагообразная молния. — Ну что, по домам?

Абрахас недовольно скрестил руки на груди и, скептично взглянув на неё, выдохнул облачком пара:

— Ты думаешь так легко от меня отделаться? Я забрал тебя на весь день и одной медовой ярмаркой ты не отделаешься, — недовольная складка меж его бровей говорила о том, что он вовсе не шутит. — У нас свидание, Аврора, если ты помнишь…

— Спасибо, мистер Очевидность, я в курсе, — с цоканьем вспомнила она назначение сегодняшней прогулки, от которой бы с удовольствием отказалась, чтобы проваляться в свой единственный выходной, выдавшийся благодаря доброте мадам Паддифут и санитарному дню в «Дервиш и Бенгз». — Только не напоминай об этом так часто, прошу тебя, мне кажется, тебе и самому не слишком приятно.

Абрахас покачал головой из стороны в сторону, глядя на неё, как на маленького капризного ребёнка.

— С каких это пор тебе стало неприятно моё общество? — спросил он с долей ехидцы, сквозь которую просачивалась слегка заметная нотка обиды.