Время поджимало, и Аврора могла потерять несколько баллов Рэйвенкло. Она с тоской посмотрела на Дамблдора, потом встала со стула и подошла к нему, чтобы положить руку на плечо. Ничего, за одно-единственное опоздание её не накажут.
— Много волшебников добровольно сражаются на войне? — поинтересовалась она, осторожно поглаживая плечо Альбуса, ушедшего в тяжелые раздумья.
— Ты даже не представляешь сколько, Аврора! Пророк, конечно же, не пишет об этом, да и незачем рассказывать о тех, кто, потеряв семьи во время бомбардировок, встал на этот путь ради мести. Нет, конечно, есть и добровольцы, которым невмоготу жить в военном обществе и небезразлична судьба магглов, как была она небезразлична сыну Элфиаса Дожа. Есть и те, кто искренне боятся, что эта война приведет к раскрытию волшебного мира. Многое утаивается, Аврора, чтобы не пугать людей, ты ведь понимаешь это? — Она рассеяно кивнула. — Не бойся, министерство из кожи вон лезет, чтобы оградить волшебников от тех ужасов, что творятся в мире магглов, но, как видишь, не всегда получается…
— Джоконда… — тихо подтвердила она. — Мы все в опасности.
— Есть безопасные места, такие, как Хогвартс — его никогда не обнаружат: слишком много магии и защитных чар.
— Подожди, — перебила Аврора, — а на стороне Гитлера есть волшебники? Ведь он, как там его, фюрер, то есть вождь. Ведь маггловские главы государств всегда в курсе существования волшебного мира!
— Нет, что ты! Если бы он был в курсе, то уже смог бы добраться до нас через Тёмных волшебников! Этот сумасшедший шовинист устроил бы расправу над всеми!
— Так почему его просто не убьют волшебники с нашей стороны?
— Все не так просто. Несмотря на то, что он не знает о существовании магического мира, у него есть магическая защита… Нет, Аврора, я что-то разговорился сегодня, да и занятия совсем скоро начнутся…
— Если уж начал, то договаривай! — попросила она, не собираясь уходить из кабинета.
Альбус действительно уже наговорил лишнего и мог испугать её, но слово не пикси, вылетит — не поймаешь.
— Кому-то выгодно вычищать маггловское население, сидя в сторонке, пока Гитлер уничтожает евреев и бесчинствует в мире. Уже погибло около сорока миллионов человек, страшные цифры только растут, и это только начало. Ты ведь знаешь идеологию чистоты крови некоторых слоев магического общества? Никто не говорит прямо, но многие брезгуют магглорожденными и против того, чтобы скрываться от магглов, — Альбус уже забыл про время, рассказывая Авроре чудовищную правду; он и сам не знал, имел ли право вот так разглагольствовать в присутствии внучки. Однако она должна знать, что творится в мире, ведь после Хогвартса её ждет другая жизнь, менее защищенная. — Магглов действительно слишком много, и волшебники вряд ли выстоят против военной техники, нас слишком мало, да еще ходят слухи о каком-то сверхсильном оружии массового поражения, которое пытаются изобрести магглы…
— Ты хочешь сказать, что кто-то стравил Гитлера с остальным миром? Это все намеренно?
Альбус отрицательно помотал головой, наконец, подмечая последнюю минуту до звона колоколов. Он поднялся с места и взглянул в глаза Авроре, потихоньку осознающей масштабы и причины такой длительной войны.
— Нет, магглы всегда воевали и будут воевать с небольшими перерывами во времени, но не было еще таких страшных войн, как эта; не было еще таких диктаторов, как Гитлер, безнаказанно убивающий людей. Наконец, не было таких технических возможностей… Его защищает кто-то из волшебников, выполняя собственные прихоти, но это только мои мысли…
— Потому что никто не может к нему подобраться…
— Совершенно верно, — подтвердил Дамблдор, затем осторожно взял внучку за плечи и заглянул в глаза. — Аврора, я слишком много сейчас сказал, возможно, это смерть сына Элфиаса так подействовала, но ты не должна бояться, я всегда буду рядом и не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Ты веришь мне?
Он так крепко обнял её, что захрустели ребра, Альбус гладил её по волосам, говоря какие-то несвойственные ему слова, сетуя на свой возраст и излишнюю сентиментальность, но он действительно переживал за ту, что недавно обрел. Бартемиус Дож погиб, и сейчас как никогда ощущалось желание защитить Аврору — самую молодую из Дамблдоров — их с Аберфортом надежду на будущее.
— Ну, дедушка-а-а… ну, прекрати... пожалуйста, ты заставляешь меня краснеть, — заныла она, обнимая в ответ старика и улыбаясь такому трогательному проявлению эмоций.
Звон колоколов заставил её вздрогнуть и кое-как выпутаться из объятий Дамблдора.
— Я пойду, не хочу получить отработку, — негромко сказала она, оборачиваясь уже у самой двери, словно оправдываясь за бегство. — Ты… тоже поторопись, а то гриффиндорцы и слизеринцы тебе класс разнесут. И… съешь шоколадку для настроения или просто что-нибудь вкусное… — ляпнула она прежде, чем выйти из кабинета и оставить расчувствовавшегося Дамблдора одного.
И что на него нашло? Набросился на неё, рассказал такие ужасные вещи, напугал…
— Старый сентиментальный болван! — сам себя обругал Альбус, стукнув по столу кулаком так, что задребезжали кружки, и одна мармеладка, лежавшая на самом верху горки в вазочки, скатилась на столешницу.
Дамблдор смотрел на лимонную дольку, сиротливо расположившуюся на поцарапанной дубовой поверхности, словно изучал какой-то ингредиент. Он выдвинул ящик стола и достал записи, подготовленные для урока с шестыми курсами. На занятия он иногда опаздывал, но не больше, чем на пять минут, поэтому быстренько нашел проверенные домашние работы в другом ящике и поспешил на выход, неожиданно для себя захватив лимонную дольку. Альбус с удовольствием смаковал кисло-сладкий вкус мармеладки, пока шел до кабинета.
Возможно, с его плеч упал некий груз после разговора с Авророй…
В половину седьмого Том уже стоял в холле у главного входа, ожидая Джоконду; он пришел на пять минут раньше, позволив ей почувствовать себя опоздавшей, как и водится на свидании, о котором она могла только догадываться. Провожая взглядом раскрасневшихся студентов младших курсов, явно переживших на улице войну снежками, Том посоветовал им выпить противопростудное зелье, чтобы не заболели. Забота — он не вкладывал настоящей заботы в свои слова, ведь просто не был на неё способен, но обязанности старосты и безупречная репутация заставляли его корчить из себя примерного парня. Все действия были доведены до автоматизма и уже давно не причиняли ему раздражения и неудобств. Он по-хозяйски относился к Хогвартсу, ставшему заменой настоящему дому, которого у него никогда не было. Уже два года прошло с тех пор, как он последний раз переступал порог сиротского приюта. Ненависть к миссис Коул, его воспитательнице, и к остальным работникам, а также к детям не оставляла места для тоски – он никогда не будет скучать по этому месту. Словом, и его там не будут рады видеть.
Она появилась из коридора, ведущего к гостиной Хаффлпаффа вместе с двумя подругами. Девушки весело щебетали, обступив Джоконду с двух сторон. В последнее время их общество стало навязчивым, и она старалась меньше с ними общаться, но так как Джеки училась с Элоис и Мередит на одном курсе, сложно было избежать их общества. Безобидные, но слишком болтливые сокурсницы уже не удовлетворяли её запросов, всеми силами пытающейся от них отдалиться, вот только прошлые годы дружбы не давали ей сказать все прямо.
— Добрый вечер, — поздоровался Том и обратился непосредственно к Джоконде: — Ты готова?
Она в замешательстве покосилась на подруг и неуверенно ответила:
— Да, Том.
— Тогда нам пора, — скомандовал он, стараясь игнорировать выражения лиц двух подружек, судя по всему, не знавших о планах Джоконды. Та осталась стоять по стойке смирно, боясь сдвинуться с места, и Тому пришлось вытянуть её под локоть, что дало еще больше поводов для переглядываний хаффлпаффок.
— Вы… у вас свидание? — нерешительно поинтересовалась Элоис, нервно теребящая тоненькую русую косичку, свисающую с плеча.
