Он сделал глубокий вдох, придал лицу привычную непроницаемость и негромко постучал в дверь декана.

— Да-да, — донесся добродушный голос из кабинета. — Входите.

После полутемных коридоров Том прищурился от яркого света, льющегося из расшторенных окон, освещающих обиталище Слагхорна. Запах благовоний, невесомые тюли цвета охры и мягкие подушки, разбросанные по углам, создавали уют и отличную атмосферу для постоянных сборищ Клуба Слизней, но только не для Тома, особенно сейчас, когда его всё раздражало.

— Я, признаться, ждал вас раньше, мистер Риддл, — произнес Слагхорн, накручивая пышный ус на палец; он явно был чем-то доволен, словно его вовсе не беспокоило случившееся с Эйвери.

— Тогда вам известна причина моего прихода, профессор, — не стал юлить Том, заставляя уголки губ немного приподняться. — Наша команда лишилась отличного ловца и…

— К сожалению, Том, — перебил декан менее формально, — я сейчас занят, да и после того, что мистер Эйвери и мистер Джордан сделали со статуей Патрика Невозмутимого, я думаю, Армандо не скоро отойдет, — Слагхорн тяжело вздохнул и облокотился на стол. — Сейчас бесполезно пытаться изменить его решение, этому бюсту было больше девятисот лет! Уж кто, как не вы, Том, понимаете, как ценны исторические скульптуры Хогвартса… — к концу монолога его голос погрустнел, ведь восстановлению бюст не подлежал.

— Я понимаю, — стараясь скрыть недовольство, проговорил Том.

Преследуемый неприятными мыслями о разговоре с деканом, он только сейчас заметил, что Слагхорн в кабинете не один. Посетитель скрылся от посторонних глаз в высоком кресле, стоящем у камина спиной ко входу. Присутствие постороннего человека выдал поднос с чаем и двумя чашками, стоящий на журнальном столике. Слагхорн заметил взгляд студента, устремленный к гостю, но не успел ничего сказать, как гость сам поднялся с места. Казалось, что декан не знал, стоило ли знакомить их, ведь Том никогда прежде не видел этого человека. Гордая осанка и прямой взгляд голубых глаз — этот маг внушал уважение одним своим видом, а его мантия на серебряных или платиновых застежках, судя по всему, стоила не один галлеон.

— Прошу прощения за моё вторжение, — нашел, что сказать, Том, вежливо склонив голову. — Я не знал, что у профессора Слагхорна гости.

Он выказывал уважение незнакомому человеку, встречая по одежке, зная, как вести себя с подобными аристократами. У декана Слизерина частенько появлялись гости из бывших учеников, занявших свою нишу в современном обществе, но этот волшебник явно отличался от всех остальных.

— Это мистер Том Риддл, он — моя правая рука, — при этих словах Слагхорна Том неприятно скривил губы, что не скрылось от внимательных глаз незнакомца, — на нем держится практически весь факультет, и да — он староста школы и лучший ученик за последние пятьдесят лет.

— Спасибо, профессор, но не стоило так меня рекламировать, — скромно сказал Риддл, вновь заставляя себя улыбнуться.

— Ну, что вы, что вы, Том! — усмехнулся Слагхорн, принимая скромность того за жест к продолжению рассказа о блестящем студенте; он повернулся к гостю и, сложив руки на пузе, продолжил: — У мистера Риддла большое будущее. А какие организаторские способности! Директор Диппет считает, что у него есть все данные для стремления к посту министра магии Британии!

Ни один мускул не дрогнул на лице Тома, хотя столь приторное отношение пробуждало в нём отнюдь не приятные чувства. Подавив в себе желание наслать на болтливого декана заклинание немоты, он стал ожидать, когда же неизвестный гость сам представится.

— Луи Маркус Малфой, — выдержав небольшую паузу, сказал мужчина; он, как и Риддл, приветственно склонил голову.

Холодному взгляду Абрахас явно научился у отца, в остальном же, если не всматриваться, они почти что составляли контраст: старший Малфой был темноволосым, темноглазым и очень высоким.

— Мистер Малфой в Британии по делам министерства, и, конечно же, как вы, Том, уже наверняка читали в газетах, он занимается благотворительностью в пользу пострадавших от этой чудовищной войны. Он сейчас делает очень многое на благо общества! — вновь принялся петь дифирамбы Слагхорн.

И хотя ни одна черта лица Малфоя не изменилась, Том нутром почувствовал, как тот недоволен подобной лестью.

— Гораций, — обратился Малфой к декану, с чьего лица не сходила глуповатая уважительная улыбка, — вы обещали мне экскурсию по замку, может, ваш староста согласится мне всё тут показать? Вы не против, мистер Риддл? — поинтересовался он между прочим.

— Но я мог бы сам показать вам Хогвартс и окрестности… — немного растерялся Слагхорн.

— Полагаю, что мистер Риддл, являясь лучшим учеником школы, будет неплохим экскурсоводом, — равнодушно переубеждал Малфой, — а у декана факультета, должно быть, много неотложных дел. Я собирался понаблюдать за полетами своего сына, сейчас проходит тренировка, не так ли?

— Д-да…

Том приложил немало усилий, чтобы не усмехнуться, наблюдая за растерянным Слагхорном, которому дали от ворот поворот. Похоже, что толстопуз успел надоесть своему гостю. Луи Малфой создавал впечатление человека, читающего простецов и лизоблюдов, как открытые книги. Лесть явно была ему не по вкусу.

— Что ж, Том, надеюсь, вас не затруднит…

— Нисколько, — опережая вопрос, ответил тот.

Никаких затруднений эта экскурсия просто не способна была вызвать, скорее, она могла утолить интерес к загадочному Луи и дать возможность узнать поближе семейство Малфоев, заметки о котором стали регулярно появляться в прессе. Казалось, что вся жизнь кипит вокруг внезапно появившихся в Британии французских аристократов, тратящих баснословные суммы на восстановление разрушенных памятников архитектуры и оказывающих помощь больницам и детским приютам, как маггловским, так и волшебным. Буквально в сегодняшнем «Ежедневном пророке» и была статья, о которой вскользь упомянул Слагхорн, расстилаясь перед гостем. Завтра обещал состояться благотворительный аукцион, Малфои обязались безвозмездно отдать несколько невероятно ценных артефактов и древних редчайших книг. Все средства пойдут в фонд помощи пострадавшим от военных действий, который основали всё те же Луи и его сын. Простецы начнут боготворить благородный род, одаренные интеллектом задумаются о целях этой карусели добра и сделают выводы, что Малфои рвутся к управлению страной мелкими шажками. А самые умные поймут всё правильно: карусель добра — отличная машина по отмыванию денег.

Том пропустил мистера Малфоя вперед и, попрощавшись со Слагхорном, закрыл дверь с обратной стороны. Поначалу они шли молча. Рассказ о Хогвартсе мог стать скучнейшей темой разговора, а Том не хотел создавать впечатление мальчика-заучки, каким представил его декан. Он долго обдумывал, что сказать, и решил попробовать с простого любопытства:

— Я слышал, что вы выставляете на аукцион нефритовый амулет Будды, считавшийся в магическом мире чуть ли не легендой! Странно, но подобные вещи обычно противозаконны, и их прячут от чужих глаз.

Секунду-другую в коридоре первого этажа слышались только их шаги, словно Луи обдумывал, что ответить, или же просто подогревал интерес.

— У меня есть все документы на владение этой редкостью, — спокойно пояснил Луи. — Этот амулет передавался из поколения в поколение в нашей семье, мой прапрадед был путешественником и нашел тайник в горах Тибета. Я уверен, что вы читали, сколько сыр-бора из-за него произошло в пятнадцатом веке. Никому не удавалось его найти, и, увлеченный идеей завладеть этим артефактом, мой предок исследовал множество буддистких стран и уже в преклонном возрасте осуществил свою мечту.

— Но почему же вы так просто отдаете такую важную вещь, принадлежащую вашей семье?

— К амулету никто так и не смог прикоснуться без потерь, мой предок умер от тёмного проклятия, когда дотронулся до него. Не хочу хранить в доме столь опасный артефакт, о проклятиях которого я ничего не знаю…

— А может, небезопасно хранить вещь, о проклятии которой вам наоборот известно? — с улыбкой произнес Том.