— Нет, моя палочка досталась мне от моей матери, возможно, она покупала её у вас, — ответила Луна, понимая, что вряд ли когда-нибудь увидит свою палочку снова. — Её звали Алексия Лавгуд, в девичестве Литтлтон, а палочка состоит из дуба, в ней перо феникса, а еще зелье, заклинающее травы и кости двурога, десять дюймов в длину…

— …Негнущаяся и подошла тому, кто стремился к новому, — завершил он.

Олливандер ненадолго задумался, по характерному: «Хм…» Луна решила, что он что-то не может найти в своей памяти.

— Вероятно, моя мама покупала её не у вас, а у кого-то другого, или вы просто не можете вспомнить?

Мастер волшебных палочек неожиданно вздрогнул и на удивление повысил голос:

— Что вы! Я помню все свои палочки и их обладателей! — с укором и небольшой обидой произнес он. — Это определенно моя палочка, только вот… никакая Алексия Литтлтон у меня её не покупала, более того: я уверен, что вообще не помню никакой Алексии по фамилии Литтлтон. Вы уверены, мисс Лавгуд, что ничего не напутали?

— Ну, я же не могу перепутать имя своей мамы! — шепотом ответила она. — А палочка…

— Любую палочку можно выиграть на дуэли, мисс Лавгуд, и я полагаю, так оно и было.

— Мистер Олливандер, но вы сказали, что владелец этой палочки стремился к новому, моя мама была изобретательницей, и я не думаю, что она могла выиграть ее в дуэли…

— Была? — негромко переспросил тот.

— Да, она погибла из-за одного не очень удачного эксперимента.

— О, примите мои соболезнования, мисс Лавгуд…

— Благодарю, но ничего, это было давно, мне тогда было чуть больше девяти лет, — грустно ответила Луна. — Но всё же, кому, как вы думаете, могла принадлежать эта палочка?

— Ваша мама вряд ли могла её купить, — задумчиво произнес Олливандер, — просто это было семьдесят пять лет назад в тысяча девятьсот двадцать втором году…

Луна не могла не признать, что эта цифра весьма далека от возраста её матери.

— Но… — продолжил мастер волшебных палочек. — Такая палочка была не единственной в своем роде. Редко бывает, что на свет появляются две одинаковых палочки и тем более в разное время. Я бы, конечно, смог различить их, но… мы не имеем при себе ни одной. Вторую купили за пять лет до первой, поэтому я не заглядываю так далеко. Признаться, я сильно удивлен слышать, что у вас была одна из них, мисс Лавгуд, вы ведь меня не обманываете?

— А что с ней не так?

— Нет, просто волшебные палочки спустя такой промежуток времени могут оказаться где угодно, сломаться, потеряться, давно я не встречал таких старых!

Луна могла слушать его повествование вечно, но сейчас ей действительно было интересно, когда и кому они принадлежали.

— Мистер Олливандер, — перебила она, — а кто приобрел эти палочки?

Старик опять задумался; он все еще не верил, что эта, судя по голосу, юная девушка, которую он не успел разглядеть, когда ее привели сюда, могла быть владелицей одной из этих старых, но отменно сделанных палочек.

— Первую приобрел всемирно известный изобретатель замечательного зелья от артрита, которого мне не хватает сейчас — Джером Дойль, на его счету еще много изобретений, и не только в области зельеварения. Весьма одаренный волшебник, я вам скажу.

— А почему вы склонялись к первому варианту? — спросила Луна.

Старик закашлялся — долгое сидение в сырой камере не очень хорошо сказалось на его здоровье. Луна плохо видела во тьме, но уже могла что-то различить и была уверена, что Олливандер внимательно смотрит на нее.

— Потому что, дорогая, Джером Дойль был моим очень хорошим другом, и он жив и здоров по сей день, — голос старика скрипел, как старые половицы в «Кабаньей Голове». — Правда, я не видел его и не вступал в переписку с ним около тридцати лет: он перебрался поближе к морю в Италию, кажется, в Геную, возраст, знаете ли. Ему никогда не нравился климат Великобритании. Я, конечно, не уверен, но думаю, его палочка до сих пор при нем, хотя исключать подобный вариант мы не вправе… жаль, всё же, что я не могу осмотреть вашу. — Луна молчала, она знала, что рано или поздно Олливандер перейдет к повествованию о второй волшебной палочке. — Что ж, полагаю, другой вариант куда более подходит вашему случаю, мисс Лавгуд, — она навострила уши, слушая и вникая со всей внимательностью, на которую могло рассчитывать её странное сознание. — Обладателя, а вернее, обладательницу второй палочки, родословная которой вам наверняка известна, звали Моргана Дамблдор.

— Дамблдор? Я знаю только двух волшебников с такой фамилией… Она родственница покойного директора Хогвартса?

— Да, конечно, — подтвердил очевидный факт Олливандер, — она его племянница — дочь Аберфорта.

От нетерпения узнать больше о загадочной волшебнице, о существовании которой она и не подозревала, Луна заерзала на месте, а старик издал странный кашляющий звук: он, кажется, усмехнулся ее любознательности.

— Расскажите о ней, прошу вас.

Мастер волшебных палочек тяжело вздохнул.

— Это трагичная история, мисс Лавгуд, — поникшим голосом произнес он, — кажется, Моргана не слишком долго пользовалась своей волшебной палочкой. Никто не знает, что с ней случилось, ходят слухи, что Моргана подверглась нападению кентавров, иные языки говорят, что она отравилась неправильно сваренным Феликсом Фелицисом, третьи молвят, что просто сгинула с лица земли, — Олливандеру нравилось, что его слушают, тем более, он уже очень давно ни с кем не разговаривал, и, хотя от длинной истории он очень устал, всё равно продолжал говорить: — Я думаю, что именно эта палочка могла попасть к вашей матери и выбрать её; раз она действительно была изобретательницей — это кажется вполне логичным. Но дуэль… иногда бывает, что волшебные палочки приживаются в руках волшебника по собственной воле.

Луна не могла согласиться с мнением о дуэли, сведений было катастрофически мало. Мама не успела поведать историю своей волшебной палочки, а отец этого не знал.

— Есть множество доказательств тому, что хозяева тех палочек, что передаются из рук в руки или каким-то другим путем, имеют что-то общее. Прошу прощения, но смею заметить…

— Что моя мать так же погибла из-за неудачного эксперимента. — Луне и в голову не пришло, что и её может ожидать подобная участь. — Это очень интересно, мистер Олливандер, ваша теория вполне применима к моей палочке, хотя, конечно, в это с трудом верится, ведь точно неизвестно, что стало с этой палочкой после гибели Морганы Дамблдор…

Еще очень долго они обсуждали историю волшебной палочки племянницы Альбуса Дамблдора, и еще несколько недель они вместе проведут в темной камере не в состоянии разглядеть лиц друг друга. Луна узнает много интересных историй и расскажет о своей жизни, но только когда её выведут из их кельи на свет факела, Олливандер вне сомнения узнает её и вспомнит волшебную палочку из ольхи с пером из крыла авгура, которая была полным антиподом жизнерадостной волшебницы, купившей её в тысяча девятьсот сорок четвертом году…

*

коллаж:

http://s09.radikal.ru/i182/1008/94/eb9323d7ec98.jpg

Гамма-помощница: Aleeya

группа вконтакте: http://vkontakte.ru/club14591519

Merry dancers, aurora — северное сияние.

====== Джина ======

Он предчувствовал, что это скоро произойдет, более того — он был почти уверен, что событие, которое навсегда изменит жизнь Луны Лавгуд, должно случиться именно сегодня ночью.

Можно ли изменить то, что предначертано судьбой? Если и да, то он не имел на это никакого права: Дамблдор дал ему точные указания оставить всё, как есть, но это «всё, как есть» означало его прямое участие во временной петле. Северус узнал об этом увлекательном и, в то же время, трагичном путешествии во времени всего несколько лет назад, когда наткнулся на фото тысяча девятьсот сорок пятого года в альбоме выпусков Хогвартса и увидел подозрительно знакомое лицо. Конечно же, за ответами он пошел к всезнающему директору. Альбус Дамблдор с улыбкой, которая неизменно возникала на его лице, когда дело касалось чего-то серьёзного, подтвердил Снейпу, что все его подозрения — правда. Луна Лавгуд на старой пожелтевшей фотографии выглядела определенно старше, чем на момент посвящения Северуса в тайну, но гораздо больше его поразило другое…