Вентспилс – это бывший город Виндава. Во времена великого российского государственника С. Ю. Витте Виндава замышлялась как крупнейший торговый порт царской России. В путеводителях по Вентспилсу до сих пор приводят слова С. Ю. Витте о том, что Виндава, мол, станет крупнейшим портом мира. К сожалению, не стала: не успели. Только в советские годы порт расцвел – на экспорте нефти и дизельного топлива (сюда приходили два трубопровода) и на импорте кубинского сахара. (А чуть южнее отсюда находится Лиепая, тогда Либава. Строилась как главная военно-морская база империи. И до сих пор, при всей разрухе, там, в военном городке, чувствуется величие архитектуры – почти как в Санкт-Петербурге.)

Сто лет назад Виндава стала оконечным пунктом Транссибирской железной дороги на Балтике, а Рижский вокзал в Москве тогда назывался Виндавским. Регулярное сообщение по железной дороге между столицей империи – Санкт-Петербургом и ее тихоокеанскими портами – Владивостоком и Дальним (ныне китайский город Далянь) было установлено в июле 1903 года, когда была принята в эксплуатацию Китайско-Восточная железная дорога, проходящая через Маньчжурию.

Это был великий геостратегический замысел – соединить железной дорогой военный порт Порт-Артур и город Дальний на Ляодунском полуострове через Маньчжурию, потом через всю Сибирь и Россию с Балтикой. Слишком великий, чтобы не вызвать решительные действия со стороны Британской империи – главного конкурента Российской империи.

Старинная карта Курляндии. В Российской империи Митава (ныне Елгава) – столица Курляндской губернии, Либава (Лиепая) – главная военно-морская база, Виндава (Вентспилс) – незамерзающий торговый порт. После Ливонской войны (1558–1583) Пилтене была столицей Пилтенского округа в Курляндском епископстве

Когда искал карту Курляндской губернии, в которой и находились города Виндава и Либава, узнал, что территория Британской империи в то время составляла 25,4 млн кв. верст, а территория Российской империи – несколько меньше: 19,2 млн кв. верст. Так, в противостоянии двух империй, прошел весь XIX век.

Противостояние особенно обострилось после победы над Наполеоном, когда гусары Александра Первого гарцевали в Париже. Затем последовала проигранная Крымская война (1853–1856). Но Россия продолжала расширяться, за что еще раз поплатилась: поражением закончилась Русско-японская война (1904–1905). Потом пошли революции, развалилась царская, за ней и советская империя. И вот я брожу в окрестностях Вентспилса, который становится внутренней перевалочной базой Балтийского моря, а сам город находится в новом государстве, созданном англичанами после Первой мировой войны и реанимированном американцами после коллапса Советского Союза.

Почтовый блок России «100 лет Транссибирской магистрали», 2002. На марке блока изображен тоннель, проложенный в Яблоновом хребте (Забайкалье), с выходящим из него паровозом

Но – история повторяется, ибо не меняется география: Россия с ее обширной Сибирью сохраняется как ближайший путь от Китая до Западной Европы. Почитаем свежие новости. Вот броское заглавие: «Транссиб до Гамбурга – крупнейший проект Евразии».

«2006 год. Немецкая железнодорожная компания Deutsche Bahn объявила о запуске масштабного проекта по организации грузового железнодорожного сообщения по маршруту Кёльн – Шанхай. До Китая немецкие поезда, которые начнут курсировать в ближайшие годы, будут добираться за 12 суток. Морским путем такой скорости достичь невозможно. Транспортировка грузов из Китая в Европу по морю длится в среднем 30–40 дней. Участниками проекта являются железнодорожные компании пяти стран: Германии, Китая, России, а также Польши и Белоруссии».

Работа по проекту продолжается. В 2008 году Китай, Монголия, Россия, Белоруссия, Польша и Германия заключили соглашение о проекте оптимизации грузового сообщения Пекин – Гамбург. В 2010 году к проекту подключилась Австрия. К сожалению, грузовые потоки из Китая в Европу пройдут мимо Латвии.

Важнейшим геостратегическим событием наших дней является сближение России и Германии. Процитируем отрывок из статьи «Балтийское наследие», напечатанной в Der Spiegel (11 декабря 2008 г.), которая, видно, поучает тех, кто еще сопротивляется этому сближению:

«Балтийские провинции Эстляндия, Лифляндия и Курляндия вошли в состав Российской империи по договору, заключенному Петром Первым с проживавшим в Прибалтике немецким дворянством и бюргерством. Договор гарантировал жителям остзейских провинций сохранение лютеранского исповедания, использование немецкого языка в качестве бытового и административного средства общения, а также самостоятельность в вопросах местной политики… Балтийский немец историк Карл Ширрен наглядно показал, почему огромная Россия не решилась просто силой подчинить себе крошечные провинции. «Мы не были завоеваны, – замечает профессор в 1869 году в книге, направленной против политики русификации. – Конечно, продлись грохот пушек чуть дольше, мы были бы окончательно разгромлены. Однако не разгром был целью пушечных залпов, а добровольное подчинение. Царь стремился к заключению договора». Иначе говоря, так же, как это делали до него шведы и поляки, Петр покупал лояльность ценою щедрых привилегий».

Поучение отнюдь не безобидное. Как российскому читателю понять, о чем тут речь? Ведь все было так давно. Но в Германии эта историческая память сохранилась, там еще живо культурное наследие прибалтийских (остзейских) немцев. Ежегодно вспоминают профессора Дерптского университета Карла Ширрена и его сочинения о превосходстве немецкой культуры и русском варварстве. И новые отношения придется строить с учетом этих старых знаний. Der Spiegel продолжает:

«Петровские «вечные» гарантии продержались около 150 лет. Наиболее серьезные попытки «урезания» прав немецких провинций в целях установления религиозного и административного единства были предприняты во времена Александра Третьего. Вполне понятные с точки зрения русских, эти попытки встретили столь же понятное сопротивление немецкого дворянства, противившегося разрушению фундамента их «почти добровольного» присоединения к империи. В ответ русское правительство попыталось восстановить эстонцев и латышей против немецких высших слоев».

В статье Der Spiegel представлена остзейская точка зрения полуторавековой давности. И, чтобы сегодня ее оспаривать, защищая российские интересы, надо много читать – читать старые статьи. Чтобы опровергать аргументы Карла Ширрена (более того, суметь выстроить равноправные отношения между Россией и Германией), придется вникать в проблемы давно минувших лет, преодолевать однобокую трактовку революционных событий уже с позиций справедливого «суда истории». Неоценимы в этом отношении будут труды давно забытого Ю. Ф. Самарина, который впервые указал на необоснованность остзейских привилегий, его «Письма из Риги» (1848), его тома «Окраины России» (1868–1876). Необходимо обратиться к статьям М. Н. Каткова, Х. Валдемара и других авторов, опубликованным в «Московских ведомостях», поднять другие давно забытые материалы.

Главный замысел автора настоящей книги в том и состоит, чтобы оказать любознательному российскому читателю помощь в этом трудном деле.

Учитывая актуальность сближения России и Германии сегодня, Der Spiegel завершает разбор «балтийского наследия» на примирительной ноте:

«Кстати, несмотря на все сопротивление политике насильственной русификации, балтийские немцы были верными подданными царя. Многие из них находились на службе у империи в качестве офицеров, чиновников, дипломатов. И Россия, несмотря на все разногласия с прибалтийской элитой по вопросам образования и управления, предоставляла немцам возможность становиться маршалами, министрами или воспитателями в императорской семье. Сегодняшняя же тотальная конфронтация не идет на пользу никому – кроме нескольких политиков, использующих враждебные отношения в своих целях».