© Камша В.В., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

Автор благодарит за оказанную помощь Александра Бурдакова, Егора Виноградова, Александра Гинзбурга, Ирину Гейнц, Марину Ивановскую, Дмитрия Касперовича, Александра Куцаева (Colombo), Илону и Сергея Спилберг, Елену Цыганову (Яртур), Игоря Шауба и Mrs. Colombo

IX. «Дьявол» («Тень»)[1]

Приохотившийся к верховой езде Вальдес завел манеру после завтрака проминать коней, заодно проверяя посты, выставленные со стороны возможного подхода «зайцев». И неважно, что прошедшего с дегарского представления времени на подготовку к зимнему рейду не хватило бы самому Райнштайнеру, а Залю, пусть и озверевшему, в такой срок вряд ли удалось бы даже сдвинуться с места. Дозоры все равно должны быть наготове, а власти в лице господина адмирала – на виду.

С постами и на сей раз все было в порядке – люди Гедлера, дежурившие сегодня на заставах, службу несли исправно и на начальство глядели весело. Время шло к полудню, и Ротгер решил возвращаться. Разномастная кавалькада миновала голые по зимнему времени сады и углубилась в ремесленное предместье с его кузницами и мастерскими. Те, что покрупней, щеголяли оградами из необработанного камня, мелочь довольствовалась дощатыми заборами, а приличных мануфактур в Мишорье так и не завелось. Скромно державшийся в середине отряда охранник, он же Проэмперадор Севера и Северо-Запада, помнил, как проинспектировавший западные провинции Манрик сетовал на отсутствие устроителей с деньгами. Тессорий, суля нешуточные барыши, настырно склонял к тратам Придда и даже почти уговорил, но вмешались смерть Сильвестра и, видимо, все же глупость. Прыгнув в кансилльеры, Манрик собственными руками угробил свои же замыслы и в конце концов угодил в Надор на правах взятого на поруки каторжника, а славный городок продолжал жить по старинке, не ведая об утраченных возможностях и, соответственно, не скорбя.

Улочка ползла вверх, на холм, по сторонам тянулись серо-бурые ограды, но впереди уже маячили добротные дома Ратушного квартала, в котором располагался временно адмиральский особнячок с флюгерами в виде резвящихся лисят. Потихоньку признававшая Ли Проныра заговорщицки фыркнула и навалилась на повод, убеждая перейти если не на галопчик, то хотя бы на рысь. Ну зачем, скажите, плестись шагом между скучных заборов, когда можно сперва пробежаться, а потом отлично отдохнуть над кормушкой с овсом? Савиньяк был в целом согласен, однако вел кавалькаду не он. Лионель потрепал кобылу по крепкой шее и глянул на ехавшего во втором ряду Вальдеса; альмиранте будто того и ждал – махнув свите рукой, он перевел мориска в кентер. Верней всего, не терпевшему монотонности моряку опротивели бурые стены и похоронный аллюр, но Ли последнее время крайне занимало сродство душ и единство порывов. Ну что ж, за обедом выясним, а пока, как и все, прибавим ходу.

Окрыленная понятливостью наездника Проныра решила развить успех, сунувшись в щель меж забором и загораживающим дорогу гнедым увальнем. К её досаде, несший бдительного Мишеля увалень обойти себя не позволил; кобыла решила попытку повторить и повторила. С тем же успехом, и это было даже смешно. Пока слева сзади что-то коротко не звякнуло о булыжную стену.

– Муха, – гаркнул скакавший рядом фульгат, – гад за тобой!

– Монсеньор, – а это уже Мишель, – вперед! К перекрестку!

Юное желанье сорваться в погоню за таинственным «гадом» было растоптано с проэмперадорской безжалостностью. Получившая шенкелей Проныра прыгнула вперед, догоняя успевшего выхватить саблю Вальдеса.

– Кальявэра, альмиранте, к драгунам! – оно, конечно, не Торка, но влететь в Закат можно и отсюда. – Шварцготвотрум!

Смесь кэналлийского с дриксен подействовала – Бешеный честно погнал к перекрестку, где располагался солидный стоунволловский караул, а привычные к внезапным горным сшибкам «фульгаты» бросились назад. Кроме двоих, прикрывших «монсеньоров». Обернувшись на скаку, Савиньяк заметил, как троица Мухи прямо с седел прыгает на ограду и тут же исчезает во дворе, а остальные, с Мишелем во главе, проносятся мимо и пропадают в проулке. Наперерез рванули, вот только кому? Звяканье это – если слух не подвел, – предвещает не только погоню. Сюрприз оно предвещает.

– И что сей сон означает? – Недовольный, еще бы – не дали подраться, Ротгер уже осадил коня на перекрестке. Подбежали драгуны с мушкетами наизготовку, возглавляющий караул сержант вытянулся в струнку: спрашивать начальство, что случилось, невместно, а само начальство ни кошки не понимает.

– Арбалетчик, монсеньор, – с должным рвением доложил Савиньяк и сам собой восхитился. – Вы, монсеньор, будто почуяли, кентером пошли; преступник толком прицелиться и не сумел.

– Точно так, – один из охранников протянул Вальдесу короткую толстую стрелу. – Бил сзади, из-за забора. В стену влепил.

– Как романтично, – Ротгер с явной заинтересованностью разглядывал широкий, заметно погнутый наконечник. – Любопытно, как покушение перед обедом действует на аппетит. Удачные абордажи его улучшают, а опыта неудачных у меня нет. Надо будет кого-нибудь спросить, вопрос – кого.

Незнакомый с флотскими делами сержант предпочел промолчать, «фульгаты» настороженно оглядывали окрестные крыши, на крышах орали воробьи. Тридцать ударов сердца, и по ушам ударил с детства знакомый «алвасетский» свист. Резкий, с переливами, и тут же снова.

– Дичь подняли, – «перевел» Ли. – Загоняют. Одиночка.

– И кто же это решил нас развлечь? Не «заяц» же! – Альмиранте сунул стрелу ближайшему охраннику, каковым волей Леворукого оказался маршал. – Если я хоть что-то понимаю в этом старье, оно не здешнее и явно валялось пару лет без ухода.

Стрела в самом деле выглядела неважно, и отнюдь не из-за погнутого наконечника. Наскоро почищенное, в пятнах, древко с неровными пластинами некогда аккуратного оперения криком кричало о хозяйской нерадивости.

– Охотничья, монсеньор, – определил Савиньяк. – Хорошей работы, явно ноймарская, на крупного зверя. На кабана там или лося.

– Или… на оленя? А, в любом случае не на чаек!

Снова свист – «Все сюда!». Значит, обложили охотничка, ну, удачи вам, кошки закатные! Вальдес тронул своего мориска и рукой – левой, мерзавец эдакий! – остановил двинувшихся было следом драгун. Вчетвером они проехали пару домов и замерли, вслушиваясь, как «фульгаты», не прекращая пересвистываться, стягивают кольцо. Раздался треск пистолетного выстрела. Еще один… Нет, два.

– Хорошо им, – Ротгер не то жалуется, не то смеется. – Веришь ли, чудом сам не полез!

– Одну свинью ты на скаку уже отловил, хватит.

– Ну, не скажи! Впрок не наспишься, не наешься и не надерешься… Если «зайцы» ни при чем, это должно быть что-то очень личное.

– И при этом глупое. Шансов попасть в тебя, стреляя сзади, у злодея не было. Может, ему «фульгаты» не нравятся?

– Может, это вообще муж, только чей?

– Судя по состоянию стрелы, он впридачу еще и Окделл.

Шутки шутками, но Ричарда так и не поймали, а в мелких городишках укрыться легче легкого. Окделл – не Окделл, но кто-то мог здесь засесть со времен если не Алисы, то Эгмонта. Молчал, злился, боялся, а потом страх взял и пропал. Остались злоба и охотничий арбалет. Но тогда били бы именно по Вальдесу.