Вернувшийся с семинара Альбус выслушивал комментарии старой подруги, плотно сжав губы, смиренно кивал и издавал обреченные звуки.

***

— Ты чего плачешь, дурочка? — спросила Урсула, развалившись на кровати и шурша пакетом с печеньем. — По этому бледному придурку? Опять? Ох, глупышка, за тобой вон как Хольстейн ухаживает, аж расцвёл, как подснежник, когда увидел тебя на пороге общежития с чемоданом, а ты распустила нюни. Брось ты это, ваши англичане какие-то, как это, хм… — она задумалась. — Боюсь, такого слова в вашем языке нет, но, что-то типа — инфантильные безответственные эгоисты, — наконец выкрутилась она. — Абрахас, правда, замечательный, зрелый, а, ну, так понятно, он вообще наполовину француз. Вообще-то я по тебе соскучилась, где твоя улыбка, а? Если начнёшь впадать в депрессию и сеять тут уныние, съеду от тебя к чертовой матери, — но угроза не подействовала, Аврора только пуще залилась слезами, задушив в объятиях вытащенного из перевозной корзинки Пыща. Его глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит, однако кот даже не пискнул. — Ох, ты что, совсем его не кормила? — поохала Уши, заложив в рот ещё одну печенюшку в форме морской звезды. Осознав, что подругу не отвлечь пустой болтовнёй, она перекатилась на край кровати, слезла, подошла и присела возле ног той на корточки, положив подбородок на её колено. — Ну, что случилось, mein Liebling*?

Аврора не могла сквозь икоту и единого слова произнести, и лишь, когда основной поток слёз схлынул, с трудом сглотнув ком в горле, произнесла:

— Я люблю… его, Уши! Очень сильно люблю…

Урсула каким-то неведомым никому способом могла улавливать основные мысли даже из обрывков речи, точно угадывая их смысл:

— Что ты хочешь этим сказать? Вы… у вас всё получилось?

Аврора несмело взглянула на подругу и кивнула, глаза той расширились, Уши вскочила на ноги и стала прыгать по всей комнате, восторженно пища:

— Да ладно! Ничего себе! — и тут же запрыгнула на кровать Авроры, прильнув к ней, обняла вместе с Пыщом вместе взятым и энергично затрясла под рваное: «Мя-мя-мяур-ур-ур». — Хоть он подлюга ещё та, но я так рада за тебя! Что же ты плачешь?

— Ску-ча-ю! — донеслось от зажатой в объятиях Авроры.

Предложив подруге стакан воды, Уши принялась слушать романтичную историю:

— Представляешь, дедушки заставили меня слушать лекцию о пестиках и тычинках в исполнении профессора Меррисот, я тебе о ней рассказывала, и… Мерлин, неужели они сочли, что мне десять лет, и я не знаю, откуда берутся дети?

— И откуда же они берутся? — Уши невинно захлопала глазками и засучила ногами.

— Леприконы приносят в своих горшочках!

Аврора раскраснелась, предаваясь воспоминаниям, с трудом переместила Пыща с колен на покрывало, закинула ноги на кровать и, собравшись с мыслями, продолжила:

— Ну, потом мы пару раз бывали на лесных озерах, загорали и плавали…

— Правильно, а то он белый как лунь!

— Не перебивай… — попросила Аврора, но сама поддержала эту тему: — Вообще-то он у нас в школе считался самым красивым парнем.

— Мерлин Всемогущий! Вы, британки, абсолютно несчастны, выбирать не из кого, или у вас совершенно нет вкуса? Ладно, продолжай, — махнув рукой, разрешила она.

— Дальше — кафешки, всякие достопримечательности Британии, хотя мы их и так знаем наизусть, он показал мне библиотеку Уэльса, она, кстати, намного обширнее Лондонской…

— Бр-р-р, скукотища!

— …Он провожал меня в министерстве магии у камина, я еле сдержала слёзы, ну а дальше трансфером в Берлин, оттуда в Кёльн, вот, собственно, и всё.

Урсула скептично хмыкнула:

— Не хочешь рассказывать о самом главном, а ещё подруга, называется! — сердито буркнула она. — Точно скажу фрау Шнитке, чтобы переселила меня в южное крыло к Хатке, у неё как раз пустует одна койка, — но, не услышав ответа от затихшей подруги, Уши прищурилась и подсела ближе, не теряя визуального контакта. — Так-так-так… — подозрительно повторила она. — Неужели, неужели? Аврора, ты что, серьезно? — визгливо воскликнула она. — Было, значит?

— Ты о чём? — та тупо уставилась на неё и склонила голову на бок.

— Ты меня не обманешь, Аврора Моргана Уинтер Дамблдор!

— Насчет чего не обману? — повторила та.

— В какие вы там Spiele* играли? Ой, да прекрати, мне-то ты можешь рассказать, — и, не выдержав заминки в рассказе Авроры, Урсула закусила подушку в томном ожидании.

— Да… — начала Аврора, краснея от ушей до кончиков пальцев ног.

— Ja! — завопила Уши ещё громче, показывая нечто наподобие ритуального танца счастья.

— …Мы целовались! — провозгласила сквозь крики Аврора и гордо вздернула носик.

— Мя-у-р? — донесся насмешливо-вопросительный голос Пыщика.

Урсула замерла в нелепой позе с поднятыми кверху руками, брови её превратились в сплошную линию.

— Ты издеваешься надо мной? — уже серьёзно спросила она. — Может, я чего-то недопоняла?

— В смысле, ну, целовались мы, а ты думала, это… Мерлин упаси, чокнутая немка! — её аж передёрнуло. — Мы не такие, да и чего торопиться? Это неправильно, это слишком… нет, ты что-о? — она замотала головой, будто даже обсуждение этой темы было преступлением.

— Аврора, прекрати прикидываться паинькой, послушай, если тебя к нему тянет, то это нормально. Такое понятие, как «только после свадьбы» уже прошлый век, архаизм, пережиток прошлого! Тебе уже девятнадцать лет, в конце концов, ты уже учишься в высшем учебном заведении… А может… Может это его инициатива, в смысле, ожидание? Конечно, он самовлюбленный и гордый, а знаешь, что говорят про таких парней? — и тут же сама ответила: — Парни с таким самомнением имеют весьма известные комплексы!

— Уши! Ты такая испорченная! — Аврора ткнула её кулачком в плечо. — Мы, правда, не хотим спешить…

— Как Абрахас? Он как это воспринял? По-моему он Тома вообще не переваривает.

Аврора почувствовала неприятный укол в груди.

— Мы поругались с ним, — она неловко потерла затылок. — Он не понял, но этого следовало ожидать.

Уши тяжело вздохнула, моментально потеряв весь запал энергии.

— Естественно, он не понимает, он переживает за тебя. Тому я тоже не доверяю, хоть и не знаю его достаточно хорошо. С твоих слов до нашего с ним знакомства, я думала, что он почти идеален, но я ошибалась… Всему виною чувства из-за которых ты идеализировала его. Что ж, поживём — увидим. Ты прости, но я с последней вашей встречи в моем присутствии, не могу поверить, что всё так круто повернулось, уж слишком это всё… Ладно, рада, что ты заполучила его, а что вы планируете делать дальше? Он будет к тебе приезжать?..

***

Mein Liebling* — моя дорогая.

Spiele* — (шпили) игры (намёк на то самое)

Ja* — да.

========== Во всём виноват розовый ковшик! ==========

Дни слились в сплошной поток из учебы, встреч, переговоров и дел, Абрахас забыл, когда последний раз гулял просто так, бесцельно, получая удовольствие от созерцания природы и окрестностей. Любая прогулка превращалась в перебежку между Гринготтсом и министерством магии, где его назначили младшим помощником начальника Отдела международного магического сотрудничества, начиная с этой осени. Отцовские взятки работали как надо, однако мистер Клинхенд невзлюбил засланца сразу, он просто терпеть не мог, когда, используя власть и деньги, всякого рода богачи пропихивают своих несмышлёных детей на приличные должности, и потому относился к новому работнику с пренебрежением, заваливал его бумажной работой, превратив в личную секретаршу. Это не было следствием зависти, а скорее, справедливости ради, но Абрахасу от этого было не легче.

В этот раз он направлялся домой в совершенно измученном состоянии, однако решил не использовать каминную сеть, а аппарировать к воротам Малфой-мэнора и пройтись пешком — хоть какое-то время побыть на свежем воздухе, несмотря на то, что было довольно холодно. Листья садовых деревьев уже давно опали, лишь крона лиственницы до сих пор сохраняла редкий багрянец, по одному роняя оставшиеся иголки. Стояла бесснежная зима — сухая и по-степному ветреная. Резкие перепады температуры и давления принесли головную боль и постоянную усталость. Несмотря на то, что завтра начинались выходные, Абрахас впал в ещё большее уныние, ведь выходные означали бесконечную учебу в обществе строгих профессоров разных наук.