«Так значит, свидание?» — размышлял он про себя.
Риддл не промах, отхватил себе девушку бесспорно красивую и умную, вот только никто не замечал за ним ранее каких-либо пристрастий. Нет, Абрахас не ревновал Джоконду к нему, а если и ревновал, то только как подругу; он совершенно не хотел, чтобы такая хорошая и светлая девушка путалась с этой слизеринской гадюкой. Из-за своих постоянных отлучек по делам семьи Абрахас упустил момент, когда к его подругам подобрался этот змееныш. Да за что его вся школа на руках носит? Столько лицемерия Абрахас не видел даже на приемах в собственном поместье во Франции, когда большие министерские шишки буквально лизали ноги его отцу. Пресмыкающиеся. Нет, Риддл в сравнение не идет, но, все же, он из ряда таких людей, которые никогда ничего не делают без выгоды. Так что же ему понадобилось от Джоконды? Абрахас и помышлять не мог, что здесь замешана простая симпатия.
Они уже приближались к озеру, когда мимо них прошла невысокая фигурка, с наглухо натянутым на лоб капюшоном, так что разглядеть прохожего — нет, прохожую, судя по походке — было невозможно. Интересно, кто мог гулять в одиночестве в такую темень? Аврора внезапно остановилась и потянула на себя Абрахаса за рукав мантии.
— Что случилось? — спросил он, останавливаясь.
Сосредоточенная морщинка пролегла меж бледных её бровей.
— Аврора?
— Ш-ш-ш, — приказала она, прикладывая палец к губам. — Ты слышишь?
Абрахас навострил уши, но кроме хруста сухих веток крон деревьев, задуваемых ветром, ничего не разобрал.
— Не понимаю…
Аврора дернула его за рукав, призывая к молчанию, и тут он уловил тихое попискивание, нет, то были всхлипы, редкие, неуверенные. Заскрипел снег под чьими-то ногами, и чуть поодаль пробежала еще одна фигурка, в тусклом отсвете снега можно было различить хвост светлых волос, неприкрытых шапкой.
— Иви? — удивленно сказал Абрахас.
Фигурка на мгновение остановилась и посмотрела в их сторону. Мгновение — и она со всех ног понеслась в сторону замка, не желая попадаться никому на глаза. Абрахас было сорвался с места, но Аврора остановила.
— Она от тебя убегает, так зачем догонять?
— Но она опять плачет, — сказал Абрахас. — Над ней издеваются все, кому не лень! — возмутился он, глядя вслед Эвелин, уже добежавшей до тропы в замок. — Возможно, её снова обидели, Аврора…
— Абрахас, мне кажется, что сейчас ей не до тебя, — подметила та, понимая, что Эвелин прибавила ходу, стоило ей их увидеть. — Мне кажется, что ей сейчас лучше побыть одной, в любом случае, когда мне плохо, я не хочу никого видеть.
— А с тобой такое бывает? — усмехнулся он.
— Иногда… — отстраненно ответила Аврора. — Но ведь вы этого не видите…
— Ладно, идём, может, Джеки уже там.
Размышляя над проблемами Уилкис и затесавшимся в их круг Риддлом, Абрахас и не заметил, как они добрели до излюбленной лавочки.
— Люмос Максима! — скомандовала Аврора, и шарик мягкого теплого света завис над лавочкой подобно круглому китайскому фонарику.
Край Черного озера заледенел тонкой корочкой, но чуть поодаль темнела водная гладь, отражая огоньки замка и звездное небо. Абрахас поежился от холодного ветра и подумал: что они здесь делают в такую темень? С приходом ноября сумерки опускались намного раньше, но ребята не изменяли своей привычке проводить вечера именно здесь, скрываясь от глаз студентов. Абрахас терпеть не мог внимание к своей персоне, но чем чаще о нем писал «Ежедневный пророк», тем больше поклонниц и косых взглядов его преследовало. Он вернулся к мыслям о предстоящем разговоре: хорошо, что Джеки опаздывает, может, было бы сложнее признаться в её присутствии.
— Аврора… — начал он, но осекся, когда на мгновение взгляд серых глаз обратился к нему. У неё были потрясающие глаза: просто огромные, серые, такие чистые, а когда она улыбалась, то вокруг становилось на несколько градусов теплее, но только не сейчас. Абрахас осторожно присел на краешек лавочки и, собравшись с мыслями, заговорил: — Мне кое-что надо сказать тебе.
— Говори, — сказала она, пытаясь распутать бахрому шерстяного платка на шее.
— Я должен был сказать раньше, но, думаю, ты бы неправильно меня поняла, — она продолжала безмятежно развязывать узелки. — Да и сейчас… Я знаю, как ты попала в больницу, это мой эльф тебя доставил, — собрав волю в кулак, признался он.
Пальчики Авроры перестали перебирать ткань, она медленно подняла взгляд на него.
— Знаешь? — удивленно переспросила она. — Но… что со мной случилось?
Абрахас взял её руку в свои, но не встретил сопротивления или отторжения. Аврора была в замешательстве.
— Я прошу, не делай поспешных выводов, мне очень важно, чтобы ты осталась моим другом. Подожди, не перебивай, я и так уже долгое время решаюсь на этот разговор, — он крепче сжал её руку, не давая возможности к побегу. — В прошлом году я получил в наследство Малфой-мэнор и прибыл в Англию по делам отца. Старый дворец нуждался в ремонте, перепланировке помещений, и там постоянно находилась куча людей — магов-архитекторов. Однажды мой эльф Квинси аппарировал ко мне в кабинет, вид у него был жутко напуганный, знаешь, я даже его слов не мог разобрать. Что-то насчет проникновения в поместье и о какой-то девушке. — Аврора сидела молча и не собиралась перебивать его: видно, сама была в некоей прострации от того, что готовился преподнести ей Абрахас. — Квинси нашел тебя под окнами восточной стороны поместья, там складывали строительный мусор и ненужные вещи. Я до сих пор ломаю голову, как ты там очутилась, ведь мало того, что поместье ненаносимо, так ту магию, которая его окружает, практически невозможно обойти, только если получить помощь со стороны родственников. Первая мысль, возникшая в моей голове — ты — шпионка Грин-де-Вальда, ведь мой отец наотрез отказался с ним сотрудничать, но…
Абрахас рассказывал, а она слушала, внимательно впитывая каждое слово. Выглядело всё так, будто она появилась из ниоткуда и упала с неба: об этом свидетельствовали множественные переломы, выявленные диагностикой. Абрахас должен был встречать вечером отца, очень испугался, что тот увидит, и отправил её в больницу, так как еще не накупил зелий и только-только обживал поместье. Он не утаил ничего, рассказал, что эльфы оказали всевозможную помощь, но Аврору всё равно стоило отправить в Мунго, только расспросов совсем не хотелось. Абрахас сделал это инкогнито, он признался, что попросту снял с себя ответственность, а потом, когда увидел её в школе на распределении, был очень удивлен и поначалу не знал, как реагировать. Дальше шли слова об угрызении совести и постоянные просьбы о прощении, когда поток слов иссяк, он просто посмотрел на Аврору, которая так и молчала, не убирая руки. Она наклонила голову набок и грустно улыбнулась, а Абрахаса словно обдало ледяным ветром — такая улыбка сопутствовала обидам, но внезапно в резком порыве она обняла его очень-очень крепко.
— Спасибо, что рассказал, это очень важно для меня, — прошептала она, уткнувшись носом в его тёплый шарф.
— Ты… ты простишь меня? — неуверенно спросил он, еще не решаясь поднять руки и обнять её в ответ.
Она отстранилась, и Абрахас заметил, что в её глазах блестят слезы.
— Ты говоришь об этом так, будто это по твоей вине произошла бомбардировка в Дрездене и погибли тысячи человек! — не слишком весело, но с улыбкой, произнесла она и неожиданно сбила ему шапку на глаза. — Глупенький, ты же ни в чем не виноват, но спасибо за информацию, я никому не скажу, не переживай. Может, когда память вернется, я сама расскажу тебе больше, а теперь — не вешай нос! — приказала она, легонько щелкнув пальцами по тому самому носу и вызывая у Абрахаса улыбку.
С души упал камень, и теперь он мог вздохнуть полной грудью. Наконец-то он смог обнять её в ответ, но все равно говорил глупые извинения. Ну, неужели самая добрая девочка школы не смогла бы понять его?
Невдалеке, вдоль кромки озера, приближался тусклый шарик света. Джоконда освещала себе путь при помощи волшебной палочки, и, похоже, она была не одна…
