— Мисс Адамс, — этот деловой тон знали все преподаватели, директор и студенты. — Я обещаю, что уйду до отбоя, и во время моего присутствия здесь ничего не произойдёт.
Колдомедик вынырнула из ящика, недовольно цокнула, полезла в карман висящего на стуле передника и выудила оттуда большой амбарный ключ на кожаном шнурке.
— Не положено. Это никоим образом не говорит о моём к вам отношении, мистер Риддл, но школьные правила касаются даже вас — главного старосты.
С отделенной ширмами койки донесся слабый стон, заставивший мисс Адамс немедленно подбежать к ещё одному пациенту, находящемуся в палате…
— И понесла его нелегкая в лес в полнолуние! — сварливо закудахтала она, возвращаясь из-за ширм. Адамс скрылась в подсобке и вернулась оттуда с зельем, по цвету — насыщенный зеленый — напоминающим успокоительный отвар. — И именно сегодня закончилось Зелье сна без сновидений! — проворчала она, снова исчезая в огороженном уголке Уидмора.
Том и Аврора заговорщицки переглянулись; они оба знали, что мисс Адамс просто не сможет отойти от несчастного профессора древних рун, за которым без снотворного потребуется более бдительное наблюдение. Встреча с дементорами высосала из того слишком много сил и обещала самые ужасные кошмары. Ещё один слабый стон донёсся оттуда.
— Я могу последить за ним, пока вас не будет, — с самой обаятельной из своих улыбок произнёс Том, когда колдомедик вышла из-за ширм.
— Этот номер не пройдет, мистер Риддл, — парировала она, ехидно усмехнувшись, но из-за ширмы вновь раздалось тихое подвывание, стерев с её лица ухмылочку. Мисс Адамс тяжело вздохнула и снова взглянула на часы. — Пройдёт… — выдохнула она под победоносное тихое «ура» Авроры. — Если он начнёт метаться на кровати, накапайте ему в рот четыре капли успокоительного. Уж не знаю, что у вас с мисс Уинтер такое срочное, но это действительно могло бы подождать до утра… Ладно, бутыль будет на тумбочке, я постараюсь заглянуть через час и уж тогда, будьте уверены, выгоню вас…
— Спасибо, мисс Адамс, и… мисс Адамс, у вас случайно не найдется Супер очищающего состава? — поинтересовался Том.
— Ох, и он закончился, — мисс Адамс достала из кармана листочек, призвала со стола карандаш и записала ещё один пункт. — А что случилось?
— Том угодил в…
— Заткнись! — прошипел тот, стиснув зубы, а Аврора захихикала в кулачок.
Когда колдомедик покинула палату, Том достал из потайного кармана мантии уменьшенный экземпляр африканских сказок и вернул ему прежний размер. Предвкушая интересную версию, Аврора заерзала на кровати, успела достать его тысячей вопросов: «Откуда?», «Почему? И «С чего ты взял?» и, натянув одеяло повыше, после довольно резких ответов, критикующих её нетерпеливость, приготовилась слушать, добавив, что у неё тоже есть кое-что интересненькое…
— …Вот родились, как и предсказывала женщина, семь младенцев. Старшая жена схватила новорожденных, положила их в утлый челнок и пустила по реке. А вместо младенцев подбросила семь камней, — Аврора слушала тихую речь Тома, пытаясь не заснуть. Глаза слипались, и она то и дело зевала. — Когда царь узнал, что родились семь камней, разгневался он и велел прогнать молодую жену…
— Царь — тупица… — прошептала она уже в беспамятстве, не в силах сдержать очередной сладкий зевок. — Как так можно…
— Да уж, странная сказка, — усмехнулся Том, поднял взгляд от книги, расположенной у него на коленях и обнаружил, что Аврора лежит с закрытыми глазами, заложив руку под голову, и мирно посапывает. — Ты что, уснула? — возмутился он, но она лишь перевернулась на бок и издала не поддающийся дешифровке звук. — Я же только начал…
Тоненькая прядка волос прилепилась к её губам и колебалась в такт размеренному дыханию. Том скривил недовольную мину и заправил прядь ей за ухо. Его взгляд приковала очередная странная сережка Авроры — на этот раз сделанная из маленькой эмблемки Рэйвенкло (такие обычно нашивали на форменные галстуки студентов). Рядом на тумбочке лежала неказистая тюбетейка, с прикрепленным на большую скрепку песцовым хвостом, раскрашенным в цвета её факультета.
— Тоже мне, болельщица, — пробубнил Том, невольно поймав себя на мысли, что какого-то Мерлина забыл в больничном крыле возле её кровати, ведь можно было отложить африканские сказки назавтра.
Завернув уголок нужной страницы, Том уменьшил книгу, положил её под тюбетейку, взглянул на часы и помянул Адамс и Уидмора недобрым словом. До возвращения колдомедика оставалось около сорока минут…
Стоило Авроре на секундочку прикрыть глаза, как Том ушёл, наверное, подумал, что она уснула. С трудом удалось разлепить слипшиеся веки, кругом царила темень и тишина, не считая дождика, шумевшего за окном, а о присутствии Уидмора можно было только догадываться. В больничном крыле не горел даже ночник, обычно оставляемый на ночь мисс Адамс. За окном громыхнуло. Аврора любила весенний дождь, но на улице царила середина ноября, и противные брызги разбивались о широкие карнизы сводчатых окон, мешая снова углубиться в сон. Почему-то сильно чесалась правая рука, едва схлынувший сон не позволял непроснувшемуся телу совершать лишних движений, но предплечье зудело так, будто по нему бегали муравьи. Медленно и лениво Аврора начала перемещение левой руки к правой, чтобы, наконец, почесаться, но пальцы нащупали лишь простыни…
Что-то было не так, но жуткая усталость, граничащая с истощением, не позволяла ей окончательно проснуться. Новая попытка почесаться опять не удалась. Неподдающееся логике волнение стало образовываться где-то глубоко в сердце и подстрекать её к окончательному пробуждению. Аврора села на кровати и проморгалась, пытаясь вернуть картинке четкость; когда её взгляд упал вниз, она вскрикнула: вместо руки на одеяле лежал обрубок ампутированной от локтя конечности, завернутой в кровавый бинт. Ужас, охвативший Аврору, было невозможно описать, но, как оказалось, это были ещё не все потери. Под багровым пятном одеяла не обнаружилось и правой ноги. Хватая ртом воздух, впадая в истерику, она была не в силах поверить в то, что видит. Как могло такое произойти? Её сильно мутило от вида собственной крови. Поверить в происходящее было практически нереально, если бы она не видела всё собственными глазами.
— Мисс Адамс… — завыла она не своим голосом, глотая слёзы. — Дедушка…
Оглушительный раскат грома за окном и усиливающийся дождь были ответом, но помимо барабанящих капель, в помещении раздавался какой-то неприятный шипящий звук, будто змея затаилась где-то под одной из пустых коек. Часы над дверью в больничное крыло тикали, вот только минутная стрелка топталась на месте. Слёзы застилали глаза, мешая найти источник шипения. Аврора застыла, проглотив ком в горле, когда увидела такие знакомые страшные красные глаза с вертикальными зрачками, глядящие на неё из темноты угла возле стола мисс Адамс. Блик молнии на миг осветил помещение, и жуткий человеческий силуэт, которому и принадлежали эти глаза: череп, обтянутый кожей и худые скулы — этот жуткий монстр был похож на представления магглов о Смерти. На миг в темноте блеснули два змеиных клыка. Дождь терзал старые рамы замка, а Аврора застыла на кровати изваянием, прижав обрубок руки к груди.
И голос: «Аврора?», — в котором сквозило удивление, но он был таким далёким и едва слышным, словно из прошлой жизни. Скрипнула дверь, и, озарившись новой вспышкой молнии, в проеме появилась новая фигура, грузная, но невысокая. Аврора была не в силах закричать, она лишь тихо подвывала, баюкая обрубок руки, а багровый развод на одеяле становился всё больше. То, что осталось от ног, промокло насквозь в крови, но боли не было, был лишь самый ужасающий страх, заставляющий бегать мурашки по спине. Человек — это была женщина, она приближалась к кровати; пухлыми пальцами медленно вытащила волшебную палочку и навела её на беззащитную Аврору, позабывшую про дыхание. Когда удалось разглядеть лицо ведьмы, точнее, его полное отсутствие, Аврора едва не провалилась в обморок, быть может — это было бы избавлением. На лице не было глаз, не было носа и рта — лишь пустой жирный овал с двойным подбородком, перетянутым кожей, и пучок жидких серых волос, собранный на затылке.
