- Я знал, что общество Иштар связалось с тобой. Мне нужно было знать, что ты верна мне… Но ты слепо доверилась им! - попытался оправдать он свой поступок.

- Какая верность, когда ты позволил мне остаться одной в этом мире? Я почти потеряла веру, что ты очнешься, а ты просто хотел убедиться в моей вере в тебя? После того как ты решил сдать Землю нибируанцам? У них были прекрасные уличающие тебя доводы!

- Мне казалось, что это уже решенный вопрос, и что ты согласна со мной, что вступать в войну - неверное решение, которое приведет к чудовищным последствием.

Он сделал шаг на сближение, и осколок вазы хрустнул под его ботинком, заставив Ривку вздрогнуть.

- Если ты уже все решил за нас обоих и раскрыл себя миру, то я тебе больше не нужна… - словно и не слушая его, произнесла она, уже не ведая, что несет.

- Что? - только ахнул он.

- Должность канцлера более не имеет никакого значения, - говорила она вроде бы разумные, но совершенно неуместные слова. - Я была всего лишь посредником, как до меня был им Геб, но теперь ты прекрасно справишься один.

- Не впадай в крайности, Ребекка! - он готов был схватиться за голову, ощущая всепоглощающее чувство вины. - Ты нужна мне как жена, и ты нибируанской крови, теперь твой статус куда более высок, нежели раньше. Ты не можешь все бросить, возьми себя в руки.

Она вложила во взгляд весь скепсис, на который была способна.

- Ты всегда так глух и слеп? Почему ты считаешь, что признавшись и извинившись, ты можешь считать, что дело сделано и всё в порядке? - Ривка засмеялась, но он, привыкший к подчинению, похоже, не осознавал, что натворил; он всегда считал себя богом этого мира и, наверное, разучился понимать такие вещи, как обида, принимая ее за слабость.

- Хорошо, давай выслушаем твою точку зрения. Что ты собралась делать, отказавшись от должности? Если вознамерилась в своей глупой обиде, которая стихнет через пару дней, уйти от меня, то как ты будешь жить? - бездушность его речей в последнее время уже не раз вводила Ривку в ступор; он говорил о своей любви к ней так легко, но были ли для него это просто слова или же истинные чувства?

- Зачем я тебе нужна? - спросила она, не понимая, что же их так долго связывало. - Ты не хочешь слушать и понимать меня, сейчас мне вообще кажется, что мы едва знакомы. За тебя ли я вышла замуж или я была просто ослеплена своей любовью к мужчине, который просто манипулировал моими чувствами?

- Я никогда не пытался манипулировать тобой, но ты знала, за кого ты выходишь замуж, когда давала встречную клятву. И я простил тебе неподчинение, постоянно прощаю, однако ты все равно не видишь разницы между нами. Я твой муж, но также я владею этим миром на законных правах, и именно я его создал, Ребекка.

- Ты пытаешься сменить тему, - бросила она, хотя давно уже пора было просто развернуться и уйти.

Однозначно бросить все и исчезнуть она не могла, потому что назад пути не было, и они оба это понимали, как понимала и Ривка, что после его раскрытия анкийцам и людям ей едва ли найдется дело. Будучи голосом Анкиа, канцлером, она хотя бы доводила до мира его требования, но сейчас… Что остается ей сейчас, когда тайны его личности больше нет?

- Теперь я бесполезна, и ты прекрасно это понимаешь.

- Сейчас ты нужна мне, как никогда, ты единственное живое существо на планете, с которым я могу чувствовать себя в безопасности. Невзирая на то, как общество Иштар промыло тебе мозги, ты бы никогда не сделала мне ничего плохого. Теперь ты видишь, кто они? - он помедлил, прежде чем добавить: - Я надеюсь.

- Вижу, что они просто не согласны с твоей точкой зрения.

Он мигом сократил между ними расстояние и заключил ее в крепкие и даже болезненные объятия.

- Ребекка, отключи обиду, ты должна прозреть!

Она отстранилась, когда почувствовала, как ослабли его руки.

- Мне нужно время, Александр, время, чтобы простить эту твою ложь, - на самом деле Ривка почувствовала крайнее опустошение.

- Времени нет…

Но она уже подошла к двери, намереваясь хотя бы на день отправиться в Тель-Авив, чтобы поразмыслить над тем, как быть дальше. Ривка любила Александра и видела, что и он тянется к ней, словно к спасительной соломинке. Но его ложь стала слишком сильным ударом, и нужно было время, чтобы взвесить все свои решения, чтобы принять его точку зрения и сделать ее своей, ведь у Ривки не было иного выбора, кроме как следовать за Александром.

- Эй! - окликнули сзади, и Ривка замедлила шаг вместе с телохранителями, увидев Бена, которого остановил Марк, не позволив приблизиться.

- Все в порядке, - сказала она Марку, и тот с кивком отступил.

- Ты чего? - Бен заметил слезы, застывшие в ее глазах. - Он обидел тебя?

- Нет, все в порядке, я просто немного устала… - она медленно и глубоко вдохнула, стараясь не разреветься прямо здесь.

Бен, видимо, заготовил удивительную речь по поводу Александра, но проглотил все слова, увидев, в каком она состоянии.

- Куда ты идешь?

- Домой, в Тель-Авив, хочу увидеть маму.

Он немного помрачнел и как-то неловко спросил:

- Может, тебе нужна компания?

Ривка могла посмотреть на него, как на идиота, но вместо этого обессиленно ответила:

- Как насчет напиться?

Бен немного замешкался - кажется, его предложение было больше проявлением вежливости, ведь он более ни на секунду не забывал, чья она супруга.

- А это…

- Это ничего, если ты сам не против, и только если мы оба примем правду о нас.

Александр, конечно же, будет очень недоволен, но после того, что он сделал, у Ривки была фора касательно необдуманных поступков. И потом, она не собиралась делать ничего плохого.

***

Они почти всю дорогу молчали, окруженные телохранителями, на которых Бен поглядывал с осторожностью, словно боялся, что они вот-вот скрутят его и опрокинут ничком на асфальт. Он смотрел на Ривку, когда они вышли из автомобиля возле ее любимой уличной кафешки на перекрестке Бен Гурион и Дизенгофф, а она, похожая на изваяние, только сейчас сняла пиджак, оставшись в рубашке без рукавов, и глубоко вздохнула. Пока они делали заказ возле кассы, охрана рассредоточилась по небольшому узкому парку, служащему разделительной полосой для Бен Гурион Рехов.

- Марк, будь другом, сгоняй за голдстаром, - она протянула свою кредитку темноволосому парню с большими серыми глазами, отдающими льдом. - По две темного и светлого.

- Да, мэм, - без возражений ответил тот, принимая пластик и, сказав что-то коллегам, отчалил к светофору, отчаянно потея в своей накрахмаленной рубашке, совершенно не подходящей для сорокоградусной жары.

Мимо, позвякивая звонками, проехала парочка на зеленых прокатных тель-авивских велосипедах, забрав за собой взгляд Ривки. Она очнулась от транса, только когда они скрылись из виду, присела на вмонтированный в землю железный стул и словно только сейчас заметила Бена, наблюдающего за ней в безмолвии.

- Бен, - неловко начала она, - расскажи мне, как же так получилось, что никто не знал, что ты сын Новак?

Ривка почему-то решила, что эта тема слишком личная, ведь она понятия не имела, кем являлся Бен. Он только вздохнул и, налив им по стакану воды с лаймом и мятой, графин которой принес официант, посмотрел на нее, на миг поджав губы.

- Это длинная и грустная история, а тебе, я полагаю, сейчас и так мыслей хватает…

- И всё же? - она едва ли выглядела заинтересованной, но упорно продолжала смотреть на него, ожидая ответа.

Бен облокотился на спинку неудобного кресла, думая, с чего начать.

- Я не появлялся в этой части планеты до твоего переезда в Израиль. Как ты понимаешь, семья выдуманная, как и работа. Точнее, эти люди действительно считают меня сыном, но это ненадолго. С ними скоро вновь поработают гирсу.

- Да, я уже ничему не удивляюсь, - протянула она безжизненно. - Хотя нет, я, пожалуй, удивлена, что тебя не знает твоя двоюродная сестра - Летти Хендерсон.

Бен хмыкнул, крутя между пальцами запотевший на жаре стакан с ледяной водой.