Иви снова улыбнулась, разглядывая его жесты. Малфой оказался забавным и умел шутить. Она не раз замечала его в компании двух студенток — шестикурсницы Джоконды Смит и этой странной Уинтер с Рэйвенкло. Действительно удивительная компания.

— Слушай, а ты общаешься с этой девочкой, кажется, её зовут Аврора? — зачем-то спросила Иви, когда они подошли к замку.

— Что именно тебя интересует? — не понимая вопроса, спросил Малфой.

— Да ничего, собственно, просто, она такая… хм… — Иви силилась подобрать слово, — необычная, да и одевается странно.

Абрахас издал короткий смешок и остановился, взглянув на неё сверху вниз.

— Она не странная, а экстравагантная, — сказал он, имея в виду одежду, — но, знаешь, даже в самый паршивый день Аврора может поднять тебе настроение. Кстати, если ты успела заметить, то она очень старается на занятиях, — на его устах застыла какая-то блаженная улыбка совершенно не к месту. — Она очень хороший и искренний человек, может, ей не достает зрелости, но она покрывает этот недостаток колоссальной энергией, бьющей ключом.

Абрахас с такой теплотой говорил об Авроре Уинтер, что Иви почувствовала стыд, потому что она за глаза сочла ту сумасшедшей. Сложно сохранять нейтральное мнение об этой, несомненно, яркой девочке, пускай даже эта яркость казалась ненормальной, слишком пёстрой. По словам Малфоя, Аврору можно было принять за какое-то удивительное явление — невероятное существо с фантастическими способностями.

— Я уже дважды замечала, как Дамблдор ей подмигивает на трансфигурации…

— Только после того, как завалит её сложными вопросами. Он ей покровительствует, ведь ты наверняка слышала о потери памяти Авроры? — Абрахас не стал дожидаться ответа и продолжил: — Она никогда не унывает, хотя ничего не может вспомнить.

— Это, наверное, страшно, — уже с грустью прокомментировала Эвелин, которая только сейчас в полной мере осознала, как тяжело, должно быть, ничего не помнить.

— Не знаю, но, по-моему, она приняла это как данность…

— А как это случилось, что произошло с ней?..

Абрахас вкратце рассказал историю Авроры, но Иви показалось, что он что-то не договаривает, но, может, это только игра её воображения? Слишком мнительной она стала в последнее время…

Уже на третьем этаже, где расходились их дороги на разные занятия, Иви решилась спросить:

— Абрахас? — неуверенно начала она, когда он уже собирался покинуть её.

— Да?

— Ты… ты можешь одолжить мне конспекты?

— Конечно, могу, — по-доброму ответил он и полез в сумку за пергаментами, — тебе по трансфигурации?

— И по чарам…

— По чарам дам вечером, они у меня не с собой.

Эвелин приняла из его рук тетрадку в тёмной обложке и благодарно улыбнулась.

— Спасибо.

— Я же говорил, мне не сложно.

— Жаль, что Абрахас на аукционе, — с досадой произнесла Джоконда, отпивая горячий чай и грея о кружку руки.

Они скрылись от проливного дождя в «Трех мётлах». Мадам Розалия часто поглядывала на Аврору и улыбалась. Как всегда на хозяйке кафе красовался белый передник, скрывающий глубокое декольте, и казалось, что за фартуком вообще нет кофты. Джоконда стала больше улыбаться, и можно было подумать, что она пережила своё горе, но от таких трагедий так быстро не оправляются. Главное, что она перестала держать всё в себе и могла поговорить с друзьями. На щеках всё чаще стал появляться здоровый румянец, и Джеки потихоньку возвращалась к образу солнечной девушки с красивыми бронзовыми волосами и глубокими синими глазами. Но всё же, взгляд растерял беззаботность, и по нему можно было прочесть, что с ней произошло нечто плохое.

— Он хорошо на тебя влияет, — заметила Аврора, отрезая десертной ложкой кусочек сливочного пирога и с удовольствием пробуя его на вкус.

В глазах подруги появилось непонимание, но ни единого намека на смущение.

— Мерлин, ты что… ты думаешь, что между нами что-то есть? — удивленно спросила Джеки.

— Ну, все так думают, Элоис и Мередит обижаются, что ты проводишь с ним так много времени.

Звонкий смех наполнил помещение, полное людей; несколько гриффиндорцев за соседним столиком обернулись.

— Джи… Аврора, ты меня иногда удивляешь! Ты присутствуешь практически на всех наших встречах! Ну, надо же. — Джеки захихикала и поставила чашку на стол, чтобы не расплескать. — Просто поражаюсь! Это как надо было до такого додуматься?

Аврора покраснела и надвинула свою желтую шапку почти на глаза.

— Да сними ты уже головной убор в помещении, тут жарко! — возмутилась Джеки и потянулась к подруге, чтобы помочь ей в этом нелегком деле, но Аврора неожиданно отстранилась и надвинула шапку на глаза.

— Я не могу её снять! — противилась она.

— Это ещё почему?

— Ну… у меня небольшая неудача с трансфигуацией вышла, — запинаясь и смущаясь, сказала Уинтер отстраняясь от назойливых рук Джоконды, всё ещё пытавшейся снять с неё шапку.

— Ты в ней на лимон похожа! Что? Какая неудача? — переспросила подруга.

— Я повторяла материал шестого курса сегодня утром и… ну, ладно…

Аврора немного приподняла шапку, показывая свою неудачу. Лицо Джоконды нужно было видеть: сначала ступор, непонимание, а потом новый раскат смеха. Она долго не могла остановиться, бессовестно показывая на подругу пальцем и привлекая внимание к их компании.

— Ну хватит… не смешно! — возмутилась Аврора и, насупившись, сложила руки на груди.

— Твои бро… ви, они сросли… сь — хохотала Джоконда. — Ха-ха, нет, я не могу, Аврора, ты всё больше меня удивляешь! Ты чего к Адамс не пошла или к Дамблдору, они бы мигом тебя вылечили!

— Я не болею, чтобы меня лечить! — огрызнулась та. — Я опаздывала на встречу с тобой…

— Так ли?..

Аврора вздохнула, понимая, что подруга не отцепится:

— Его не было в кабинете, — созналась она, — а потом уже не успевала.

Джоконда хохотала так, что стол заходил ходуном. Лежавшая на столе десертная вилка, дребезжа, доползла до края и сорвалась на пол.

— О, кто-то придет! — озвучила Аврора всем известную примету. — Чего у тебя с настроением?

Джеки величественно поправила волосы и посмотрела на подругу.

— Иногда можно и посмеяться, это же не противозаконно? — но потом её взгляд потерялся где-то в пространстве, а голос погрустнел: — Знаешь, постоянно грустить и переживать очень трудно. Первое время я просто не знала, что мне делать, я чувствовала себя одинокой и потерянной, но… — Джеки запнулась, погружаясь в тягостные воспоминания, но она сама завела эту тему. Она никому не позволяла касаться этих чувств, утешать себя, но её сердце постепенно излечивалось, заполняя пустоты теплом. У неё теперь были Абрахас и Аврора — люди, которые поддерживали её, веселили и позволяли вздохнуть полной грудью. — У меня в голове царил хаос, я даже завидовала тебе, потому что ты не помнишь свою жизнь. Прости, я не хотела, — Джоконда смутилась, потому что затронула тему своих эгоистичных мыслей.

— Ничего, я понимаю, — с улыбкой ответила Аврора; она и сама не знала, что хуже: не помнить ничего или жить с болью от потери близких. — Я боюсь, что могла забыть что-то важное. Я не знаю, что со мной произошло, Джеки, и память не дает никаких подсказок.

Серые глаза Авроры в момент потеряли свою жизнерадостность и теплоту.

— Тяжело, наверное, тебе…

— Ничего, я всё еще могу жить, потеряв воспоминания, — фраза прозвучала жизнеутверждающе, и на её устах вновь появилась улыбка, только вышла она немного грустноватой. — И теперь у меня есть ты, Элоис, Мередит, Дамблдоры, Меррисот и еще много придурков в школе, с которыми весело.

Джоконда положила руку на плечо подруге. Аврора приняла действительность такой, какая она есть, и абстрагировалась от тягостных мыслей, восполняя пустоты новой жизнью. Так легко из её уст звучали все слова, только иногда глаза предавали хозяйку и показывали внутреннюю боль и борьбу с прошлым, но чаще – обнадеживающую веру в будущее. Джеки, однако, не имела представления о реальных причинах грусти Авроры. Она понятия не имела, что её подруга никто иная, как гостья из будущего, да и сама Аврора терялась в догадках из-за предположения Дамблдора.